Битва за Ковель - Роман Пономаренко

В 15:30 метель немного стихла, и Николусси-Лек повел свои танки на село Черкасы, с намерением охватить их справа. Но, не тут-то было — в условиях плохой видимости «пантеры» опять заехали в болото и три танка застряли. На ходу изменив направление атаки, танки пересекли железную дорогу к северу от Черкас, охватив деревню слева. Это случилось около 17:00. На левом фланге Николусси-Лека к Черкасам вышел батальон гауптмана Больма из 434-го гренадерского полка. В то же время, части полка СС «Германия» задерживались, увязнув в плотной советской обороне.

У Черкас «пантеры» завязали 15-минутный огневой бой с советской артиллерией, в котором все восемь участвовавших в нем танков получили попадания, правда, ни один из них не был выведен из строя. Вдобавок танк Николусси-Лека увяз в грязи, и в этой ситуации руководство боем взял на себя Фаас, пока танк командира не выбрался из грязевого плена. Все советские орудия были подавлены, а западная окраина Черкас пылала, подожженная немецкими снарядами. Если верить немцам, в Черкасах находилось около 1000 красноармейцев, поэтому в само село эсэсовцы вступить пока не рискнули, хотя и зафиксировали отступление противника в направлении на север и северо-восток.

В 17:05 Муленкамп приказал 8-й роте произвести разведку в направлении Мощеной. Для этого дела Николусси-Лек выделил четыре танка. Итог этой разведки боем был вполне типичным для данного дня — два{138} (по другим данным — пять{139}) советских противотанковых орудий были подбиты, а два танка застряли в болоте.

Тем временем передовые части батальона гауптмана Больма — измученные, усталые солдаты, вышли к оставшимся «пантерам». Больм подошел к командирскому танку Николусси-Лека: «Я готов атаковать деревню. Можете ли вы обеспечить мне поддержку танками?» «Конечно, господин гауптман. Мы готовы к стрельбе», — ответил Николусси-Лек.

Заручившись огневой поддержкой танков, гренадерский батальон Больма пошел штурмовать Черкасы. Однако поскольку красноармейцы уже отступали, то серьезного сопротивления немецкие пехотинцы не встретили, и через час деревня была зачищена. По немецким данным потери советских войск в Черкасах составили от 200 до 300 человек убитыми и пленными, было захвачено или уничтожено семь 76,2-мм противотанковых орудий, два зенитных орудия, четыре 76,2-мм пушки, несколько минометов, противотанковых ружей и гужевых повозок{140}. Танкисты и пехотинцы имели все поводы для оптимизма.

Около 18:00 8-я рота получила приказ Муленкампа оставаться в Черкасах и обеспечивать охранение подступов к деревне с севера, востока и юго-востока. Как только стемнело, Николусси-Лек распорядился об эвакуации застрявших в болоте танков, прежде всего из района Мощеной. Из пяти танков, увязших южнее Черкас, удалось вытащить один, а остальные были объединены в группу под общим командованием унтершарфюрера СС Каспера, с заданием прикрывать роту с юга.

В 19:00 Николусси-Лек подвел итог дня, доложив в штаб полка, что: «Поставленная мне командованием полка задача (приказом по радио) — взять Черкасы — выполнена. В настоящий момент имею в наличии шесть боеспособных танков, еще 3—4 могут быть в течение 3—4 часов эвакуированы из болота. Рассчитывать на пополнение запасов горючего и боеприпасов посредством «Маультиров» по причине заболоченной местности не приходится»{141}. Потери роты за день составили один погибший (унтер-офицер, командир взвода) и трое раненых{142}.

В то же время наступление 3-го батальона полка СС «Германия», атаковавшего к югу от железнодорожной линии, проходило крайне медленно. Наступать панцергренадерам приходилось через густой лес, который тянулся вдоль железнодорожной линии практически до самого Ковеля, а затем, когда до города оставалось два километра, начинались болота. Скорее всего, противостояли эсэсовцам части 76-й стрелковой дивизии. Тем не менее Францу Хаку удалось очистить лес от противника, хотя и ценой довольно больших потерь. После этого атакующий потенциал батальона иссяк и Хак получил приказ закрепиться на достигнутом рубеже.

Новости о продвижении ударной группировки 42-го корпуса к Ковелю были отправлены Гилле. Стоит обратить внимание, что активные усилия немцев 29 марта поставили советскую сторону в сложное положение, и это при том, что атакующая группировка была довольно слабой и то пробилась вперед лишь частично. Тем не менее 47-я армия перешла к обороне, а нападения на фланги 42-го корпуса и железнодорожную линию прекратились. Советские войска стягивались к Ковелю и на направление против 56-го танкового корпуса. В обороне активно начала использоваться тактика засад, в том числе и танковых.

После взятия немцами Черкас возник закономерный вопрос: что же делать дальше? У 8-й роты был ясный приказ — оборонять Черкасы. Однако поскольку основной задачей наступления был прорыв в Ковель, то Николусси-Лек, оценив обстановку, принял решение нарушить приказ оставаться в Черкасах, и по собственной инициативе возобновил движение к Ковелю. Отметим, что в этой ситуации молодой тирольский офицер поступил вполне типично для офицерского корпуса войск СС. Что и говорить, более чем смелое и рискованное решение, тем более что атаковать приходилось ограниченными силами, с небольшим пехотным прикрытием, в сложных погодных и местных условиях, и в довершение всего — в нарушение приказа (хотя Николусси-Лек и собирался поставить в известность штаб полка о своих намерениях). Характерно, что в этом решении его поддержал гауптман Больм, чей батальон обеспечивал левый фланг эсэсовцев. Больм даже выслал разведку в направлении на восток от Черкас, а в 19: 45 после краткого совещания с Николусси-Леком по радио заявил о своей готовности наступать совместно с эсэсовцами вдоль железнодорожной насыпи.

Другой проблемой был выбор направления атаки. Прежний план—движение на Ковель через Мощеную, представлялся крайне сомнительным, так как проведенная Николусси-Леком разведка в этом направлении результаты дала неутешительные: «Первое — болота; второе — нехватку горючего, и третье — мощная оборона противника, оживившаяся в результате наших действий. Последнее с уверенностью позволяет предположить, что противник ожидает наших активных действий с этого направления. В направлении на восток местность совершенно непроходима, такая же ситуация — к югу от железнодорожной линии и до опушки леса». К тому же немцы понимали, что, после того как была проведена разведка боем, красноармейцы вполне теперь могли ожидать активности немцев против Мощеной.

Взвесив все за и против, Николусси-Лек пришел к выводу, что наиболее проходимым и наименее угрожаемым путем к Ковелю является железнодорожная насыпь, причем расчет строился на том, что красноармейцы не успеют подтянуть к ней противотанковые орудия.

Выступление было запланировано на 22:00, однако его пришлось отложить, так как эвакуация увязших в болоте танков сильно затянулась, а радиосвязь со штабом полка отсутствовала. Около 22:00 связь возобновилась, и Николусси-Лек сообщил Муленкампу о своих намерениях{143}, после чего, судя по всему, связь снова прервалась. Однако в полку вообще не планировали вести атакующие действия 30 марта, с учетом характера местности и сильного сопротивления противника, а 8-ю роту предполагалось вывести в полковой резерв и с рассветом сосредоточить у Старых Кошар. Танковый десант должен был вернуться в свои подразделения{144}. Соответствующий приказ был отдан в 01:30, однако из-за отсутствия радиосвязи не был принят ротой. То есть основной приказ о прекращении атаки и о возвращении к Старым Кошарам Николусси-Лек так и не получил.