Месяц на пределе. Как я жил и тренировался со спецназовцем - Джесси Ицлер

Парилку разогрели до +80 °C. Наши спины заботливо охаживал вениками банщик по имени Иван. От мокрых дубовых листьев нас невыносимо разморило. Когда он видел, что мы уже готовенькие, нас выводили в смежную комнату, где обливали ледяной водой. Потом обратно в пекло.

Романтика просто зашкаливала…

Когда за ужином принесли суши, Сара выглядела как вареная креветка.

(не считая тех дней, пока не было «котика»)

Нью-Йорк

+3 °C

08:00

Последние дни я честно продолжал тренировки и держался программы. Десять километров с утра, пять километров вечером, а между ними — 200 отжиманий, как слой крема в печенье Oreo. Но в отсутствие «котика» чего-то не хватало. Не то чтобы я по нему скучал… Разве что самую малость.

В девять утра зазвонил мой телефон. Наконец-то «котик» возвращается. Говорит, что уже на пути в Нью-Йорк. Забег в 120 километров закончен.

— И как оно? Расскажи!

— Было трудно.

— Серьезно? Трасса сто двадцать километров трудная?

— Местность была пересеченная и с уклоном.

Я уже достаточно хорошо знаю «котика», чтобы оценить весь масштаб сложностей. Если уж он употребляет такие слова, как «уклон» и «пересеченная местность», я бы там попросту сдох!

— И еще… я сломал все плюсневые кости в обеих ступнях.

Ничего себе. Умножаем сложность трассы на двадцать.

— Но я собрался и дошел до конца.

До конца?!

— Что ты будешь делать? — спрашиваю в ужасе.

— В каком смысле?

— Покажешь их врачу?

— Кого покажу?

— Ноги твои!

— С какой стати мне их показывать?

— Потому что они, черт возьми, сломаны!

— Да брось, друг. Врач скажет, что стопы в хлам. Я и сам знаю, что они в хлам. Зачем мне тратить время, ехать и платить деньги какому-то докторишке, чтобы услышать то же самое? Так, все, мне пора. На связи.

Ну, в чем-то он прав.

Дальше он отправляет мне мейл, сидя в такси из аэропорта.

Этот парень разбил себе все до единой косточки в стопах и все еще в состоянии бегать? Тренировки продолжаются?

11:00

Входная дверь квартиры распахивается. На пороге стоит наш герой. Вообще-то у него есть ключ, но с тех пор как он тут поселился, мы почти перестали запирать дверь на замок. А смысл? Вот и сегодня дверь была открыта заранее.

Как только «котик» ступает в коридор, его колени подкашиваются. Такое ощущение, что он идет по битому стеклу. На него даже смотреть больно. Он так и пришел босой, без обуви. На стопах вздулось несколько огромных красных волдырей. Большие пальцы выглядят ужасающе, на правом нет ногтя. Ой-ой-ой.

— Слушай… Нельзя так. Ты должен обратиться куда-то, — увещеваю я.

— Не-а, просто посижу на диване. Мне нравится боль. Я ее заслужил. А теперь собираюсь ею насладиться на полную катушку, — и он внезапно рассмеялся.

Я было подумал, что «котик» выпендривается передо мной и заигрался в супермачо. Не может же человек реально радоваться боли? Но, глядя на его разбитые ступни, я осознаю, что это не притворство. Ему не нужна моя реакция. Парень однозначно ненормальный. Это его настоящие мысли. И он по-настоящему хочет окунуться в физические страдания.

НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ

Сижу в офисе, разгребая накопившиеся дела. Звонит Марк Рамполла, глава Zico, и сразу приступает к делу:

— Многие наши сотрудники, Джесси, читают твой блог про спецназовца.

— Рад слышать. Спасибо, что рассказал.

— Да-да, они не могут поверить, что ты не шутишь. В жизни не встречал таких чудаков! Наверное, ты раскачался, как Шварценеггер, и устал, как собака.

— Не то слово, Марк!

— В общем, мы хотим, чтобы ты спросил «котика», согласится ли он рекламировать Zico. Ну, ты знаешь, пить его во время забегов, рассказывать журналистам и все такое? — Он старается говорить как можно беспечнее, словно это мысли вслух, а не деловое предложение.

Надо бы объяснить старине Рамполле, что «котик» в принципе не отличается коммуникабельностью, но я просто киваю и обещаю спросить его, а потом сообщить результат.

Кладу трубку и рассказываю «котику» об итогах беседы.

— Ты что, ведешь блог про тренировки?

— Да какой там блог! Так, заметочки… для пары друзей. Им очень нравится, вот и растрепали по знакомым, — соврал я.

— Ладно, но я не буду участвовать в этой фигне.

— А ты… случайно не хочешь рекламировать продукты Zico?

— Я бегаю для себя, а не для того, чтобы впаривать кому-то жратву.

На том и порешили.

17:30

В комнате «котика» играет музыка из фильма «Рокки». Один раз, затем другой. Снова и снова. В общей сложности я насчитал 30 повторов. Господи, да что там творится?

Я не хотел стучаться, хотя понимал, что дело серьезное. Почти физически чувствовались волны напряжения, исходящие из-за двери. Любопытно, весьма любопытно.

В конце концов дверь открылась, и «котик» покинул свое убежище. С него ручьями течет пот. Под ногами растекаются лужицы.

— «Котик», ты как? — кидаюсь к нему.

— Прекрасно. Отжался двести пятьдесят раз. Пока ты тут балду гонял.

Зашла Сара и всплеснула руками. Но я вижу, что удивление на ее лице тут же сменилось тревогой. Что-то ее беспокоит. Причем весьма заметно. У нее такое выражение, будто она пытается намекнуть мне… без слов. Что-то показывает… бровями? К сожалению, я никогда не был силен в искусстве телепатической связи между мужем и женой. Ее послание остается загадкой. Но по крайней мере я заметил ее тайную азбуку Морзе — это считается за мужнюю внимательность?

Она смотрит мне прямо в глаза, а затем ее взгляд медленно сползает на пол и очерчивает круги по ковру. Я слежу за направлением и наконец все понимаю. Наш ковер, дорогой шелковый персидский ковер, темнеет на глазах, пропитываясь лужами пота. Его передавали в Сариной семье из поколения в поколение, а она получила его от бабушки. Каждую секунду края лужиц расширяются, словно в нашей квартире пошел дождь. «Котик» как ни в чем не бывало сидит на диване, даже не подозревая, что портит нашу семейную реликвию. Пот ручейком капает с его носа. Я бегу в ванную и хватаю два полотенца — одно для «котика», второе для ковра. Это ЧП на моей совести.