Тихая застава - Валерий Поволяев
Шрифт:
Интервал:
– Что из кишлака? – спросил он у одного из помощников полевого командира. – Есть вести?
– В кишлаке все готово. Как только мы выступим, наши люди начнут действовать с тыла.
– Переправа?
– В четырех местах можно переправиться на плотах, в трех – на конях.
– Кони меня не интересуют.
– Готовы три переправы, где можно переправляться своим ходом.
– Оружие?
– Как и было решено – у всех автоматы. Даже у тех, кто не смог их купить.
– Потом расплатятся. Да и после первой атаки должников уже не будет, счет сравняется: тем, кто останется в живых, перейдет пай мертвых.
Полевой командир в халате, крест-накрест перетянутом патронными лентами, деликатно промолчал, покхекал в кулак.
– К Пянджу все подтянулись? Как там тылы со своим барахлом?
Полевой командир опять смущенно покашлял в кулак: он не знал, что такое тылы.
– Не слышу ответа!
– Люди уже у реки. Те, кому надо быть уже у воды – находятся у воды.
– Хорошо, – начальственный собеседник отвернул пятнистый рукав куртки, поглядел на дорогие японские, с голубоватой подсветкой часы в титановом корпусе, недовольно поморщился – до времени атаки оставалось еще пятнадцать минут, а ему хотелось начать атаку сейчас, незамедлительно. Губы у него нетерпеливо дрогнули, поползли вниз, сжались крепко. Коротким движением руки он отпустил своего помощника.
Аллах даст, они собьют пограничную заставу – и не только эту, что находится напротив, а и другие, смешают с камнем упрямых белобрысых и курносых кафиров, сплющат слабенькое хозяйство их тылов, и дорога на Душанбе будет открыта. Его не интересовали ни Куляб, ни Гиссар, ни Курган-Тюбе, ни Гарм, ни Ходжент, который по старинке до сих пор назывался Ленинабадом – только Душанбе. В Душанбе он должен войти победителем, въехать на белом танке, как на верном белом, благородных кровей коне, и выступить на площади Шохидон перед народом.
Человек в пятнистой форме был жестким и умным ваххабитом, или, как говорят русские, «вовчиком», имел свои убеждения, и не только их – за то, что он сегодня сотрет с памирских святых камней русскую заставу, над которой развевается красный обтрепанный флажок, он получит сто тысяч долларов. Каждая застава на этой линии имеет свою цену – от семидесяти до ста двадцати тысяч долларов. В среднем же получается сто тысяч за один объект. Когда будет прорвана граница – взрывы зазвучат во всем Таджикистане. В дело вступят, конечно же, полки 201‑й дивизии – бывшей афганской, но, на его взгляд, уже заевшейся, обленившейся, наполовину разложившейся, и поскольку эта русская дивизия обязательно прольет кровь, то русских можно будет очень легко очернить.
Фотоснимки, фотомонтажи, разные компрометирующие материалы – их несложно собрать – сделают свое дело, русские будут оплеваны, унижены, забиты собственными же демократами и «солдатскими матерями», поднимутся и уйдут из Таджикистана. Таджикское правительство и тех, кто ныне находится наверху, ждет участь Наджибуллы – бывшего афганского лидера. Наджибуллу Россия предала, оставила одного в пылающем Кабуле, так предаст и тех, кто управляет Таджикистаном. И кто же в результате придет здесь к власти? Губы начальственного человека в камуфляже тронула горькая усмешка – он, конечно же, знает, кто придет, но и этот могущественный аксакал, считающий, что он владеет государством, землей и людскими душами, не будет владеть всем этим – он, увы, станет обычной куклой, которую за ниточки будут дергать некие силы – скорее всего, на Западе, в Штатах, потому что в этой победе победителей не будет – будут только побежденные: и российские военные, и ваххабиты, и все мусульмане в целом…
Как только Рахмонов падет, начнется резня. Следом за Таджикистаном то же самое произойдет в Узбекистане и в Киргизии. В России также сменится власть, – это произойдет обязательно, – к управлению придут люди, вооруженные патриотическими лозунгами, но на самом деле это будут лжепатриоты, они так же, как и таджикские куклы, будут подвластны своим кукловодам – их также будут дергать за веревочки. Вдоль всей границы России начнется пожар, конфликт между русскими и мусульманами неизбежен. И это будет поражением и тех и других, поскольку и русские, и мусульмане в борьбе ослабнут, а кукловоды выиграют борьбу и своими ракетами уткнутся русским прямо в горло.
Во время борьбы русских с мусульманами на Западе образуется новая цивилизация, с новым оружием, которая задавит всех, а если надо, то и уничтожит. И это очень печально, хотя конца этого не видит никто. Жаль. И прежде всего жаль потому, что разглядеть его совсем несложно – надо только чуть-чуть приподняться, стать на одну ступеньку, чуть выше, – и всё. Для этого не нужны заоблачные высоты.
Человек в пятнистой форме тяжело, будто больной, вздохнул, посмотрел на часы – время тянулось медленно, очень медленно, томительно, внутри у него что-то ныло, но беспокойства он не ощущал. Этот человек был уверен в себе, медлительно спокоен, и, хотя будущее его обещало быть задымленным, сумеречным, он был уверен, что сумеет пройти сквозь дым с незаслезившимися глазами: совесть его и перед Аллахом, и перед таджикским народом была чиста. Он жестом подозвал к себе полевого командира, перепоясанного патронными лентами, словно матрос-анархист времен Керенского, и выразительно стукнул пальцем по стеклу часов:
– Через три минуты начинаем! – сощурил жесткие умные глаза. Полевой командир заметил этот прищур – он обладал совиным зрением, ночью видел, как днем, а днем видел не хуже орла – замечал все детали, все мелочи, видел даже то, что ему было лучше не видеть. Воинские качества, чутье, храбрость с лихвой перекрывали то, что он был неграмотен.
– Во славу Аллаха – через три минуты, – полевой командир послушно склонил голову, посмотрел на свои часы – крупную золотую луковицу, прикрепленную ремешком к запястью, дорогая вещь эта была снята им с руки убитого в бою мусульманина-нигерийца, приехавшего из Африки воевать за Аллаха, – и никак не вязалась с бедной, основательно протертой и густо пропахшей дымом костров одеждой.
– Как там застава?
– Приняли баню, спят теперь, цветные сны видят.
– Цветные сны видят только сумасшедшие, нормальные люди видят сны черно-белые. За заставой наблюдали – перемещений не было?
– Не было, кроме десанта, прибывшего на заставу из поселка Московский.
– Десантами укреплены все заставы, не только эта. У русских плохая традиция: отмечать все свои праздники баней, хорошим ужином и сном, как вы говорите.
– Разве вчера был праздник?
– А как же! Русские отмечали день смерти своего бывшего вождя Сталина. Человек он не очень популярный в России, но русские люди любят отмечать всякие даты. Главное, чтоб выпить можно было.
– Разве смерть положено отмечать?
– Я же говорю – главное, чтобы выпить можно было. Иначе с чего бы им устраивать внеурочную баню?
– Верно, – осторожно согласился полевой командир.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!