Самый богатый человек в Вавилоне. Классическое издание, исправленное и дополненное - Джордж Сэмюэль Клейсон

Таркад совсем упал духом. Ему придется сидеть здесь и пить простую воду, тогда как этот господин будет рядом уминать за обе щеки? Он промолчал. Ему нечего было сказать.

Дабасир, напротив, совсем не любил сидеть в тишине. Улыбаясь и приветственно маша руками другим посетителям, с каждым из которых он был знаком, он продолжал:

– Как-то я услышал от одного путешественника, только что вернувшегося из Урфы, об одном богаче, владевшем одной довольно редкой вещицей. Это был достаточно крупный кусок какого-то минерала, но настолько тонкий, что он был совершенно прозрачным. Этот человек вставил его себе в окно вместо стекла. Он был желтого цвета, как рассказывал тот путешественник. И в него можно было смотреть как сквозь обычное стекло, при этом все предметы казались необыкновенными и не такими, как в жизни. Что ты на это скажешь, Таркад? Веришь ли ты, что мы можем увидеть все, что окружает нас, совсем в другом свете?

– Вполне возможно, – ответил юноша, гораздо более заинтересованный жирной козьей ногой в тарелке Дабасира.

– Что ж, я-то уж точно в это верю, ибо и сам когда-то увидел весь мир совершенно по-другому. История, которую я собираюсь тебе поведать, как раз о том, как мне удалось вновь увидеть мир в своем настоящем виде.

– Дабасир будет рассказывать историю! – зашептали за соседним столом, придвигая свои ковры поближе. Все остальные взяли свои тарелки и уселись вокруг. Они громко чавкали прямо под носом у Таркада и почти касались его руками, держащими жирные куски мяса. Он был единственным, кто не ел ничего. Торговец верблюдами и не подумал поделиться с ним даже маленьким кусочком хлеба, которым заедал свой обед.

– История, которую я хочу рассказать, – начал Дабасир, прервавшись, чтобы отправить в рот очередной кусок, – произошла, когда я был еще молод. Она о том, как я стал торговцем. Кто-нибудь из вас знает, что когда-то я был простым рабом?

По трактиру пронесся удивленный шепот. Дабасир был вполне удовлетворен такой реакцией.

– Когда я был еще молод, – продолжил он, откусив новую порцию мяса, – я учился торговле у моего отца, который занимался изготовлением сбруи для лошадей. Я помогал ему в лавке, а через некоторое время женился. Так как тогда у меня не было достаточного опыта, я зарабатывал совсем немного, и этого хватало только на то, чтобы нам с женой удавалось сводить концы с концами. При этом я мечтал иметь много дорогих вещей, которые, к сожалению, не мог себе позволить. Вскоре я заметил, что продавцы на рынке доверяли мне и разрешали покупать свои товары в рассрочку, хоть я часто и тянул с дальнейшей оплатой. Поэтому я дал волю своим желаниям и приобрел себе богатые одежды, а также драгоценности для жены и другие приятные вещи, на которые раньше у меня не хватало средств. Я смог расплатиться за все это чуть позже, пока все шло гладко. Но через некоторое время я обнаружил, что не могу одновременно оплачивать свои текущие расходы и отдавать долги. Торговцы начали преследовать меня, требуя оплаты моих дорогостоящих покупок, и мне перестало хватать на жизнь.

Я начал занимать у своих знакомых, но тоже не мог расплатиться с ними. Мое положение ухудшалось с каждым днем. Жена ушла от меня, и я решил оставить Вавилон и отправиться в другой город, где, как я надеялся, мне повезет больше.

В течение двух лет я вел безрадостную кочевую жизнь, путешествуя с караванами и помогая купцам. Однажды я познакомился с бандой довольно обаятельных разбойников, которые прочесывали пустыни в поисках невооруженных караванов. Вряд ли мой отец гордился бы мной, если бы узнал, какими грязными делами мне приходилось заниматься, но тогда я смотрел на мир словно через цветное стекло и не осознавал, насколько низко я пал.

Наше первое совместное дело прошло весьма удачно – мы захватили приличное количество золота, шелков и других дорогих товаров. Все это мы привезли в ближайший город и быстро промотали.

Второе наше дело оказалось не столь успешным. Едва мы захватили добычу, на нас напали солдаты из отряда местного вождя, которых караванщики наняли для охраны. Два наших главаря были убиты, а остальных повезли в Дамаск, где у нас отобрали все вещи и продали в рабство.

Меня купил за две серебряные монеты один сирийский вождь бедуинов. С остриженными волосами и одетый лишь в набедренную повязку, я не сильно отличался от остальных рабов. Я был тогда беспечным юношей и воспринимал это как веселое приключение, пока мой новый хозяин не показал мне свой гарем и не назначил евнухом.

В тот момент я осознал всю безнадежность своей ситуации. Эти бедуины оказались свирепым и воинственным народом. Я оказался полностью в их власти, без оружия и шансов на побег.

Я испуганно озирался вокруг, в то время как меня рассматривали четыре жены вождя. Я спрашивал себя, мог ли я рассчитывать на какое-то снисхождение с их стороны. Сира, первая жена, была старше остальных. Она смотрела на меня вроде бы невозмутимо, но в ее взгляде я смог прочесть небольшое сочувствие. Следующая оказалась надменной красавицей, глядевшей на меня столь безразлично, словно я был земляным червем. Другие две жены, помоложе, лишь тихонько хихикали, как будто это была забавная шутка.

Мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем я услышал их решение, что же делать со мной. Каждая из женщин, казалось, желала высказать свое собственное мнение. Наконец заговорила Сира, никак не проявляя своего отношения ко мне:

– Евнухов вокруг пруд пруди, а караванщиков у нас мало, и им грош цена. Как раз сегодня я собиралась навестить свою больную мать, а рядом нет ни одного раба, кому бы я могла доверить вести своего верблюда. Спроси его, может ли он справиться с этим?

Хозяин спросил меня:

– Ты умеешь обращаться с верблюдами?

Пытаясь скрыть свою радость, я ответил:

– Я умею сажать их на колени и грузить поклажу, могу также водить их без дополнительного запаса еды на долгие расстояния. Если потребуется, я даже могу чинить их упряжь.

– Этот раб выглядит довольно сообразительным, – заметил мой хозяин. – Если хочешь, Сира, можешь взять его в качестве погонщика верблюдов.

Итак, меня передали Сире, и в тот день я вел ее верблюда в дальнее путешествие к ее больной матери. Я воспользовался этой возможностью, чтобы поблагодарить ее за участие, а заодно рассказать, что я не был рабом с рождения, а, наоборот, являлся свободным человеком