Код одиночества - Антон Леонтьев

Отшвыривая полуголых, а то и вовсе голых, размалеванных, украшенных перьями или золотистыми да серебряными блестками парней, Беспалов взбежал по лестнице наверх, разыскивая своего непутевого сынка, – и застал его в спальне, в компании с двумя иродами, совершавшими такое, от чего глаза у Афанасия Игнатьевича на лоб полезли, нижняя челюсть отвисла, а борода встопорщилась.

Беспалов перекрестился и попятился назад; Игнат, завидев отца, ойкнул; два ирода нежно залопотали по-французски. Афанасий Игнатьевич схватил стоявшую на мраморной колонне вазу льежского фарфора и швырнул ее в гнусную троицу – ваза шмякнулась об стену и разлетелась на мелкие осколки.

– Papa, я тебе все сейчас объясню! – закричал Игнат, спрыгивая с кровати.

Беспалов подскочил, как будто к нему двигался нечистый дух, и заявил:

– Вот что скажу я тебе, окаянный, – больше нет у меня старшего сына!

– Но, papa... – не терял надежды образумить родителя Игнат. Однако Афанасий Игнатьевич с небывалой силой толкнул своего первенца в грудь, и тот полетел на пол. А миллионер выскочил из спальни, отталкивая попадавшихся на своем пути молодчиков. Ему хотелось одного – как можно быстрее покинуть сатанинский вертеп.

Игнат попытался связаться с отцом, остановившимся в отеле «Риц», – Беспалов не пожелал его видеть. Он никак не мог забыть кошмарную сцену в спальне. Вернувшись в Петербург, Афанасий Игнатьевич громогласно объявил о том, что тот, кто посмеет произнести при нем имя его старшего сына, будет также лишен наследства.

Алексей был более чем доволен: он так и предполагал, что Беспалов, узнав о неестественных наклонностях Игната, тотчас отринет сына. Значит, осталось расправиться с двумя другими конкурентами – Кириллом и Василием. А затем и с самим стариком. Вот здесь без насильственных смертей уже не обойтись...

Роды у Татьяны планировались на середину июля, однако ребенок появился на свет на два месяца раньше положенного, у роженицы началось кровотечение, она впала в беспамятство. Алексей все ждал: вот-вот случится то, к чему он уже давно исподволь готовился, – жена и младенец скончаются.

Но произошло нечто, никак не согласовавшееся с его планами, – и Татьяна, и новорожденный мальчик остались в живых, хотя оба находились долгое время в смертельной опасности. Врачи заявили, что Татьяне невероятно повезло, но больше стать матерью она не сможет. Старик Беспалов был на седьмом небе от счастья оттого, что у него появился первый внук, и безмерно огорчен тем, что любимая Танечка более не в состоянии дать потомство.

Алексей отнесся к факту рождения ребенка безразлично, даже с некоторой брезгливостью: мужицкая кровь Беспаловых дала знать о себе, Татьяна с ребенком выжили. Первый раз взглянув на крошечного, синюшного карапуза, Алексей внезапно почувствовал укол совести, – ведь мальчик ни в чем не виноват! И, помимо всего прочего, это его собственный сын!

Ребенка нарекли Павлом. Вообще-то Беспалов очень хотел назвать его Глебом в честь своего деда, но Алексей заявил: Татьяна высказывала желание дать сыну имя Павел. Женщина находилась в то время между жизнью и смертью, и Алексей рассчитывал в ближайшие дни, если не часы, стать вдовцом. Он не желал, чтобы его ребенок носил имя деда Беспалова. Нет, если мальчику суждено выжить, пусть он станет Павлом – в честь своего деда по отцовской линии!

Татьяна, справившаяся с большой кровопотерей и послеродовой горячкой, была крайне рада появлению на свет ребенка, и ей было все равно, как его зовут, поэтому, когда отец спросил ее, она с радостью подтвердила: да, имя Павел выбрала она.

Так и появился на свет Павел Янович Левандовский, который в действительности должен был именоваться Павлом Алексеевичем Спасовичем. Беспалов закатил пир горой, празднуя рождение внука.

Алексей же вскорости завел постоянную любовницу, актрису одного из столичных театров, снял рыжеволосой страстной Любочке небольшую уютную квартирку и обставил ее с потрясающим безвкусием. Там он и навешал свою пассию два или три раза в неделю, получая от нее то, что Татьяна была не в состоянии дать ему.

А тем временем неустанно работал над следующим актом драмы – ему требовалось избавиться от двух других шуринов. Досье, собранное ретивым адвокатом на Кирилла, не содержало никаких особо компрометирующих фактов. Ну, посещает бордель, ну, играет в рулетку, ну, наделал долгов, которые скрывает от отца: Все это не годилось: визиты в публичный дом Афанасий Игнатьевич если не поощрял, то после скандала со старшим сыном считал проявлением здоровой мужской силы; казино терпеть не мог, однако сам являлся владельцем трех подобных заведений; делающих долги считал тупицами, но исправно выкупал векселя своих сыновей.

Требовалось что-то иное, грандиозное, сногсшибательное, и Алексей наконец-то понял, что именно. Узнав о страсти Кирилла к полноватым блондинкам, он подготовил ему сюрприз в виде Аси, роковой красавицы, раньше торговавшей телом на улице, а потом перешедшей в разряд содержанок. Ася была во вкусе Кирилла, так что девице в два счета удалось охмурить молодого Беспалова и не только уложить его в свою постель, но и влюбить в себя.

Накачанного спиртным Кирилла и Асю обвенчал продажный священник, и девица легкого поведения стала мадам Беспаловой. Кирилл, протрезвев, ужаснулся, однако Ася уверяла его, что вступить в брак была его идея, – сам же Кирилл ничегошеньки не помнил.

Он был вынужден скрывать от отца факт женитьбы, – Беспалов никогда бы не одобрил его выбор. Но сам факт наличия жены из разряда шлюх не мог привести к разрыву с отцом, поэтому Алексей продолжал плести интригу.

По его наущению Ася настояла на том, чтобы сопровождать своего мужа в поездке по Европе, куда тот отправился по отцовскому распоряжению. Зная о страсти Кирилла к игре, а также к алкоголю, девице не составило труда затащить его в одно из казино в Баден-Бадене, где молодой человек до такой степени вошел в раж, что просадил все деньги, к которым имел доступ, – почти полмиллиона рублей.

Но и колоссального проигрыша было еще недостаточно, – Беспалов, конечно же, очень рассердится, когда узнает о растрате такой значительной суммы, но не более того. Чтобы скрыть от старика потерю полумиллиона, Кириллу требовался срочный кредит, а в Баден-Бадене тут как тут оказался юркий господин Моцкин, предложивший тотчас выплатить Кириллу эту огромную сумму в обмен на вексель.

Кирилл, боясь гнева отца, согласился и поставил свою подпись под финансовым документом, не подозревая, что за Моцкиным в действительности стоит Алексей, ставший таким образом заимодавцем среднего сына Афанасия Игнатьевича.

Вернувшись из европейского турне, Кирилл презентовал отцу заключенные договоры, чему старик был очень рад. Алексею же оставалось только выждать около месяца, а затем отправить Моцкина к Кириллу с требованием немедленно погасить вексель, – сумма к тому времени увеличилась до шестисот тысяч.

Кирилл имел продолжительный и чрезвычайно бурный разговор со своим кредитором, и тот пригрозил, что, если молодой человек не выплатит долг, он тотчас обратится не только к его отцу, но и к прессе. Более всего Кирилл опасался опозорить славное имя Беспаловых, поэтому вернул долг, для чего залез в активы нескольких банков, управление которыми было доверено ему отцом.