P.S. Я тебя ненавижу - Лорен Коннолли

участок стены, где не светилось ни одной личинки. Днём, сказал он, можно будет разглядеть, что всё это место исписано граффити.

Долбаные подростки.

Мы двигаемся через сеть соединённых пещер в неторопливом темпе, и я испытываю облегчение от того, что путь не слишком тяжёлый. Зная Джоша, я бы не удивилась, если бы какие-то из его координат завели нас в такое место, где мне пришлось бы задыхаться от нагрузки.

Джош знал и учитывал, насколько тяжёлая у меня астма, но вечно твердил, что избегать физической активности — не выход. Мы не раз спорили на эту тему. В конце концов, он понял, что лучший способ заставить меня выйти из зоны комфорта — это подкуп.

А что может быть лучшей взяткой, чем его последние слова?

Ради этих писем я готова хоть на гору лезть.

Заметка для себя: связаться с пульмонологом. На всякий случай.

Раньше я регулярно ходила к врачу, когда только переехала в Сиэтл. Новый климат раздражал мои лёгкие, и я использовала ингалятор по несколько раз в день. Потом врач прописала мне другое лекарство, показала дыхательные упражнения — и стало легче. Но после колледжа я забросила и приёмы, и занятия. А теперь, раз уж меня ожидают всякие походные авантюры, стоит подумать, как в них не задохнуться.

Но это проблема будущего. Сейчас же мне остаётся просто наслаждаться прогулкой, заботясь лишь о том, чтобы не споткнуться.

Даже в темноте пещеры я отчётливо вижу широкие плечи Дома. Но это не мешает мне дёрнуться и чуть не выронить урну с прахом, когда тёплые руки накрывают мои.

— Вот, — Дом направляет мои пальцы к кнопке на фонарике, который дал мне перед экскурсией. — Это переключает на красный свет.

Разумеется, Дом подготовился заранее, взял фонари для нас обоих — и, конечно же, с красным светом, который не мешает ночному зрению и не раздражает светящихся личинок.

Личинок, поправляю себя мысленно. Гид объяснил, что эти маленькие сияющие существа — вовсе не светлячки, а личинки мух. Настоящие светлячки живут в Новой Зеландии и Австралии. Но судя по его бодрому тону, ему неважно, как их называют, лишь бы люди продолжали ими восхищаться.

Я включаю красный свет и осторожно высвобождаю руки из ладоней Дома. Он отпускает меня, включает свой фонарь и жестом приглашает идти вперёд.

Шум не мешает дисмалитам, поэтому вокруг слышатся разговоры других участников экскурсии. Нас тут не так уж много — семейная пара и семья с тремя детьми. Среди них есть девочка-подросток, которая при первой встрече посмотрела на Дома так, будто он билет на концерт Тейлор Свифт.

Это так напомнило мне саму себя в прошлом, что я чуть не расхохоталась. Но мой смех быстро сменился раздражением, когда я вспомнила, как именно он тогда отнёсся к моему восхищению.

Некоторые девушки после интрижки чувствуют себя использованными. Но у меня даже не было возможности добавить это в его список грехов.

Нет, той ночью, после недель, проведённых бок о бок, Дом не использовал меня. Он только отдавал. Дарил мне поцелуи. Горячие прикосновения. Чёрт, он даже подарил мне мой первый оргазм. Он никуда не спешил, спрашивал, что мне нравится, прижимал к себе, ласкал меня, пока не нашёл способ довести до края. Он научил меня понимать своё тело. При этом сам он ничего не просил.

Сначала я думала, что это делает его хорошим человеком. Что ему можно доверять, можно в него влюбиться, можно строить какие-то жалкие надежды. Но даже в девятнадцать я должна была знать лучше. Я уже усвоила, что единственный человек, который никогда меня не бросит, — это мой брат. Все эти красивые вещи, что Дом дал мне? Они ничего не значили. Потому что той ночью он просто оказал услугу. Благодарность за помощь его семье.

— Я знаю, что ты влюблена в меня всю жизнь, так что вот, прикоснусь к тебе один раз, прежде чем свяжу себя с той, кого действительно хочу.

Для него я была обязанностью. Жалостью. Пунктом в списке дел. Ну что ж. Он сделал своё дело. И я ненавижу его за это.

И меня бесит, что моё тело никак не хочет соглашаться с ненавистью, которую диктует разум. Оно бы с радостью снова оказалось в его списке дел — с парой дополнительных галочек рядом с задачей.

Кожа на руках до сих пор покалывает и горит в тех местах, где только что были его ладони. Я сгибаю пальцы, пытаясь избавиться от ощущения, направляю красный свет фонаря на землю перед собой и медленно двигаюсь вперёд.

Стараюсь забыть, что Дом идёт позади, пока слушаю гида и следую за группой, огибая повороты тропы. В некоторых местах стены каньона взмывают высоко вверх, в других — сужаются так, что приходится протискиваться в узкие проходы.

Как раз после одного из таких мест мне приходится остановиться. Мальчишка впереди затыкает узкий проход, согнувшись пополам, загораживая мне дорогу. Он пытается сделать снимок на телефон, камера которого явно не способна запечатлеть слабое свечение личинок.

У Джоша был бы фотоаппарат, который смог бы.

Мой брат делал потрясающие фотографии дикой природы, и я говорю это не потому, что он был моим братом. Джош получал награды, работал с крупными изданиями и компаниями, которые отправляли его в самые дальние уголки мира. Даже сумма, которую он оставил нам с Домом в завещании на эти поездки, говорит сама за себя.

Но больше всего в его фотографиях мне нравилось то, как он ими делился. Каждый раз, когда он был особенно горд кадром, он заказывал из него пазл и присылал мне кусочки в пакете. Я не знала, что это за снимок, пока не собирала его полностью.

Стены моей квартиры увешаны рамками с собранными пазлами его работ.

— Ну давай… — бормочет мальчишка, раздвигая пальцами изображение на экране, будто максимальное приближение вдруг сделает его снимок чётче.

Позади раздаётся раздражённый звук, и я на секунду отвожу фонарь назад, чтобы понять, что происходит.

Дом, шедший прямо за мной, застрял, пытаясь протиснуться в узкий проход. В этом пространстве его широкие плечи и массивное тело явно создают проблему. Теперь он не может пройти вперёд, потому что мальчишка, задержавший всех, блокирует нам путь.

Дом пытается скрыть гримасу, но даже в тусклом свете я вижу, как у него дёргаются губы от напряжения.

Я поворачиваюсь к подростку.

— Вон там светятся ярче, — лгу я, указывая на стену чуть дальше, усеянную светящимися личинками. — Лучше снимай там.

Он быстро вскидывает голову, суёт телефон в