Любовь (не) навсегда. У тебя есть дочь - Мила Гейбатова

Сначала обсудим с тобой, как нужно общаться с нормальными людьми. Раз в ход пошли кулаки и стулья, пора и мне по–другому.

Он поднимается на ноги, а по моей спине бежит холодок.

Глава 41

– Ты! Ты! – Алекс не находит слов и качает головой, разводя руками. – Просто непроходимая дура!

– Нет, это ты идиот! Разрушил любовь! Бросил меня! – толкаю его со всей силы.

– Хорош, руки распускать! Понравилось ей, – Маркелов хватает мои запястья и с силой прижимает к себе. – Я спасал тебя! Дурочку такую.

– От чего?! И хватит оскорблять! Я пооборазованней некоторых! – задираю нос, тщетно пытаясь вырвать свои руки.

– От жизни дерьмовой со мной! Не помнишь, что ли, случай в ресторане? Где тебе оружием угрожали?

– И что, мы прекрасно справились, оставили тех двух идиотов ни с чем.

– В тот раз да. Но ты полагаешь, что, нащупав мое слабое звено, они отстали бы от нас? – Алекс выгибает бровь.

– Я не слабое звено. Я сильная, – произношу тихо, от оскорблений тошно, – я справилась без тебя. Но да, они бы не оставили в покое.

Тут должна признаться, он прав. Хорошей девочке нечего было делать с таким, как он.

Но в ранг благородного принца возводить Алекса не собираюсь. Даже если он и тогда, и сейчас пытается обезопасить, делает это слишком грубо, отталкивая и уничтожая морально.

– Конечно, ты сильная, – Маркелов притягивает меня к себе, – самая сильная, смелая, умная. Красивая. Такой, как ты, нет на всем белом свете.

Говорит, с нежностью заглядывая в глаза. Мы слишком близко, наши тела соприкасаются, и от этого становится труднее мыслить.

– С–совесть замучила, да? – спрашиваю, заикаясь.

– Нет, – он качает головой, – ты должна помнить, у меня нет совести.

– Тогда зачем?

– Чтобы ты знала, что оскорбляли тебя эмоции, а не я. Хотя, конечно, догадаться, что я стремился защитить от бывших дружков, ты могла бы.

– Стоп! Остановись, пока снова не начали ругаться.

– Почему ты не сняла маску на том чертовом балу? – он хмурится. – Все могло бы сложиться иначе.

– Ты обалдел, Маркелов?! Снова наезды? – от романтичного флера не остается и следа. – Я считала, что любимый парень узнает в любом состоянии! И ничего не было бы иначе, не ври хотя бы себе! Было бы только хуже.

Алекс молчит, опускает глаза.

– Ты права, было бы хуже. Я рад, что не вышел с тобой на связь. Мы не были бы вместе. Я точно знаю, что не предложил бы семью. Черт, – он тяжело вздыхает, – я бы послал тебя делать…

– Тшш! Заткнись, пожалуйста. Если ты договоришь, я ударю тебя сковородкой. Руки и без этого чешутся, ты назвал моего ребенка ненужным!

– Прости. Но пять лет назад это действительно было так. Я лишь рублю правду матку.

– Отпусти! – вырываюсь–таки. – С этой правдой мог не приходить. Миле лучше без отца, чем осознавать, что она не нужна.

Алекс снова качает головой и тяжело вздыхает. Еще бы глаза закатывал, гребаный мученик.

– Все те слова применимы к прошлому, ко мне пять лет назад. И да, прости, но тогда я ни за что бы не признал, что между нами любовь! Я отбрыкивался, – он повышает голос.

– А между нами любовь? – выгибаю бровь. – Ты уверен?

– Более чем. Ты не прекращала испытывать чувства, а я, наконец, разрешил их себе. Вымаливать прощение я не умею и не буду. Но делом докажу, что созрел на семью, что достоин быть твоей опорой и папой для Милы.

– А ты мой папа? – прежде, чем успеваю отреагировать на очередную лапшу, в дверях появляется дочь. – Мама, почему ты не сказала? Я так давно мечтала его увидеть!

Черт.

Глава 42

– Котик, а ты не спишь? – задаю глупый вопрос. – Мишка не поместился в кровать, да?

– Поместился, – кивает снисходительно дочь. – Вы со мной о серьезном говорить будете? В саду у всех отцы, я тоже хочу!

И пока я стою растерянная, Алекс берет инициативу в свои руки. Делает шаг к Миле, присаживается на корточки и заговаривает.

– Да, принцесса, я твой папа, – протягивает ей руку, – будем знакомиться?

– Мила, – дочка кладет одну ладошку на запястье, а второй оттопыривает пижамную кофту в сторону, делая ее похожей на юбку, и слегка приседает, – приятно познакомиться.

– Какие манеры! – он преувеличенно восхищается. – Мама научила, да? Такая молодец, умница!

– Нет. Я сама, – дочь поджимает губы и задирает нос.

Молча закатываю глаза. Она и не такое способна изобразить.

– Талант, – Алекс качает головой, – природный талант, не иначе.

– А ты правда принц? Я теперь могу говорить в садике, что у меня голубая кровь? – Мила интересуется насущным.

– Гхм, – кашляю, едва сдерживая смех от вида вытянувшегося лица Маркелова, – кровь, котик, у всех красная. Думаю, не стоит.

– Ну вот, – расстроенно вздыхает дочь, – а я хотела. Но ладно, просто скажу, что папа появился. Где ты был? У других отцы с рождения, почему у меня только сейчас?

Растерянно переглядываемся с Алексом. Как объяснить четырехлетке, что один хотел, как лучше, а вторая обиделась?

– Так получилось, котик, – начинаю я, – папы бывают заняты.

– И не всегда знают, что у них рождаются милые дочурки, – подхватывает Маркелов. – Но теперь мы будем вместе, веришь?

Мила украдкой косится на меня, ища одобрения и подтверждения его слов. Тоже делает и Алекс.

Тяжело вздыхаю и качаю головой. Ну как я их разлучу? У ребенка должен быть папа, а отец должен участвовать в жизни дочери. Но корректировать формат их общения я имею право.

– Алекс неправильно выразился, милая, – начинаю, а ребенок сразу куксится. Спешу продолжить, – вы будете часто видеться и общаться, но жить с нами папа не станет.

– Почему? У меня в комнате пушистый ковер, я там засыпала – нормально, удобно.

Улыбаюсь, представив Маркелова в роли комнатной собачки.

– Малыш, Алекс не животное, чтобы жить на коврике.

– А что, я готов, – перебивает Маркелов, – если ты говоришь, что ковер пушистый, то можно.

– Ты идиот?! – не сдерживаюсь. – Какой ковер?! И я не оставлю Милу в одной комнате с фактически незнакомым мужчиной!

– Сама дура. На что намекаешь? – он щурится. – Это мой ребенок!

– О котором ты узнал совсем недавно и понятия не имеешь, как себя вести с ней. И не дело это, на полу спать.

– Мамочка, я его научу, – встревает Мила, – я знаю, как приручать, я смотрела мультик.

– Малыш, Алекс не животное, он человек, – повторяю устало. – И вообще, Маркелов, ребенку давно пора спать, мне тоже, завтра рабочий день и садик. Давай обсудим организационные вопросы потом как–нибудь. Уходи,