В обратную сторону - Лана Мейер

устроил после той проклятой вечеринки?

— Ты сама ко мне пришла, — стиснув челюсть, я невольно отвожу взгляд.

— Чтобы извиниться! — в сердцах восклицает Эля.

— Но начала не с того, и все вышло, как вышло.

— Мне было восемнадцать! Глупая импульсивная девчонка. Я не понимала ни своих чувств, ни того, что на самом деле хочу.

— Ничего не изменилось, ты и сейчас ни черта не понимаешь… Прости, я не то хотел сказать, — устало потерев переносицу, выжимаю из себя примирительную улыбку.

— У тебя очень хорошо получается говорить не то, а потом извиняться и делать вид, что ничего не произошло, — окинув меня холодным взглядом, отвечает Абрамова.

— Я не прав, Эля, — делаю вторую попытку сгладить неприятный осадок от короткой стычки. — Глупо предъявлять друг другу счета десятилетней давности. Мы оба наворотили дел.

— Ты мне весь мозг своим появлением вынес, — с досадой признается Эля. — Каждая наша встреча, как на пороховой бочке. Смотрю на тебя и ежеминутно жду, когда рванет. Это выматывает, Дим, — она нервно проводит пальцами по волосам и вымученно улыбается. — Но поверь, я понимаю, что не только в тебе дело. Может, даже хорошо, что мы откровенно поговорили и больше не станем возвращаться к прошлому.

Откровенно? С этим я не совсем согласен, но основную мысль уловил и почти поддерживаю.

— Гештальт закрыт? — спрашивает Эля, недвусмысленно предлагая перемирие.

— Конечно, — согласно принимаю протянутый белый флаг. — Немного не в тему, но сколько себя помню, у меня слово «гештальт» почему-то всегда ассоциировалось с «эшафотом», — со смешком говорю я.

— Что-то в этом есть, Коваль, — с неуловимой грустью улыбается в ответ Элина. — И то и другое ставит жирную точку, после которой ничего нельзя повернуть обратно, — замолчав, она смотрит на часы и резко подрывается с места. — Заигрались что-то Даня с Настей. Пойду заберу их.

— Давай беги, — понимающе киваю. — Я пока расплачу́сь и буду ждать вас в машине.

Элина

Когда мы снова оказываемся в машине, я чувствую себя не в своей тарелке. Хоть и не осмелилась сесть на переднее сидение рядом с Димой, уступив вакантное место Насте, все равно ощущаю плотное искрящееся напряжение между нами, циркулирующее по салону, способное взорвать двигатель.

Или меня.

Или Коваля.

Весь. Чертов. Мой. Привычный. Уклад. Жизни.

Все, что происходит сейчас между нами — словесные перепалки, многозначительные взгляды, легкие прикосновения, недвусмысленные намеки — ощущается бомбой замедленного действия. И иногда мне кажется, что мне уже ее не разминировать.

Тогда что делать? Бежать от предстоящего взрыва? Но куда: в отпуск? Так я только из декрета вышла и за проект своей мечты взялась. Еще есть план «Б»: разорвать нужные провода в этой самой бомбе, нейтрализовать смертельную гранату. Но единственный способ это сделать — дать понять Диме, что даже самые горячие и пылкие иллюзии о первой любви не способны победить мою любовь к Андрею. Не способны предать нашу верность друг к другу.

На одной чаше весов — одержимость и страсть, на другой — любовь, понимание, глубокая связь, проверенная временем. Когда у тебя есть ребенок, вторая чаша всегда важнее.

Даня выглядит спокойным и счастливым, беззаботно дергая ножками в детском кресле. В который раз за сегодняшний день я благодарю Коваля и Бога за то, что все закончилось хорошо и мой малыш ведет себя так, словно и не заметил опасной для себя ситуации. Надеюсь, это никак на нем не отразится, и он не будет бояться лошадей.

А вот Дима держится отстраненно, несмотря на то, что Настя вовсю болтает с ним на нейтральные темы и, кажется, немного строит глазки.

Это вполне естественно, как с таким мужчиной не флиртовать? У него здесь любая по свистку, в этом я не сомневаюсь, вот и скромная нянечка решила воспользоваться своим шансом и предоставить «принцу» возможность примерить на нее хрустальную туфельку.

Я невольно вспоминаю, как Дима опускался передо мной на колени, медленно и аккуратно начинал снимать туфли с ножки и покрывать поцелуями щиколотку, изредка бросая на меня голодные взгляды. Наш секс был чаще быстрым и страстным, чем нежным… поэтому такие трепетные моменты хранятся в моем сознании в отдельной папке с пометкой «важное».

— Как ты, зайчик? — обращаюсь к Богдану. — Сегодня папа приедет, — с нежностью касаясь светлой головы сына, воркую я. — Соскучился по нему?

— Да, — сияет Даня, мотая ногами. — Я не хочу, чтобы ты работала, мам, — коверкая слова, сообщает Богдан.

Как и в большинстве семей, он видит меня куда чаще отца, и поэтому его страх потерять из виду и меня вполне естественен. Хорошо, что у меня есть возможность создать себе гибкий график и правильно распределить время.

— А давай позвоним ему? Прямо сейчас? — не знаю, что кричит во мне громче: желание набрать Андрею или жажда того, чтобы Коваль услышал наш разговор и убедился, что у нас действительно все хорошо, и ему не стоит вмешиваться в нашу семью, если он до сих пор планирует свое хитрое и вероломное вторжение.

— Привет, детка. Вы куда-то откуда и куда? — интересуется Андрей, стоит ему лишь увидеть нас обоих по видео связи. — Богдан выглядит счастливым. В батутный парк ходили?

— Нет, он просто в детской комнате наигрался. Мы домой едем, в кафе ходили.

— С кем?

— С Настей, дорогой, — нежным тоном мурлыкаю я. — Я просто хотела сказать, что соскучилась по тебе, — в этот момент мы так сильно резко тормозим, что я наклоняюсь корпусом к телефону, едва ли не вскрикнув.

— Игнат стал так резко водить? Урежу ему зарплату, — раздражается Андрей, переживая за нашу безопасность.

— Мы с Ковалем едем, — смело сообщаю мужу. — Я тебе потом расскажу подробнее, как так вышло. На конюшне очень неприятный инцидент произошел с Луной. Есть подозрения на то, что ситуация повторяется, — дрожащим голосом добавляю я. Мне хочется плакать от одной лишь мысли, что она может быть заражена и усыплена в последствии. — Дима приехал, чтобы жеребцов для проекта проверить…

— Какой еще инцидент? — глаза Андрея мгновенно темнеют, между бровей выделяется глубокая морщина. — С Богданом и с тобой все хорошо, детка?

Я перевожу камеру на счастливого сына.

— Дима оказался в нужном месте и в нужное время, Андрей. Он буквально спас Богдана, от… Я вечером тебе все расскажу, милый. Даже вспоминать страшно. Главное, что все живы и здоровы, — обещаю я. — Мы желаем тебе хорошего дня, — целую сына в лоб. — Правда, Даня? Ты ведь желаешь папе хорошего дня?

— Приезай скорее, папуля! — кричит Богдан.

— Не знаю, что у вас там произошло, но я надеюсь, Дима слышит, что я ему очень признателен, — без тени