Сокровище еретика - Скотт Мариани

— Миссис Хасан? — уточнил он, сверившись со списком.

— Кто вы такой? — спросила она. — Уже поздно. Что вам нужно?

— Миссис Хасан, мне надо поговорить с вашим мужем. Могу я войти?

Помедлив, она покачала головой.

— Моего мужа больше нет с нами.

— Где его найти? Это важно.

— Какие бы дела вы с ним ни вели, вы опоздали.

— Куда он делся?

Печать горя у женщины на лице подсказала ему ответ.

Миссис Хасан, повесив голову, утерла глаза. Старший сын подошел к двери, снял цепочку и вызывающе загородил проход, расправив узкую грудь и плечи. Смелый поступок, подумал Бен. Мальчик, защищая родных, ведет себя как мужчина. Поворотная точка его юной жизни. Настоящая проверка смелости.

Он улыбнулся пареньку.

— Извините, если невольно вас огорчил.

— Отец мертв, — сказал парень. — Уходите. Оставьте мать в покое.

Бен окинул взглядом коридор. В доме царила атмосфера уныния. Семейное гнездо стало пустой оболочкой, хранящей лишь горькие воспоминания.

— Кто вы такой? — снова спросила женщина, положив руку сыну на плечо. — Вы не из полиции.

— Нет, — ответил Бен. — Я кое-что ищу и надеялся, что ваш муж сможет мне помочь.

— Он долго болел, — поведала миссис Хасан со слезами в глазах. — У него был диабет. Сначала ему отрезали одну ногу, потом вторую. Теперь он мертв. Мне все равно, что там вы ищете. Прошу вас, уходите.

Бен смотрел, как слезы текут у нее по лицу, и всей душой ей сочувствовал. Извиняться за то, что среди ночи потревожил обломки ее семьи, не было смысла.

Развернувшись, он пошел прочь. Дверь за его спиной захлопнулась.

Таксист сгорбился за рулем, рука свободно висела в окне. Бен со вздохом залез на заднее сиденье.

— Куда теперь? — лениво спросил водитель.

В списке осталось последнее имя. Махмуд Барада. Официально — владелец ночного клуба и антрепренер. Перекупщик всего, на чем можно зашибить деньгу.

Бен назвал адрес в центре Каира. Машина рванула с места.

Закрыв глаза, Бен уткнулся головой в теплую кожу обивки. Последняя попытка. Если ничего не выйдет, придется сменить подход… Из полузабытья его вырвал голос таксиста:

— Мы на месте. Вас подождать?

— Я недолго. — Бен вылез в душную ночь.

Перед ним был безымянный переулок. Разноцветный неон подсвечивал выкрошенные кирпичи и силуэты столпившихся людей. Покупатели и продавцы. Деловая жизнь здесь не замирала ни на миг. У входа в клуб юная девушка сомалийских кровей предложила Бену «неплохо провести время». Миновав ее, он дал денег паре громил у дверей. Музыка, смесь хип-хопа и восточных мотивов, долетала даже сюда.

Приближался час ночи, а тусовка внутри только набирала обороты. Раньше здесь был какой-то склад. Воздух плыл от жары и запаха тысячи тел, набившихся, как сельди в бочке: белых, черных и всевозможных промежуточных оттенков. Сквозь басовую пульсацию музыки Бен слышал пять-шесть разных языков: людям приходилось орать, перекрикивая шум.

В дальнем конце у длинной барной стойки воевали за напитки человек сто. Над головами висела ажурная конструкция, где извивались скудно одетые танцовщицы; их тела сверкали в стробирующих вспышках света. По углам помещения были укромные закутки со столами, отгороженные пальмовыми листьями. Там сидели парочки, сдвинув головы, чтобы слышать друг друга в этом грохоте.

Бен проложил себе дорогу через толпу, осаждающую бар.

«Ты его не пропустишь», — говорил Абду. И оказался прав. Старик описал Бараду один в один. Он единственный из толпы не тянул рук к бармену. Привалившись спиной к сверкающей стойке и уперевшись в нее локтями, Барада обозревал свое заведение. По лицу можно было прочитать, что он настолько же доволен собой, насколько презирает собравшуюся публику. Цветастая рубашка была расстегнута до середины груди, пуговицы натянулись на огромном пузе. Лет ему было под сорок: физиономия в оспинах от прыщей, жидкие сальные волосенки собраны в хвост.

Когда Бен подошел вплотную, Барада резко дернул головой, будто спрашивая: чего надо?

Бен смерил взглядом тучную фигуру. Из закатанных рукавов рубашки торчали толстые волосатые руки. На левом запястье сверкал толстый золотой «Ролекс». Дыхание толстяка шибало спиртом и чесноком.

— У меня к тебе деловое предложение! — крикнул Бен на ухо Бараде.

Тот долгую секунду невозмутимо разглядывал Бена, потом тяжелая туша отлипла от стойки. Взмахом руки хозяин позвал гостя за собой. Бен наблюдал, как широкая спина протискивается через толпу. Выбив коктейль из рук девушки, Барада даже не оглянулся. Рука с «Ролексом» толкнула дверь с табличкой «ВХОД ЗАПРЕЩЕН». Бен вошел следом. Створка захлопнулась, приглушив грохот музыки. За ней открылся длинный извилистый коридор. Чуть дальше из приоткрытой двери лился свет. Барада стукнул в нее и зашел внутрь.

В проеме появились два крепких мужика. В комнате на журнальном столике громоздились пивные бутылки. По телику крутился боевик: взрывались машины и стрекотали пулеметы.

Громилы вышли в коридор. По их суровым лицам было ясно, что шуток они не потерпят. Барада пригласил Бена к себе в кабинет. Тот напоминал резиденцию порнокороля семидесятых. Охранники встали по бокам двери. Они смотрели на Бена так, будто в любой момент ждали приказа гасить его.

Бен плюхнул на стол свой рюкзак. Барада остался невозмутим.

— И чего тебе надо? — Он говорил с псевдоамериканским акцентом, изображая из себя крутого гангстера.

— Хочу взглянуть на твои часы, — ответил Бен.

Бараду перекосило, его замешательство быстро переросло в раздражение.

— Ты говорил, что у тебя деловое предложение.

— Есть такое. Ты показываешь мне часы, а я не буду тебя убивать. Вот мое предложение. — Бен выхватил пистолет и направил в лицо Бараде, не глядя почувствовав, как за спиной дернулись охранники.

— Стоять! — приказал он.

Громилы замерли.

— Лицом к стене.

Те подчинились. В комнате повисла тишина, лишь приглушенный грохот басов просачивался через дверь.

Барада хихикнул, глядя в ствол пистолета.

— Я гляжу, ты безбашенный чувак. Мои ребята порвут тебя на клочки.

— Давай сюда часы, — потребовал Бен. — Нужно кое-что проверить.

Барада задумался.

— Ты извращенец? — поинтересовался он. — Дрочишь на будильники?

Но приказ выполнил. Расстегнул замок. Браслет раскрылся, Барада стряхнул его в широкую ладонь и протянул Бену.

Бен посмотрел на заднюю крышку. Изящным курсивом по золоту шла гравировка: «Моргану с любовью от мамы».