Корона из земли и огня - Азука Лионера

я рад, что вы здесь. Королева… страдает. Ей нужно отсюда уйти.

Я хмурюсь, не думая убирать меч или расслабляться.

– Почему я должен тебе верить?

Он глядит на клетку.

– Она спасла мне жизнь во время нападения земельцев. Если бы не она, я бы тут сейчас не стоял. Я должен был ей помочь, знаю, но… С тех пор, как Эсмонд стал решать все вопросы с другой фрискийкой, его все боятся. В конце концов, он не пощадил собственную жену! Одно неправильное слово, и я могу стать следующим…

– Это причина? Ты не помог ей, потому что боялся? – я сжимаю свободную руку в кулак.

– Простите, вы правы, но лучшего объяснения у меня нет. Вот. – Он расстегивает ремень и протягивает мне связку ключей. – А вот это возьмите для нее. – Теперь он протягивает свой плащ. – По ночам здесь довольно холодно. Я не уверен, что ее холод может что-то сделать.

– Нет, – бормочу я, приняв обе вещи. – Она не чувствует холода.

– Когда она проснется, скажите ей спасибо от меня. Я сейчас вернусь к остальным и сообщу, что королева еще не очнулась. Как вы собираетесь отсюда уходить?

– На лошади.

Он удивленно вскидывает брови.

– Через дюны, полные зыбучих песков? Ну, это ваша жизнь… Если вам нужна лошадь, я буду признателен, если вы заберете с собой ее коня. Эта скотина не приносит ничего, кроме неприятностей, и его приходится держать отдельно от других лошадей. Мы уже считаем дни, когда у нас кончится провизия, и мы наконец сможем зарезать чертового жеребца.

Я киваю.

– Я собирался забрать Гембранта.

– Я могу выиграть вам немного времени, но рано или поздно кто-то заметит, что королева пропала. К тому времени вы должны как можно дальше уйти от лагеря и… попасть туда… куда вы ее везете.

Он разворачивается, прежде чем я успеваю что-то сказать. Я ошеломлен его помощью, но все еще насторожен. Даже если Давина спасла его жизнь, он все еще принадлежит людям Эсмонда, которым я не доверяю.

Когда солдат скрывается из виду, я оборачиваюсь и ищу нужный ключ. Потом выбрасываю связку и подвесной замок, чтобы не вызвать подозрений, и захожу в клетку.

– Ви, – шепчу, опустившись рядом с ней на корточки. – Ты меня слышишь?

Она не реагирует. Ее кожа еще бледнее, чем в день свадьбы. Она выглядит, как будто она… Нет, нельзя об этом думать! Мои ладони дрожат, пока я как можно осторожней приподнимаю ее, чтобы мое ухо находилось рядом с ее ртом. Она еще дышит! Какое счастье! Но она ледяная – даже для меня, хотя обычно я ее холода не чувствую. Неудивительно, ведь ей пришлось провести в клетке неизвестно сколько времени – без одеяла, плаща или каких-то удобств, – словно она дезертир или хуже.

И она – королева, которую Эсмонд хотел заполучить любой ценой.

Я накидываю на нее плащ и притягиваю к себе, чтобы передать ей немного тепла. Я покрываюсь гусиной кожей, когда холод заползает мне под одежду.

– Я вытащу тебя отсюда, Ви, обещаю!

В моих руках она выглядит еще более хрупкой, чем обычно. Хрупкая и бледная – словно сделана изо льда, который живет в ней.

Почему я оставил ее одну во Дворе Пламени? Не стоило ехать в Бразанию… Я должен был ее защитить, это мой долг как ее ритари.

Положив руку ей на спину и сдвинув другую ей под колени, я встаю вместе с ней.

– Мне так жаль, – шепчу я.

«Это ей сейчас не поможет!» – ругаю я себя. Позже у меня будет время, чтобы замучить себя угрызениями совести.

Я покидаю клетку и смотрю по сторонам, но лагерь выглядит вымершим. Это наш шанс! Я спешу с Давиной на руках в ту сторону, откуда услышал ржание лошадей, и держусь в тени палаток.

– Король Эсмонд все еще не объявился.

Услышав позади голос, я останавливаюсь как вкопанный и вдавливаюсь спиной в стенку палатки. Сердце в груди бешено бьется. Я притягиваю Давину ближе и делаю все возможное, чтобы остаться незамеченным.

– Кто знает, пережил ли он нападение.

В ответ звучит фырканье.

– Он же заперся со своей ведьмой в повозке, когда прозвучал первый боевой клич.

– А почему он нам не сказал, что мы должны делать?

– Потому что он не разбирается в таких вещах. Четыре его рыцаря были полководцами! Но прежде всего лорд Леандр. Ты можешь забыть об Эсмонде как о предводителе.

– Мы должны срочно отсюда сматываться.

– Ты имеешь в виду, что хочешь дезертировать?

– Все лучше, чем подохнуть здесь, разве нет?

– Они повесят тебя, если поймают! Как ты вообще хочешь сбежать? Без ледяной магии королевы мы все потонем в земле.

– Земельцы вернутся. Ты видел королеву! В следующий раз она не сможет спасти наши задницы. Будет чудом, если она доживет до завтра, как того хочет Эсмонд.

– Несмотря на это мы не должны…

Голоса удаляются. Я тихо вздыхаю и кидаю взгляд на девушку, которую держу на руках. Когда видел ее в последний раз, ее лицо тоже было бледным – от беспокойства за Фулька. Но теперь она – та, чья жизнь в опасности.

И я не знаю, что мне нужно делать.

Грета бы знала, но я не могу рисковать, привезя Давину в Бразанию. У меня нет другого выхода, кроме как довериться Кларис.

Я осторожно выглядываю из-за палатки, чтобы убедиться, что путь свободен, и двигаюсь дальше.

Однако моя удача кончается у загона для лошадей: у ворот сидят трое солдат и играют в карты. Мгновение я борюсь с собой, затем бережно опускаю Давину на землю.

– Я сейчас вернусь, – тихо обещаю ей и опускаю ей на лицо капюшон.

Скрывшись в тени палатки, я быстро нахожу Гембранта. Только его держат вне загона. А его протестующее ржание я узнал бы всегда… Он никогда не позволял мне оседлать его, и я не очень надеюсь, что в этот раз все будет по-другому. Однако он – единственный конь, который может выдержать темп Элоры.

Я поднимаю с земли камень и взвешиваю его в руке. С ним у меня должно получиться отогнать солдат от ворот. Я кидаю камень в центр загона, не попав ни в одну лошадь. Животные пугаются и начинают ржать.

– Что там такое? – подскочив, спрашивает один из солдат.

– Наверняка просто еще одна лиса, – ворчит другой.

Первый солдат соглашается и садится обратно. Проклятье! Я выдыхаю. Мне не хочется обнажать меч против товарищей, но у меня не остается выбора. Я не могу больше терять время! Быстрое нападение из засады, чтобы они не смогли позвать на помощь – сейчас я должен сконцентрироваться на этом.

С обнаженным мечом я подкрадываюсь к трем охранникам. Они, к счастью, не ожидают нападения. Их оружие лежит в пределах досягаемости, но они слишком погружены в карточную игру, чтобы меня заметить.

Первого я ударяю рукоятью меча в висок так, что он падает без сознания. Второй открывает рот, чтобы закричать, и я реагирую, разворачивая меч и вонзая ему в сердце.

Я никогда не чувствовал себя так плохо, убивая противника. Это мерзкое чувство мешает мне действовать как обычно.

Одним рывком я разворачиваю меч и хочу направить его на третьего солдата. Но тот уже успел достать свое оружие и нападает на меня. В последнюю секунду мне удается парировать удар, но я вынужден отклониться и спотыкаюсь о потерявшего сознание солдата. Я машу руками, чтобы не потерять равновесие. Этот момент использует противник, чтобы пронзить мое плечо клинком.

Я выдыхаю с шипением, а боль волнами распространяется от плеча по всему телу. Я ощущаю влагу, пропитавшую рубашку. К счастью, солдат целился в левое плечо, так что я могу замахнуться справа и повалить его. Он падает, не издав ни звука.

Готовый к бою, держа меч перед собой, я пинаю его ногой, но он не двигается. Из его рта течет кровь, взгляд направлен в пустоту.

Я опускаю оружие и выдыхаю. Я не могу вспомнить, сколько сражений провел и сколько жизней забрал. Но никогда после этого не чувствовал себя настолько подавленным.

Я заглушаю угрызения совести и убираю меч. Затем