Путин. Его жизнь и время - Филип Шорт

товарищей, - и студенты следили за тем, что они говорят, за исключением тех случаев, когда они находились в компании надежных друзей. Путин в принципе не возражал против использования информаторов. Сотрудничество обычных граждан - важный инструмент жизнеспособной деятельности государства", - писал он впоследствии. 90 процентов всей разведывательной информации мы получаем от ... простых советских граждан". Если она основана на "идеалистических принципах" и осуществляется "в интересах государства", то она законна и необходима. Но он отрицал, что сам выступал в роли сексота, "тайного сотрудника", и, вероятно, говорил правду. Даже в сталинские времена сотрудники НКВД редко набирались из числа информаторов - их задача состояла в том, чтобы вербовать других для доносительства, а не делать это самим, - а к 1970-м годам приглашение стукача на работу в КГБ стало крайне необычным. Однако Ганцеров, несомненно, просил его в последние два года работы на юридическом факультете выполнять конкретные задания, в том числе составлять отчеты на своих коллег, чтобы посмотреть, как он с ними справляется. Это была обычная практика КГБ, и, по крайней мере, один из его университетских сокурсников был уверен, что он это делал. Современник вспоминал: "Если ты был слишком увлечен, это было нехорошо, потому что это показывало, что у тебя нет характера. Но если ты ничего не докладывал, это означало, что ты ленив". КГБ не искал самых лучших или самых умных студентов, не хотел тупых или ленивых. Ему нужны были сбалансированные перспективы.

Что бы ни означала "интенсивная работа" на практике, Путин, очевидно, делал это удовлетворительно. По заключению Ганцерова, он умел "быстро находить правильный подход к людям" - одно из важнейших качеств, которым должен обладать сотрудник разведки, и в январе 1975 года КГБ официально сообщил Владимиру Спиридоновичу о том, что рассматривает возможность вербовки его сына. Отец, убежденный коммунист, был полностью "за", и в марте Путину сообщили, что КГБ предлагает ему должность. Он был очень рад и пригласил Борисенко на праздничную выпивку. Но он старался не разглашать, по какому поводу было это торжество.

После этого все пошло своим чередом. В Советском Союзе студенты не выбирали свою будущую работу: по окончании вуза им сообщали, кем они будут работать. Когда через три месяца Путин предстал перед комиссией по распределению, то вначале ему сообщили, что он будет призван в ленинградскую адвокатуру в качестве адвоката. Но потом, как он вспоминал позже, представитель КГБ на заседании "вдруг проснулся" и объявил, что этого не будет, поскольку "мы берем Путина на работу". История правдоподобная. Руководители отделов часто не знали, каких студентов КГБ набирает, пока не объявляли о назначении. Это было частью таинственности организации, демонстрацией ее способности брать кого угодно, независимо от того, что решат другие.

 

Глава 3.

Большой дом

1 августа 1975 года, в пятницу, Путин впервые вошел в Ленинградское областное управление КГБ, в Большой дом на Литейном проспекте, в новом для себя звании младшего лейтенанта. Через неделю в "Красном зале" на последнем этаже здания перед огромным цветным барельефом В.И. Ленина директор генерал Даниил Носырев приветствовал новобранцев, одетых в служебную форму, которая использовалась только в официальных случаях.

Носырев был солдафоном. Если у офицера не был завязан галстук или сотрудница была в брюках, его можно было не дождаться. Но он был назначен Андроповым и разделял многие его идеи, в частности, что в период улучшения отношений с Западом одной из главных угроз для Советского Союза является подрывная деятельность, связанная с притоком буржуазного мышления.

По случайному совпадению, в день, когда Путин приступил к работе, Брежнев вместе с 34 главами государств и правительств Канады, США и всей Европы (кроме Албании) находился в Финляндии для подписания так называемого Хельсинкского заключительного акта. Это соглашение было важно для Брежнева, поскольку оно подтверждало послевоенные границы Европы, фактически закрепляя завоевания Москвы в ходе Второй мировой войны. Но взамен ему пришлось принять так называемую "третью корзину" соглашений, в соответствии с которой Советский Союз обязался поддерживать права человека и основные свободы. Хельсинки стал местом сплочения диссидентов в Советском Союзе и во всей Восточной Европе.

При Андропове борьба с буржуазным разложением советского организма - "попытками использовать Хельсинки для усиления... идеологического саботажа", как говорилось в одном из учебных пособий КГБ, - стала смыслом существования ведомства.

С момента своего основания Петром I Ленинград был окном России на Запад. Задача Носырева заключалась в том, чтобы оно оставалось наглухо закрытым от проникновения капиталистических идей. Из 3 тыс. мужчин и женщин, работавших в КГБ в Ленинграде и области, 500 были офицерами, как Путин. Еще около тысячи человек, в основном женщины, работали на полную ставку, записывая и расшифровывая телефонные звонки и разговоры из прослушиваемых квартир и гостиничных номеров. В другом здании несколько сотен человек вскрывали, читали и опечатывали иностранную и внутреннюю почту. Кроме пограничных войск и телохранителей партийной элиты, подавляющее большинство занималось "идеологической контрразведкой" для Пятого управления, направленной на подавление инакомыслия.

Путин надеялся, что его направят во внешнюю разведку, но, как он объяснял позже, используя один из вульгаризмов, который доводил до отчаяния его старую учительницу Веру Гуревич, «нельзя ковыряться в носу и говорить: "Я не хочу этого и не хочу того»». Поэтому он выполнял приказы. По его собственным словам, первые пять месяцев он проработал в секретариате в качестве собкора, а затем первую половину 1976 года провел на курсах в учебном заведении КГБ - 401-й школе на Охте, в пригороде через реку от Смольного. В университете он прошел обязательные двухмесячные военные сборы - "гораздо легче, чем легкоатлетические, и нам было очень скучно", - жаловался он, - и, по крайней мере, теоретически, в старших классах он также должен был уделять два часа в неделю военной подготовке. Но за шесть месяцев на Охте он впервые столкнулся с настоящей военной дисциплиной.

Школа была организована по типу армейской казармы. Ученики, приехавшие со всего Советского Союза, занимались шесть дней в неделю, и выходить на улицу им разрешалось только по специальному разрешению. Путин, очевидно, получил разрешение на продолжение занятий дзюдо, так как в мае 1976 г. он выиграл чемпионат Ленинградской области, за что был отмечен в вечерней газете. Но после этого, писал Рахлин, "в нем как будто погасла искра". Он больше не принимал участия в соревнованиях. Рахлин считал, что это произошло из-за конфликта с карьерой в КГБ, но более вероятно, что он решил, что быть чемпионом Ленинграда - это уже не тот уровень, который он