В тебе моя душа - Татьяна Ма

в Шанхай, так как мать открыла там новый отель и отдала его на откуп Джейку. Ему пришлось самому заниматься всеми делами без вмешательства матери. Мань Синмей была уверена, что у сына ничего не получится, но он преуспел. Джейку понравились самостоятельность и свобода без вечного материнского надзора. Однако гостиничный бизнес он не любил, скорее всего, потому что это было делом жизни его матери. Именно в Шанхае пути Джейка и Ван Юна снова пересеклись. У того здесь жил старший брат, с которым Ван Юн вместе занимались крупным строительным бизнесом. Джейк стал часто встречать его в обществе различных женщин. Ван Юн любил в кругу друзей похвалиться своими победами, особенно обожал рассказывать про иностранок, с которыми спал. Джейк ненавидел это в своих приятелях. Он сам тоже не был ангелом, меняя одну женщину за другой. Но свои похождения ни с кем не обсуждал и победами не хвастал. Да и победами он это вовсе не считал. Просто жизнь. Много денег, много женщин.

Вернувшись в Далянь несколько месяцев назад, Джейк и здесь наткнулся на Ван Юна, жизнь которого в Даляне оказалась не менее насыщенной, чем в Шанхае.

Джейк не очень-то хотел обсуждать с Надией Ван Юна, но подумал, что если ее подруга влюбиться в него, а потом всплывет правда, то это повлияет на отношение Надии к нему, Джейку. Она наверняка будет упрекать его в неискренности. И вот сегодня он решил быть искренним. А что в результате получил? Упреки и оскорбления. Черт бы ее побрал! Да этой девчонке не угодишь. Говоришь правду, тут же становишься подлецом. Скроешь правду, окажешься обманщиком в будущем. С него хватит! Либо она всё-таки изменит своё отношение, либо на этом все!

В ночном клубе Джейк встретил старых приятелей, и они продолжили пить вместе. Из клуба переместились в уличное кафе, где просидели почти до рассвета. Он не помнил ни как доехал до дома, ни как открывал дверь, ни как оказался в постели, вырубившись моментально. И вот в 12 его разбудил звонок матери.

Быстро приняв холодный душ, Джейк кое-как привёл себя в порядок. Голова все ещё раскалывалась, но теперь хотя бы он был способен соображать, хоть и с трудом. Но за руль решил не садиться, потому что все ещё чувствовал, что алкоголь не выветрился окончательно. Пришлось вызвать такси. Хорошо, что обошлось без пробок, а до квартиры матери было рукой подать.

Ровно в час дня он был в доме матери. Они жили раздельно. Мань Синмей предпочитала большую квартиру в черте города. Так ей было удобнее добираться до своих отелей. Джейку же нравилось жить в собственном доме у моря, доставшегося ему от родителей отца. Когда-то это был простой деревенский дом традиционной китайской планировки с постройками по четырём сторонам и открытом двориком внутри. Джейк вложил изрядную сумму денег, чтобы придать дому современный вид. Старая планировка сохранилась, но интерьер полностью преобразился. Дом был велик для него одного, но Мань Синмей отказалась жить здесь, ведь эта собственность когда-то принадлежала ее свекрам. А их, как и отца Джейка, она не желала знать после развода с Ли Сунлинем.

Мать открыла ему дверь в строгом темно-малиновом платье, идеально подчеркивавшем ее все ещё по-девичьи стройную фигуру. Иногда Мань Синмей напоминала Джейку статую. Она всегда была одета с иголочки, с идеально уложенной прической и безупречным маникюром. За всю жизнь он ни разу не видел ее растрёпанной, без косметики и в простой домашней одежде.

Мань Синмей укоризненно поджала губы, тем самым выражая своё недовольство, но заговорила с Джейком только, когда они сели за обеденный стол.

— Ты пьян.

— Уже нет.

— Я прождала тебя целый час, — упрекнула она.

— Ма, ты же дома, а не на улице меня ждала.

— Это безответственно. У меня ещё море дел сегодня.

— Могла бы не ждать, если ты так занята, что для встречи с собственным сыном у тебя свободно всего пятнадцать минут, — вспылил Джейк.

Мань Синмей промолчала. Какое-то время они ели в тишине. Джейка это вполне устраивало. Он не был склонен к разговорам с матерью особенно сейчас, когда похмелье все ещё давало о себе знать. Головная боль вернулась.

— Ты помнишь, что мы завтра приглашены на ужин к семье Ма?

— Помню.

— Надеюсь, завтра ты будешь в лучшем виде, чем сейчас. Я не хочу, чтобы Лили и ее родители видели тебя в таком отвратительном состоянии.

— Прекрати, — сказал Джейк, с грохотом бросив палочки для еды так, что они покатились по столу. — Мне плевать, в каком виде я предстану перед семейством Ма и что они обо мне подумают. Они мне никто.

— Мать Лили — моя давнишняя подруга, а ее отец занимает высокий пост в городском комитете. А Лили — очень воспитанная девушка. Я не хочу, чтобы она думала, что ее будущий муж — пьяница.

— Черт возьми! — закричал Джейк. — Может, уже хватит? Сколько раз тебе говорить, что я не собираюсь жениться на Лили.

— Сегодня не собираешься, а завтра…

— Ещё хоть одно слово и я ухожу. И завтра с тобой никуда не пойду.

— Ладно, ладно! — сдалась Мань Синмей.

Они закончили обед и перешли в гостиную, где мать заварила чай, разлив его в традиционные маленькие чашечки без ручек. Джейк подумал, что ему бы не помешала двойная доза крепкого чёрного кофе, но мать кофе не уважала и в доме не держала.

— Когда ты планируешь вернуться в Шанхай? — спросила она Джейка.

— Лечу туда на следующей неделе, — он помолчал и добавил. — Я не планирую там задерживаться. Через дня три вернусь в Далянь.

— Но дела в нашем отеле в Шанхае требуют пристального внимания.

— Ты сама прекрасно знаешь, что Лао Юй отлично справляется. Моё постоянное присутствие там никому не нужно. Я хочу остаться в Даляне.

Мать подозрительно посмотрела на Джейка. С чего бы это сын хотел остаться здесь? Обычно он готов был ехать хоть в Антарктиду, лишь бы подальше от неё. С другой стороны, пусть остаётся. Так у неё будет больше возможностей свести его с Лили. Пусть он сейчас и против, но она умела добиваться своего. Лили ей нравилась. Она будет хорошей женой, сможет приструнить ее своенравного сына, где нужно промолчит и стерпит, а где нужно подтолкнёт в верном направлении.

— Что ж, может, ты и прав.