Шальная музыка - Михаил Черненок

Стараясь отвлечься от бесплодных размышлений, Бирюков принял теплый душ, погасил в номере свет и лег в постель. Мысли упорно не хотели настраиваться на сонный лад. Лишь далеко за полночь незаметно окутала вязкая дремота. Неожиданно показалось, будто скрипнула входная дверь. Бирюков чуть-чуть приоткрыл глаза и сквозь ресницы исподтишка покосился в сторону двери. От увиденного пришлось затаить дыхание… Неизвестно как проникший в номер Изот Михеич Натылько присматривался к темноте. Присмотревшись, дачный сторож поправил сползающую с плеча тельняшку, приподнял руками штанины, чтобы не запутаться в широченных клешах, и на цыпочках, словно привидение, стал медленно подкрадываться к кровати. Антон, резко вскочив, щелкнул кнопкой стоящего рядом с кроватью торшера — в осветившемся номере никого не было. Сновидение казалось настолько реальным, что Антон не сразу пришел в себя. Усмехнувшись над своим прыжком, он облегченно вздохнул, потер ладонями гулко стучащие виски и вновь укрылся одеялом. Больше в эту ночь кошмары его не одолевали.

…К девяти часам утра, побрившись в гостиничной парикмахерской и перекусив в буфете, Бирюков был уже в управлении милиции. Встретившийся в коридоре жизнерадостный Костя Веселкин, блеснув очками, огорошил:

— Понравились обнаженные девочки?

— Тебе откуда это известно? — удивился Антон.

— Что касается злачных мест, мне все известно.

— Нет, серьезно…

Веселкин взял Бирюкова под руку и повел в свой кабинет. Там, примостившись у торца стола, сосредоточенно писал молодой паренек с родинкой на левой щеке. Увидев вошедшего с Веселкиным Бирюкова, он вроде бы растерялся. Костя с наигранной серьезностью посмотрел на Антона, потом на паренька и спросил:

— Этот гражданин развращался с узбеком в видеокафе?

Паренек утвердительно кивнул. По родинке Антон узнал его. Именно он сидел вчера рядом с Сипенятиным и увлеченно смотрел на Мадонну, которую Вася окрестил Сусанной. Довольный произведенным впечатлением, Веселкин сначала представил Бирюкова, затем — паренька:

— Леня Долженков — нынешний выпускник милицейской школы. Изучает работу кооперативных скороспелок, в том числе и подвальчиком Труфанова интересуется.

Долженков смущенно покраснел и, обращаясь к Бирюкову, сказал:

— Вчера я посчитал вас настоящим «шефом» того здоровяка в тюбетейке.

Разговорились. Молодой оперуполномоченный ОБХСС уже больше месяца «специализировался» на видеокафе и за это время достаточно хорошо изучил клиентуру Труфанова. В основном подвальчик посещают любители рок-музыки: школьники старших классов, пэтэушники, студенты, молодые рабочие. Некоторые приносят туда магнитофонные записи, обмениваются ими или за приличную плату просят Владика переписать приглянувшиеся мелодии.

«Прапор» к музыке никакого отношения не имеет. Он картежный игрок и за каждый игровой вечер платит Труфанову по пятьдесят рублей. Сколько выигрывает — неизвестно. Вчера игры не было. Сидевшие с «Прапором» парни — его сообщники. Видимо, они отрабатывали новый прием одурачивания. В ловушку игроков попадают чаще всего подвыпившие отпускники-северяне. Хромой «Десантник» тоже частый гость в кафе, но не играет и музыкальным бизнесом не занимается. Его задача — обеспечивать игроков спиртным. За эту услугу «Десантника» тут же «накачивают», и он, если не наткнется на медвытрезвительскую машину, отбывает восвояси.

Знал Долженков наперечет и околомузыкальных куртизанок, которые больше пребывают в нищете, чем в блеске. На цветной фотографии, показанной Бирюковым, Леня узнал Дашу Каретникову. Однако к числу «девочек» она не относится. Раза три за прошедший месяц Каретникова встречалась возле кафе с парнями-рокерами и никогда не заглядывала в подвальчик. Лысый волокита работает то ли снабженцем, то ли завхозом в том самом НИИ, где и Даша. Фамилия его — Зубенин, имя оригинальное — Ричард. Сорокапятилетний мужик имеет четверых детей, а продажные девочки — его безрассудное хобби. С Владиком Труфановым Зубенин на дружеской ноге. Владик даже финансирует любовные похождения стареющего повесы, взимая при возврате долга проценты.

— Где же этот Ричард добывает средства? — спросил Антон.

— По-моему, спекуляцией занимается, — ответил Леня. — Иногда даже девочек сговаривает за импортные тряпки.

Долженков оказался не только наблюдательным по своей специализации, но и отличным знатоком по части «металлической» музыки. Когда разговор зашел о том, какие звукозаписи тиражирует Владик Труфанов, Леня так свободно начал перечислять «металлические» группы, что Бирюков решил узнать его личное мнение о «хэви метал». Леня застенчиво помялся:

— Лично мое мнение — это просто шум в сопровождении ритма. Взрослые обвиняют рокеров в пропаганде насилия, сатанизма и тому подобных грехах. Но, мне кажется, сейчас трудно делать какие-либо прогнозы. Ведь в свое время Паганини обвиняли, что он продал душу дьяволу, и за это его предали анафеме. Однако все чудачество ушло, а осталась прекрасная музыка.

Бирюков не стал дискутировать по тем вопросам, где от столкновения мнений положение дел не менялось. Не стал он углубляться и в музыкальный вопрос. Антона сейчас интересовало, на каких «мелодиях» и с кем могли пересечься интересы Зуева. Но Долженков решил просветить его в «хэви метале». Достав из кармана сложенный тетрадный листок, Леня сказал Бирюкову.

— На всякий случай посмотрите, какие записи сегодня наиболее популярны. Это рекламный список того, что Труфанов предлагает клиентам для продажи.

На машинке были отпечатаны два столбца наименований зарубежных и отечественных рок-групп. Едва увидев машинописный текст, Бирюков протянул листок Косте Веселкину:

— На какой машинке отпечатано?..

— По-моему, «Ортех», — высказал предположение Веселкин.

Антон достал угрожающую Зуеву записку:

— А это?..

Костя положил тексты рядом:

— То же самое. И бумага одинаковая, тетрадная. Надо отдать на экспертизу.

— Будь другом, отдай, — попросил Бирюков. — Мне надо срочно искать Дашу Каретникову. Чувствую, без нее не распутать клубок.

— Только с Труфановым пока не связывайся, не путай наши планы, — ответил Веселкин. — Мы вот-вот прикроем карточный видеопритончик, и после этого можешь брать Владика в оборот.

— Опасаюсь, как бы он не ускользнул от меня, — сказал Антон.

— Каждый шаг Труфанова контролируется. Осталось только накрыть с поличным.

Бирюков посмотрел на часы:

— Ну ладно, мне пора…

Научно-исследовательский институт, где работала Каретникова, занимал пятиэтажное, выкрашенное в салатный цвет здание. С обеих сторон стеклянных входных дверей сияли золотом дублирующие друг друга многословные вывески, извещающие о том, что это филиал столичной фирмы. В просторном светлом вестибюле подслеповатый вахтер, посмотрев развернутые Бирюковым корочки служебного удостоверения, показал, где находится отдел кадров. Начальником этого отдела был статный, гвардейского роста мужчина, назвавшийся при знакомстве коротко — Стародубец. По его выправке, манере держаться и по наградным планкам на левой половине светлого пиджака можно было предположить, что это военный пенсионер, ушедший в отставку не менее как полковником.