Любовь (не) навсегда. У тебя есть дочь - Мила Гейбатова

что мои мечты о семье не сбудутся. А теперь пропащий папаша передо мной, но на шею ему кидаться желания нет.

– Мама, кто там? – выбегает любопытная Мила. – Ой, здрасте. Вы принц, да?

– Э? – Маркелов смотрит вопросительно.

Закатываю глаза и отвечаю за него.

– Да, котик, принц. На этот раз принес тебе кучу сладостей и новый веник мне, – забираю презенты и несу на кухню. – Проходи, чего встал? Только разувайся, прислуги нет, скромно живем, самостоятельно.

Алекс неловко снимает обувь под надзором Милы.

– А покататься нас когда повезешь?

– Н–не знаю, а когда надо?

– Котик, иди сюда, чай попьешь. И ты тоже иди! – кричу из кухни.

– Мамочка, мы ведь не едим сладкое на ночь, – продолжает умничать моя дочь, усаживаясь на диван.

– Иногда можно, – отвечаю, открывая самую большую упаковку конфет. – Настроение, Мила, порой только шоколадом поднимается. Ммм, вкуснятина. Алекс, угощайся! Чай тебе налила. Не бойся, не отравлен. Как говорит Лиза, с тебя можно много денег стребовать, так что невыгодно избавляться.

– А–хах, – он выдавливает из себя смешок и осторожно присаживается на самый край стула, – хорошая у тебя подруга.

– Согласна, – киваю и беру уже третью конфету.

Странно наблюдать Маркелова таким. Обычно он король ситуации, хозяин жизни. А сейчас сидит, как скромный побитый ботаник, с испугом косится на пожирающую его взглядом дочь.

– Этот моложе и красивее, мам, тебе больше подходит, – выдает ребенок.

– Думаешь? – смотрю на Алекса с прищуром. – И жить с ним тоже дольше придется, разве не минус?

– Эх, ты права. И король главнее, чем принц, – вздыхает Мила. – Извините, сначала вам надо злодея убрать, приходите позже.

– А–хах, котик, обожаю тебя, – чуть ли не под стол валюсь от смеха.

Дочь у меня чудо – отличный антидепрессант для матери.

– Что за бред! – не выдерживает Алекс и постепенно возвращается в свое нормальное состояние. – Вы надо мной издеваетесь?!

Мила испуганно пригибается и прячется за кружкой.

– Ты на ребенка не кричи. Пришел в гости, веди себя прилично. Не понимаешь, о чем хозяева говорят, не влезай, – поворачиваюсь к дочери. – Солнышко, иди пока мишку уложи, ладно? Мы ведь так и не поняли, поместитесь ли вы в одной кроватке.

– Да, мамочка, – дочь послушно уходит, понурив голову.

– Извини, я не хотел, – начинает Алекс. – Я совсем не знаю, как с детьми нужно. Да и вы затеяли про каких–то королей, принцев. И без того голова кругом. На фирме все летит к чертям, Марго предательница, тебе еще бред наговорила. У меня есть дочь, а я не в курсе, как с ней общаться. Я хочу тебя себе больше, чем кого бы то ни было. Но ты с Абати. Понимаешь, сколько всего в голове?

Проговаривает он на одном дыхании. Эмоционально всплескивает руками и замолкает.

– Вечер жалоб откроем? Кто победит? Что ж, ладно, – откидываюсь на спинку стула и разворачиваюсь всем корпусом к Алексу. – Парень, которого я любила, даже не узнал меня на балу–маскараде, после чего я забеременела. Пыталась ему сказать, но он потерялся, совсем не выходил на связь. Растила дочь одна. Да, с нами всегда была Лиза и мои родители, но на себя я фактически забила. Только сейчас стала выходить в люди. Ах да, отец ребенка объявился, я его обрадовала, а он сбежал. Пришел, правда, потом, только непонятно, зачем.

Скрещиваю руки на груди и смотрю вопросительно на Маркелова.

– Ну, – он тянет растерянно, – ты явно победила.

Глава 40

– Ты явно победила, – некрасиво передергиваю его. – Ладно, а пришел чего? Нового ребенка не будет, решил старого навестить?

– В смысле, – тянет Алекс растерянно, – ты же сама говорила. Нам нужно как–то обсудить ситуацию.

– Обсудили по мере возможности. Дальше что? – продолжаю напирать.

Мне наш цирк надоел до чертиков. Мой ребенок – не мой. Почему не сказала – сказала. Поговорим – нет.

– Дальше я с вами быть хочу. Семью давай строить, – произносит медленно Маркелов.

– Знаешь, для такого умного, ты сейчас сказал несусветную глупость. Предложение было бы актуально сразу после бала. Прошло пять лет, срок давности истек.

– То есть ты теперь с Абати, да?! – он взвинчивается. – Не нужен вам родной отец, нашла заграничного?!

– Ох, как с тобой тяжело, – выдыхаю. – Зачем в один котел все сбрасываешь?

– Да потому что это с вами тяжело! Я совсем не понимаю! Не приходил – плохо, пришел, предлагаю серьезные отношения – снова не так! – кричит Маркелов.

Мила сегодня не выспится.

– Прекрати пугать ребенка, она не привыкла к мужским психам. И Вито не при чем, мы обсуждаем наши с тобой дела. Я имела ввиду, что после всей истории просто прийти и сказать – давай встречаться, не вариант. Мы не подростки, а взрослые люди с прошлым и общей дочерью.

Алекс сидит, сжимает зубы, но молчит. Пытается успокоиться.

– Твою дивизию! – не выдерживает. – Лучше бы я остался в офисе разгребать рабочие проблемы! Никогда баб не понимал, а тебя тем более!

Н–да, не на такие откровения я хотела нарваться.

– Иди, – киваю головой на дверь, – вперед! Никто не держит. Жили без папашки, и дальше проживем.

Я тоже начинаю злиться и вести себя, как истеричка. Ни к чему хорошему это не приведет.

– Ну уж нет. Я хочу участвовать в жизни своего ребенка! Имею право! – он стучит кулаком по столу.

– Если ты собираешься каждый раз кричать, то я против!

– А неважно. Я в суд подам!

– Прекрасно! Подавай! Алименты заодно нам выплатишь.

Алекс вскакивает на ноги и нависает надо мной.

– Не боишься, что заберу дочь? Выставлю тебя алкоголичкой и наркоманкой, безответственной матерью, оставляющей ребенка одного в квартире, – выплевывает он зло.

– Ты. Нас. Бросил, – произношу, делая акцент на каждом слове, сжимая ладони в кулаки. – У меня куча реальных свидетелей, а у тебя никого!

– Да потому что я не виноват, что тебе вдруг захотелось ноги раздвинуть на балу! Держала бы их при себе, ничего бы не было. И ребенка ненужного тоже!

Предохранитель внутри сгорает. Заезжаю Маркелову со всей дури кулаком в нос. Он, не ожидая подобного, падает на задницу.

– Никогда не говори так про Милу! – произношу сквозь слезы. – И сам научись штаны на месте держать. Как будто я одна была не против.

Алекс сидит ошарашенный, трогает свой нос.

– У меня кровь? – удивленно спрашивает он. – Ты совсем дура людей бить?

– Ничего, тебе не привыкать. Уберешься сам, или полицию вызвать? – хватаюсь за стул, на котором сидел Маркелов.

– Ненормальная? – взвизгивает он. – Или это твоя извращенная мечта – избить меня?

– Нет. Всего лишь самооборона.

– Никуда я не пойду.