Иди, поймай свою звезду. Караван мертвецов. Адам и Ева - 2 - Павел Шумил

– Лыбишься, да! Ты хоть раз в жизни можешь сделать что–нибудь по–человечески? – в палатку врывается злая, как фурия, Анна. Очки зажаты в лапе. Что–то будет… Если женщина неправа, попроси у нее прощения. Не помню, кто. Дюма, вроде. Сейчас проверю, прав ли он.

– Анна, прости. У меня есть смягчающее вину обстоятельство. Я единственный, кто остался в строю. Я и Кербер.

– Кто такой Кербер?

– Ты собиралась всучить Керберу верительные грамоты.

– Всучить Керберу! Щас–с как тресну!

– Ну, вручить Кербесу. Оговорился.

– Ты о чем думал, когда я перед строем стояла?

– О чем можно думать, глядя на твою спинку? А куда ты убежала?

– Я должна была взять ситуацию под контроль.

– Взяла?

– У–у меня никогда не было такого провала, – Анна неожиданно утыкается носом в угол и заливается слезами. Рыдает взахлеб. Это уже серьезно. Сажусь рядом, обнимаю за плечи, прижимаю к себе.

– Весь день кувырком, – всхлипывает она. – С самого утра знала, что добром это не кончится.

– Ну откуда ты могла знать? Лобасти до срока родила.

– Я утром на хвост наступила. Сразу поняла, что ты ничего не подготовил. Потом в катере шишку набила. Потом люк заело. Хоть бы одна добрая примета. Все, все к беде! – Анна поливает мою грудь потоками слез. Вылизываю ей физиономию, нежно глажу по спинке. Вот не думал, что она в приметы верит.

– Но ведь все кончилось хорошо. Посмотри, как нас в новостях показали, – пускаю на ее очки информационный ролик, который подготовили мы с Кербесом. Два часа назад он тоже был в панике. Меня вызвал Мрак. Кербесу срочно нужен был материал для всепланетного выпуска новостей. Но пускать в эфир то, что сняли его операторы – опозориться. Около часа мы комбинировали кадры, снятые его операторами, кадры с очков драконов и откровенную компьютерную реставрацию. Получилось недурственно. Сюжет прост. Ожидающие люди, замерший оркестр, наши драконы–потеряшки на правом фланге. Крупным планом опускающийся катер. Напряженные лица, открывающийся люк, Анна на трапе. Дирижер взмахивает руками, оркестр оживает и Анна шествует вперед. На заднем плане – я. Но я после нее не смотрюсь. Так себе, дракон какой–то. Вот Анна – это другое дело! Повелительница! Крылья – словно шлейф платья королевы, словно плащ рыцаря за спиной.

– Неплохо получилось, – комментирую я и получаю в ответ печальный взгляд мокрых глаз.

– Дальше – тоже неплохо?

– Дальше – еще лучше. Ты смотри, не отвлекайся.

Анна опять прижимает очки к глазам.

Драконы замирают. Анна впереди, за ней две ровные шеренги. Крупные планы чередуются с общими, наплывами, панорамами и видом оркестра. Мы с Кербесом специально слегка затянули этот эпизод, чтоб у зрителя создалось впечатление, что все долго–долго шло как надо, и только под конец случился нежданчик. Массаракш! Только сейчас заметил. Все драконы – как драконы, и лишь у меня, правофлангового, хвост трубой. Мачта. Флагшток, вымпел на корму вешать… Вырезать надо было. Что теперь жалеть, поезд ушел…

Внезапно камера резко смещается, останавливается на Лобасти. Драконочка валится на бок, сворачивается в кольцо. Резкий наплыв, изображение сначала расплывчатое, но оператор тут же наводит резкость. Видно, как мокренький крошечный дракончик впервые встает на лапки. Общий план. Драконы, сначала ближайшие, а потом и все остальные, спешат к Лобасти. Анна сначала недовольно оглядывается, потом несется галопом и даже кого–то успевает обогнать.

Опять смена кадра. Оператор, видимо, бежит вместе с драконами. Картинка дрожит и прыгает вверх–вниз. Дракончик крупным планом. Испуганно прижимается к камню. Кто–то протягивает к нему ладонь, дракончик шипит и пятится. Снова общий план. Драконы столпились тесным кружком, задним ничего не видно, они вытягивают шеи, встают на задние лапы. Вокруг драконов толпа людей.

Из–под брюха зеленого дракона выбирается девушка и встает на колени рядом с новорожденным. Во весь кадр руки девушки. Она поднимает дракончика с земли, прижимает к груди, что–то говорит, встает, уходит. Драконы поспешно уступают дорогу. Оператор на ходу снимает ее спину и бритый затылок.

Вид спереди: Девушка идет, прижимая к груди дракончика. За ней семенит мама новорожденного. Изгибая шею, заглядывает то справа, то слева. Дальше, вытянувшись клином, оживленно переговариваясь, топают остальные драконы.

Крупный план: Счастливое лицо девушки, материнская улыбка. Дракончик в ее ладонях уже не боится. Он вертит головкой и облизывает носик.

– Ну как? – спрашиваю я.

– Кто снимал? Там же не было людей.

– Кадры с очков драконов, немного выдумки, немного компьютерной реставрации, и вот появился оператор. Теперь это документальная съемка.

– Очковтиратель. Покажи еще раз последний кадр.

Показываю. Мне он самому нравится. Анна довольна. Слезы высыхают, теперь начнет кусаться. Я ее знаю.

– В следующем выпуске новостей будет продолжение. Взволнованный отец вышагивает под дверью, но его не пускают.

Анна встает, кладет лапы мне на плечи.

– Коша, спасибо. В таком виде это уже не дипломатический скандал, а братание цивилизаций. Дай, я тебя в носик поцелую.

Куда могли деться Мириамы? Две моих и живая. Самурай тут ни при чем. Он сам опоздал. Но Мириам, которая при нем, сообщила, что дверь взломал не он. Тогда – кто?

Разворачиваюсь и иду по берегу в другую сторону. Остров маленький, а к поселку мне приближаться не стоит: испорчу людям праздник. Надо сосредоточиться и еще раз, с самого начала…

Елки–палки! О чем я думаю?! Они же киберы! Пусть сверхсложные, нестандартно запрограммированные, но киберы. А поведение кибера определяется программой и поступающей извне информацией. Перед побегом мои Мириамы сидели в нуль–кабинках, готовые в любую секунду сменить дежурную Мириам. Внешней информации в кабинки практически не поступает. Значит нужно просто промоделировать ситуацию на мощном компьютере. Мощный компьютер у меня есть. Самый мощный. К тому же, именно на нем я проектировал Мириамочек, вся информация о них у него в памяти. Великолепно!

Настроение резко поднимается. Нужно идти в поселок и поскорее убираться на Землю, пока еще какая–нибудь гадость не всплыла. Бодро шагаю, на ходу связываюсь через очки со своим суперкомпьютером. Объясняю ему, что ищу киберов–андроидов N1 и N3. Ставлю задачу: выяснить, где они находились, и где могут находиться сейчас. Комп бодро сообщает, что два часа назад мои Мириамы покинули базу под западным бункером. Вот что значит – задать правильный вопрос! Не прошло и минуты, а я уже знаю отве… ЧТО? ГДЕ!!? Что они там делали!!?

Получаю ответ: работали на компьютере! Все трое суток самый мощный в мире комп работал на них без перерыва. И с ними была настоящая Мириам!

Сажусь на хвост и тупо смотрю в землю. Чем можно загрузить компьютер на трое суток? Не какой–нибудь, а мой, о котором среди драконов легенды ходят. Камень в нескольких метрах передо мной краснеет, плавится и растекается лужицей лавы. Под впечатлением ошеломляющей новости, не сразу догадываюсь, что обычно камни так себя не ведут. Прихожу в себя только вдохнув полной грудью кислый, горячий дым. Нос щиплет, на глаза наворачиваются слезы. Расправляю на всякий случай крылья и осторожно, пробуя лапой камни, приближаюсь к лужице. Странно, однако.