В моих безумных фантазиях - Джулиана Маклейн

— Что означает, ваш предок был сыном убитого настоятеля, — удовлетворенно подытожила Ребекка. — Вы правы, лорд Готорн, это очень интригующая история. Хотя больно узнать, что прошлое вашей семьи связано с трагедией.

— Не беспокойтесь, раны зажили, — последовал его ответ. Он остановился и указал на небольшой овальный портрет перед ними: — Это все, что мы имеем от его матери, которая умерла, когда он был ребенком.

— Она была очаровательна.

— Да. К сожалению, она так и не узнала, чего достиг ее сын. Пойдемте дальше?

Они шли по длинной галерее, осматривая другие семейные портреты и обсуждая дворцовую коллекцию работ французских и итальянских художников.

— Я потрясен вашим знанием искусства, — признался Девон, когда они возвращались обратно в гостиную. — У вас весьма утонченный вкус.

— Должна признаться, лорд Готорн, что в большинстве своем моими знаниями я обязана книгам, так как редко выезжала за пределы имения отца. — Она взглянула на него своими потрясающими зелеными глазами, и он почувствовал слабость в коленях, в ожидании ее следующего признания. — Поэтому мне так хотелось самой испытать настоящую жизнь, — продолжила Ребекка. — Я хочу познать все ее многочисленные удовольствия — удовольствия, которых никогда не знала. Иногда я боюсь, что могу не справиться со всеми моими так долго сдерживаемыми желаниями. Боюсь, я с вами слишком откровенна…

Девон внимательно вглядывался в обращенное к нему лицо, пытаясь решить, была ли она законченной кокеткой, пренебрегающей всеми запретами — в чем он, впрочем, сомневался, — или же была так бесхитростно невинна, что не Представляла, о чем говорили ее вкрадчивые слова и чувственные взгляды. Откуда ей было известно, как говорятся подобные вещи?

Однако решил он, это ничего не значило. Результат был тот же. Он находил ее неотразимой, обольстительной. Его даже искушала мысль обнять ее прямо здесь, в галерее, попробовать вкус ее губ и утолить те самые ее желания, в которых она ему призналась. Это стремление чуть не сбило его с ног. Он никогда не встречал столь чувственной, столь притягательной женщины и в то же время такой чистой. Какое волнующее противоречие! Какое счастье, что он нашел такую женщину. Именно с такой хорошо пройти ту длинную, порой устрашающую дорогу к алтарю.

Она была невинной, и тем острее хотелось ему уложить ее в постель.

Девон остановился на мягком ковре и взял обе ее руки в перчатках, держа их перед собой.

— Я рад, что вы приняли приглашение присоединиться к нам на неделю, леди Ребекка.

Ее глаза засветились, как утреннее солнце, и она страстно заговорила:

— Я тоже очень рада. Больше, чем вы можете предположить. Я никогда не забывала ту ночь в лесу четыре года назад и с тех пор часто думала о вас. А когда вы уехали в Америку, все, о чем я мечтала, — это чтобы вы поскорее вернулись.

Девон удивленно откинул голову. Кажется, он впервые поддался романтическому чувству. Не то чтобы он рассердился или разочаровался. В действительности все было наоборот. Он почувствовал, как его уносит неизведанный изгиб судьбы, которая во второй раз свела их — непостижимым образом — после той напряженной первой встречи. И вот он слушал ее откровенные заявления о сильных желаниях, неожиданно поддавшись романтическому настроению, хотя считал себя самым неромантичным мужчиной в мире.

— Чего именно вы хотели? — низким голосом спросил он, чувствуя позорное импульсивное желание лишить ее невинности, несмотря на то, что не сделал официального предложения.

Она провела языком по губам.

— Я мечтала вновь увидеть вас, — призналась девушка.

— И вот вы увидели меня, — напомнил он, приближаясь к ней на шаг, так близко, что это выходило за рамки приличия. — Хотите ли вы еще чего-нибудь?

Ее глаза ожидающе заблестели.

— Да. Еще много-много всего.

Он был достаточно искушен, чтобы понять горячий тон ее голоса, и ей не пришлось вдаваться в подробности. Достаточно было того, что он почувствовал силу ее желаний, равную его собственной.

Поверх ее головы Девон взглянул вдоль всей длины коридора. Убедившись, что они были одни, он взял ее за руку и повел к краю комнаты. Потом, словно в танце, развернул Ребекку, и в следующий момент она оказалась прижатой к стене. Девушка смотрела на него глазами, полными готовности, приоткрыв губы, и он почувствовал тонкий цветочный аромат ее духов.

— Вы об этом страстно мечтали? — спросил он.

— Да.

Он посмотрел на ее влажные, соблазнительные губы.

— Вас когда-нибудь целовали, леди Ребекка?

— Ни разу в жизни.

— Тогда вам надо подготовить себя, — тихо прошептал он, — потому что я намерен стать первым.

Он опустил голову и наконец не торопясь испробовал вкус ее теплого, сладкого рта.

У Ребекки вырвался короткий вздох, она положила руки ему на плечи, потом обняла за шею, заставляя его теснее прижаться к ее упругой груди и буквально пригвоздить ее к стене. Она была до удивления податлива, во всяком случае, у него не было повода жаловаться.

Большим пальцем она гладила линию его подбородка, на что его тело быстро отреагировало. Девон углубил поцелуй и проник языком в ее рот. В ответ она поцеловала его как опытная любовница, каковой, он знал, она не была. Ее сексуальность проявляется очень естественно, подумал он. Именно это и привлекло его с самого начала.

Ребекка откинула голову, и он поцеловал ее в нежную шею.

— Что, если кто-то войдет? — спросила она.

— Здесь никого нет, — уверил он ее, опускаясь на колени и поднимая ее быстрым движением, почти отрывая от пола.

— О, лорд Готорн, вы даже не представляете, сколько раз я мечтала об этом.

— О чем еще вы мечтали? Скажите мне, и я сделаю это для вас.

— Не знаю, смогу ли я сказать.

Он снова прижался к ее рту, пробуя ее губы и язык, затем провел ладонью по шее и поцеловал кожу поверх низкого выреза платья, где округлость ее груди пробудила в нем такую страсть, что могла свести с ума. Он был не о состоянии устоять перед ней.

— Я бы так хотел, чтобы вы сказали. Мне хочется услышать грешные слова из ваших уст.

Ребекка моргнула, затем вновь откинула голову, касаясь ею стены, словно у нее не было сил самой держать ее прямо. В ее глазах застыла томная поволока.

— Я мечтала о том, как это будет, когда вы ляжете поверх меня, и мне нравилось представлять, каким вы будете тяжелым. Каждый раз, как я представляла это, я чувствовала вас в себе. Я выросла в ожидании этих ощущений.

Эти слова вряд ли могли принадлежать девственнице. Но она сказала, что ее никто еще не целовал. Она что, обманывала?

Но кем бы она ни была, уже не имело значения. Честно говоря, он бы даже предпочел, чтобы она не была девственницей, чтобы он мог взять ее в свою постель уже сегодня ночью — с обручальным кольцом или без него.