📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгСовременная прозаСтакан молока, пожалуйста - Хербьерг Вассму

Стакан молока, пожалуйста - Хербьерг Вассму

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 20 21 22 23 24 25 26 27 28 ... 93
Перейти на страницу:

К счастью, Том быстро захотел вернуться к столу. Людвикас выпил все, что было в бутылке, и Том заказал новую. Сам он почти не пил. Когда Людвикас попытался заставить Ольгу и Дорте пить, Том рукой остановил его. Тот подчинился, не пикнув, и Ольга посмотрела на Тома так, словно он был ее братом. Дорте почувствовала огромное облегчение оттого, что ее не принуждают пить вино. Оно было кислое, и от него тошнило. Том забеспокоился и собрался уходить, прежде чем Людвикас выпьет все. Тогда Людвикас спрятал бутылку под пиджак, но Том покачал головой и сказал что–то по–английски. Людвикас поставил бутылку на стол, но вид его не предвещал добра. Смех девушки за соседним столиком заглушил музыку. На ней были джинсы в обтяжку, едва прикрывавшие зад. Когда она наклонялась, из–под них выглядывал край розовой ткани, наверное, это были трусики. Талия и живот выпирали из джинсов, как колбаски. Может быть, кто–то тоже купил ее и потребовал, чтобы она одевалась так для привлечения клиентов? Девушка перестала смеяться, но Дорте еще долго слышался ее смех. Пока они шли, Том крепко держал ее за плечо. Время от времени он что–то говорил Людвикасу по–английски. Если бы он отпустил ее, когда они вышли на улицу, она могла бы убежать. От волнения у нее вспотели ладони.

Он не отпустил ее, но все время оборачивался и что–то говорил Людвикасу. Она слышала свое имя и имя Ольги. Словно прочитав ее мысли, Людвикас подошел к ней с другой стороны и обнял ее и Ольгу.

— Том хочет увезти тебя к себе в отель, — прогнусавил он в ухо Дорте.

— Почему, ведь он хотел Ольгу… — попыталась сопротивляться Дорте, но замолчала, испугавшись, что Ольга услышит, как она подставляет ее вместо себя.

Том остановил такси, и Людвикас впихнул туда Дорте, не отпуская ее. Они с Ольгой так и сидели, словно прикованные к нему. Том сел на переднее сиденье. Пока они ехали, Дорте уговаривала себя быть смелее и выпрыгнуть из машины, хотя прекрасно понимала, чем это может кончиться: она сидела слева, там ехали машины. Дверная ручка поблескивала в темноте. Дорте пыталась понять, в какую сторону ее надо повернуть.

Такси притормозило у тротуара, мимо на бешеной скорости несся поток машин. Они сбили бы ее, как только она открыла бы дверцу. Дорте уже слышала звон разбитого стекла и скрежет металла. И видела себя в луже на мостовой. Том поговорил с шофером и расплатился с ним. Ольга и Людвикас вышли, чтобы выпустить Дорте из машины, так как дверца с ее стороны не открывалась. Людвикас наклонился и потянул ее за плечо. Судорожно сжимая перед собой свою сумочку, она чуть не растянулась на асфальте. Том скорее протащил, чем провел ее по тротуару. Дверь с медной ручкой распахнулась, и Дорте поглотил яркий свет. Она сразу увидела мужчин в креслах вокруг большой кровати. Рука Тома лежала на ее талии, словно железные когти.

Портье за стойкой с отсутствующим видом протянул Тому ключи. Она могла бы убежать, когда Том на мгновение отпустил ее, чтобы поправить висевший на плече портфель. Но холл был огромен, как море, и Том, конечно, догонит ее прежде, чем она добежит до двери. Потом ее ждет бита. Том добр, пока ему нравится быть добрым, совсем как Людвикас. Через мгновение бежать было уже поздно. Том провел ее к лифту и нажал на кнопку четвертого этажа. В лифте перед Дверью была решетка.

13

Отец сидел с раскрытой книгой. Не о Данте в аду и не о бедных людях Достоевского. Это была большая книга о планетах. Над блестящей страницей раскрылся лепесток. Бабочка. Сейчас он спросит меня, почему я не дома, подумала Дорте. Но отец не спросил. Ничего не замечая, он листал книгу, словно не знал, что все изменилось и все разрушено. Наверное, это были мелочи для человека, прошедшего сквозь темноту туда, где он сейчас находился. Он показывал цветные иллюстрации и говорил глухим, немного сонным голосом. Время от времени он улыбался мимолетной улыбкой. Она лишь чуть–чуть трогала уголки его губ, за стеклами очков щурились глаза. Темные и блестящие.

Комната была очень большая. Мебель и гардины темные. Две кровати, составленные вместе, с тумбочками с каждой стороны — никакой другой мебели она с первого взгляда не заметила. Открытая дверь вела в ванную. Дорте раньше никогда не бывала в отелях. Только знала, что они существуют. Том запер дверь и на мгновение замер с ключом в руке. Ключ был прикреплен к какой–то большой металлической штуке.

И все–таки он сунул его в карман брюк, помог ей снять куртку и повесил ее на вешалку. Только после этого он раскинул руки, словно показывая собственные владения. Дорте стояла и смотрела на свои мокрые туфли. Потом почувствовала, что он взял ее под локоть, и они прошли в комнату, будто так условились.

Ее взгляд скользнул по нижней части стен и по полу. Может, Том держит свою биту в чемодане? Чемодан стоял на подставке и был открыт. В нем лежали белье и аккуратно сложенные рубашки, так их сложила бы ее мать. Пара начищенных до блеска ботинок стояла каблуками к стене под вешалкой с верхней одеждой.

Том усадил Дорте на ближайшую кровать, точно поставил коробку с ценным содержимым. Белоснежное постельное белье. Сняв башмаки, он показал на ее туфли. Она быстро сняла их. Он отнес обе пары к двери и поставил пятками к стене. Снял пиджак и повесил его на вешалку. Снял галстук и завозился с запонками. В полутьме на противоположной стене висела картина. Дерево на ветру под желтым небом. Отец вряд ли назвал бы это искусством.

Из маленького шкафчика под столом Том достал бутылку воды, открыл ее и наполнил два стакана. Один он протянул Дорте и сел рядом с ней. Из полного стакана выплеснулось немного воды. Капли упали на тыльную часть ладони и потекли по руке. Дорте ощутила взгляд Тома, как ползущую капустную гусеницу.

— Ты ведь еще совсем ребенок? — услышала она его вопрос по–английски, но сделала вид, что не понимает.

Он с бульканьем допил свою воду. На шее подпрыгивало адамово яблоко. За окном на улице взвыла автомобильная сирена. Машина уехала, но звук еще долго держался в воздухе. Отцовские часы были тяжелые, хотя они больше и не показывали время. Том поставил оба стакана на тумбочку и поднял ее лицо за подбородок, чтобы она смотрела на него. Внутри у нее все похолодело, и она ничего не могла с этим поделать. Она нигде не видела биты, но кто знает, что еще может взбрести ему в голову. Однажды она читала, что люди, которые страстно хотят умереть, умирают на самом деле. Но Дорте не знала, хочет ли она умереть. Странно — не знать такой простой вещи. Она не двигалась.

Он что–то сказал, но Дорте не поняла. Его рука погладила ее по волосам. Так же он гладил ее, когда они танцевали. И, словно понимая, о чем она думает, он заставил ее встать, и теперь они стояли перед кроватью. Его руки подхватили ее, точно он боялся, что она вот–вот рухнет, а ноги, как будто танцуя, сделали несколько шажков. Он напевал незнакомую ей мелодию. Голос звучал выше, чем при разговоре. Том вел ее, и она послушно перебирала ногами, закусив губы до крови. Через некоторое время он остановился, как будто сдался. В полумраке светилась его рубашка.

Дорте захотелось писать. Собственно, с тех пор как они пришли, ей все время этого хотелось. Теперь она не знала, успеет ли дойти до уборной. Голосом полузадушенной мыши она попыталась объяснить ему это. Так или иначе, она схватила свою сумку и шмыгнула в ванную. Дверь здесь запиралась. То расслабляясь, то зажимаясь, она крепко зажмурила глаза. Не глядя на вынутую прокладку, она завернула ее в туалетную бумагу и бросила в стоящую тут корзину. Потом вымыла руки и лицо и вытерлась белоснежным полотенцем.

1 ... 20 21 22 23 24 25 26 27 28 ... 93
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?