Дача Стамбула - Валерия Горбачева

Антон злился. Аня подробно расспрашивала бабушку Катю о том, как она съездила в Старый Крым, весело щебетала с Юлькой, внимательно слушала все их рассказы. Будь на месте Ани любая другая девушка, Антон не задумываясь бы ушел, договорившись о встрече на завтра. Но с этой Аней все не так. Стоит ей ласково заглянуть ему в глаза и, проведя кончиком пальца по его руке, спросить: «Ты побудешь еще?», он тут же, как теленок, согласно кивает и произносит: «Ну конечно». И сидит вместе с ними за круглым столом на кухне, и пьет чай, и слушает рассказ о том, как чувствует себя неизвестная ему тетя Маша и как она борется с колорадским жуком. И злится. Злится на себя за то, что не может увести Аню куда-нибудь, и за то, что не может уйти сам, и за то, что не хочет уходить, хотя ему давно пора. Продолжая слушать бабушку, Аня поднимается с диванчика, наливает ей очередную кружку чая, потом подходит к Антону и, обняв его сзади за плечи, ласково касается губами его макушки и остается стоять, прижавшись к его спине и ласково перебирая пальцами его волосы. Впервые в жизни Антону хочется плакать.

– Аня, мне пора, – уловив паузу, пока бабушка пьет чай, нерешительно произносит Антон.

Он держит ее руки, обнявшие его сзади, и не хочет двигаться, но он обещал дома, что придет сегодня. Ему еще предстоит трудный разговор с мамой. Да и с отцом.

– Баба Катя, я пошел, спасибо за чай. – Антон все-таки поднимается и поочередно чмокает в щеку бабушку и Юльку. – Пока, маленькая!

– Своим привет передавай, – бабушка Катя ласково смотрит на него, – матери скажи, что я к ней завтра приду, как договаривались.

Аня выходит из кухни вместе с Антоном. В полутемном коридоре он не выдерживает и хватает девушку за плечи. Прижавшись к ней всем телом, жадно покрывает поцелуями ее лицо.

– Ань, пошли ко мне, а?

– К тебе? – Изумлению Ани нет предела. – С ума сошел? У тебя же родители…

– Ну и хорошо, – продолжая обнимать ее, бормочет Антон, – я тебя наконец-то с ними познакомлю.

Может, для него это было и обычным делом, может, он и сам не очень понял, что сказал, но Аня вдруг испугалась. Нет, не то чтобы она боялась родителей Антона или была не уверена в себе, но… ей стало как-то не по себе. Антон почувствовал перемену сразу. Он слегка отодвинулся и посмотрел ей прямо в глаза:

– В чем дело, Аня? Я что-то не так сказал? – Голос у него стал вдруг требовательным и даже жестким. – Ты не хочешь познакомиться с моими?

Аня промолчала. Потом она опять проплачет всю ночь, спрашивая себя, почему молчала, почему не объяснила Антону, что знакомство с родителями – это для девушки важный шаг, что ей обязательно – слышишь, Антон? – обязательно нужно знать, в качестве кого ее будут представлять. Особенно если она любит тебя и хочет быть с тобой. Всегда.

А Антон, подождав немного, улыбнулся ледяной улыбкой:

– Не желаете, значит? Понятненько. Курортный роман, значит? Угу. Ну, тогда пока. До завтра, радость моя…

У него на языке вертелась масса обидных слов. Он мог наговорить немало изощренных колкостей и про курортные романы, и про девичьи повинности в этих самых курортных романах, и… много чего мог наговорить Антон, но не стал. Он развернулся и ушел.

Уставившись в одну точку, Аня тихо опустилась на небольшую тумбочку, стоявшую прямо у дверей. Слезы быстро наполняли глаза, набирая силу, и, дождавшись неосторожной мысли «он ушел» и инстинктивного движения ресницами, дрогнувшими при этой мысли, потекли по щекам. Юлька, вышедшая в коридор и обнаружившая сидящую на тумбочке и заливавшуюся слезами Аню, подхватила ее под руки и потащила в комнату. Уложила в кровать, принесла каких-то капель и, укрыв покрывалом, села рядом. Поглаживая Анину руку, она дождалась, пока сестра уснула. Аня так и не промолвила ни слова.

Резкий телефонный звонок разбудил их под утро. Спросонья ничего не понимая, Аня подскочила и заметалась по комнате, разыскивая свой мобильный, и, наконец найдя его около своей подушки (вечером она крепко держала в руке львенка, не желая расставаться с ним, и только когда она уснула, Юлька осторожно вынула телефон из ослабевших пальцев и положила рядом), нажала кнопку ответа.

– Анечка, – голос у мамы был ласковый и спокойный, но Аня вдруг затряслась мелкой дрожью и с трудом понимала, что ей говорят, – дочка, папа попал в аварию. Он жив, но он в больнице. Угрозы его жизни нет. – Аня слышит, как мама изо всех сил старается придать своему голосу убедительность. – Но я думаю, тебе лучше приехать, ему будет приятно.

Комната кружилась и кружилась, руки тряслись, и в ушах стоял тонкий пронзительный звон. Аня задыхалась. Мама, почувствовав неладное, заторопилась:

– Дочка, успокойся, я всегда говорю только правду, угрозы нет…

Она вдруг куда-то пропала, и Аня закричала в трубку:

– Мама, мама, я не слышу!

– Извини, Аня, – голос мамы опять появился в телефоне, – папа хочет поговорить с тобой.

– Здравствуй, девочка! – Голос отца был глуховат, но вполне тверд. – Я уговаривал мать, чтобы она не звонила тебе, но она настояла. Правда, мы не забыли о разнице во времени. Не пугайся, дочка, со мной все будет в порядке. Но ты лучше приезжай, а то я в больнице, а мама дома одна, все ей повеселее будет.

Аня болезненно прислушивалась к интонациям отца, потом трубку снова взяла мама, и к ноткам ее голоса Аня тоже прислушивалась, отвечая и нервничая. Конечно, она сегодня же выезжает, нет, даже вылетает самолетом, да, конечно, она сообщит и рейс, и время. Нет, она уже не волнуется, поскольку услышала голос папы, конечно, она не будет нервничать… и, конечно, все будет хорошо. Закончив разговор, Аня взглянула на часы. Шесть утра. Юлька, стоявшая рядом и встревоженно ловившая обрывки фраз, обняла Аню и повела ее на кухню.

– Расскажи подробно, – попросила она, – а то я не все уловила.

Пока Анечка рассказывала, Юлька поставила чайник, нарезала хлеб, достала колбасу и сыр, накрыла на стол. Они быстро позавтракали, не замечая этого.

– Надо узнать, когда первый автобус на Симферополь, чтобы мне успеть. – Машинально Аня уже начала собирать вещи. – Юлька, позвони, пожалуйста.

Автобус уходил в одиннадцать тридцать. Юля позвонила на работу, предупредила, что придет после обеда, и, услышав, что проснулась бабушка Катя, пошла «подготавливать» ее к неожиданному Аниному отъезду. Аня присела на кровать. Вещи в основном уже были уложены в сумку, может, и не слишком удобно и аккуратно, но все вместилось, а это сейчас было главным. Несмотря на потрясение, голова ее работала четко. Она проверила документы, пересчитала деньги, поставила на зарядку телефон. Львенок озорно подмигнул ей. «Я не могу так уехать, – неожиданно подумала Аня, – я люблю его, и он ничем меня не обидел». Она взглянула на часы – почти восемь. Он еще должен быть дома. Аня быстро оделась и, заглянув к Юльке, разговаривавшей с бабушкой, сказала, что вернется через час.

Антон уже был почти готов к выходу на работу. Сегодня он встал раньше обычного и собрался как-то быстро. Мама, увидев его, обутого и сидевшего в кухне, удивленно спросила, все ли в порядке.