Как удачно согрешить - Бронвин Скотт

— Хорошая девочка, — довольно промурлыкал он, прокладывая дорожку из поцелуев на шее, направляясь к груди, с готовностью поднявшейся ему навстречу. Своим жарким возбуждающим дыханием он касался ткани платья.

Мора застонала, чувствуя, как внизу живота поднимается жаркая волна возбуждения.

Заговорщически улыбнувшись ей, Риордан скользнул вниз, пока не оказался в ногах. Казалось, даже воздух потрескивал от предвкушения. Мора затаила дыхание, завороженная движением его рук, которые поползли вверх по ногам и исчезли в складках юбок, нащупывая края чулок. Он стал стягивать их, сопровождая это поцелуями: начал с ложбинки под коленом, затем скользнул губами по икре и, наконец, достиг лодыжки. Очень скоро чулки лежали на полу возле дивана. Какая-то часть сознания Моры кричала о том, что это безнравственно, более того, опасно. Риордан не ограничится чулками. Другой части сознания не было до этого никакого дела.

— Известно ли тебе, что на Дальнем Востоке существуют сторонники теории о том, что ступни человека — ключ ко всему телу? — отринув условности, произнес Риордан интимным, журчащим голосом.

Он точно наложил на нее заклятие! Прикоснулся пальцами к ее подошве и принялся легонько ее массировать. Море никогда не доводилось испытывать столь восхитительных ощущений. Она не подозревала даже, что подобное прикосновение вообще возможно.

Риордан надавил на верхнюю часть стопы:

— Некоторые целители верят, что эта часть связана с легкими. Если ее как следует растереть, можно вызвать легочную гиперемию. — И он сосредоточил внимание на ее пальцах ног: — Этот палец связан с ушами, а вот этот — с глазами. А эта часть большого пальца отвечает за шею.

Мора слушала как завороженная.

— А что еще?

Она едва осмеливалась дышать, страшась разрушить чары.

Губы Риордана искривились в легкой усмешке, когда его рука скользнула к крошечной точке за лодыжкой.

— А потрогав вот здесь, можно точно определить, сколько у женщины детей. — Он подмигнул. — У тебя нет ни одного.

Он распластался на Море и, завладев ее руками, завел их ей за голову.

— Как так получилось, что ты столь хорошо умеешь с ними обращаться?

— У меня есть младшие кузены, близнецы чуть старше Сесилии и Уильяма. Когда я стала жить с дядей, помогала тете ухаживать за ними.

Мысленно Мора молила его не задавать больше вопросов. Для разоблачения момент был самый неподходящий. Со смелостью, удивившей ее саму, она потянулась вперед и принялась целовать Риордана, с радостью замечая, что и он тоже сильно возбужден их игрой. Доказательство его страсти крепко прижималось сейчас к ее бедру, такое очевидное, но ничуть не пугающее, как у Уилдерхема. Это воспоминание вообще нужно стереть из памяти! Забыть о прошлом нынешней ночью.

Одной рукой Риордан возился с ее нижними юбками, отодвигая их в сторону до тех пор, пока Мора не почувствовала, как воздух холодит ее кожу, прикрытую лишь тонкой тканью панталон. Какой разительный контраст с теплой рукой Риордана, замершей у нее на лобке! В первое мгновение она испугалась столь интимного контакта.

— Расслабься, Мора, — прошептал Риордан ей на ухо. — Лучшее еще впереди, верь мне.

Он принялся целовать ее подбородок, одновременно скользнув рукой в панталоны. Дерзость его поступка тут же померкла, растворившись в захлестнувшей Мору волне ощущений. Но она жаждала большего. Ее тело столь живо реагировало на интимные ласки Риордана, что не осталось ни времени, ни сил на вопросы. Близость его тела и прикосновение пальцев к лону воспринимались ею как нечто само собой разумеющееся. Настоящее волшебство, которому Мора отдалась без остатка, выгибаясь от касания рук и постанывая от удовольствия, которое нарастало, ширилось, пока не поглотило все ее существо без остатка. Мора испугалась, что в приливе экстаза разлетится на кусочки, и была недалека от истины.

— Отпусти себя на волю, Мора, — хрипло произнес Риордан, прожигая ее насквозь своими голубыми глазами. — Воспари ввысь, будь моим воздушным змеем.

В этот момент Мора рассыпалась на тысячи осколков и вознеслась к небесам, потом снова благополучно опустилась на землю в объятия Риордана. Теперь она совершенно точно знала, что значит быть воздушным змеем, совершившим плоский переворот, а также и то, каково это — быть женщиной, страдающей от любовных мук.

— Тебе понравилось? — спросил Риордан, сжимая ее в объятиях.

— Что это было? — задыхаясь, спросила Мора. Несомненно, такой восхитительный акт имеет название.

У ее уха раздался тихий смешок, Риордан еще крепче прижал ее к себе.

— Это, моя дорогая, самое большое веселье, которого можно достичь, не снимая одежды.

Риордан хотел запомнить Мору такой, какой она предстала его взору в тот момент, изумленной и немного испуганной произошедшим. Внезапно он понял, что хочет сделать.

— Пойдем со мной наверх, — прошептал он. — Мне нужно тебе кое-что показать.

Этим «кое-чем» оказалась комната, в которую он не заходил с тех пор, как вернулся из Италии. Непростая комната, в ней обитали воспоминания, приятные и неприятные. Но сегодня впервые за пять лет ему вновь захотелось рисовать.

— Куда мы идем? — спросила Мора.

Она поднималась по ступеням, слегка пошатываясь от усталости и выпитого спиртного. Риордан поддержал ее, обвив рукой талию.

— Мы направляемся в мою художественную мастерскую. Хочу показать тебе свои полотна. — Он засмеялся как бы про себя. — В действительности я просто хочу получить свой выигрыш.

— А мне казалось, ты его уже получил, — раздался в темноте мягкий смех Моры. Теплый богатый звук ее голоса придал ему мужества.

Наконец они поднялись. Мастерская располагалась в конце коридора, и, чтобы туда попасть, нужно было миновать комнату Моры и детскую. Риордан распахнул дверь, оказавшуюся незапертой. Он отпустил ее руку, но лишь на краткое мгновение, потребовавшееся ему, чтобы зажечь лампы, которые осветили комнату тусклым светом.

Казалось, время в мастерской остановилось. Как обычно, большую часть пространства занимал венецианский диван, ставший у Риордана любимым предметом мебели задолго до того, как он впервые отправился на континент. При виде дивана Мора удивленно ахнула:

— Какая прекрасная софа!

Она провела пальцами по спинке, лаская деревянную раму.

— Ты вполне можешь присесть. — Риордан рассмеялся при виде ее радостного лица. — Мой отец пришел в ярость, когда я купил этот диван, так как он стоил мне большей части моего трехмесячного содержания. Я обнаружил его в магазине подержанных вещей в Чипсайде и тут же понял, что должен заполучить его, с согласия отца или без него.

Риордан двинулся к стопке натянутых на подрамники холстов, прислоненных к стене, и стал перебирать их. Наконец он нашел один посвежее, который и установил на мольберт. Перемещаясь по мастерской и прикасаясь к привычным для себя вещам, он ощущал необычайную легкость. Все находилось на своих местах. Он почти готов был поверить в то, что никогда не покидал этой комнаты. Его любимые кисти стояли в стеклянной банке на маленьком столике рядом с диваном, словно ожидая, чтобы он снова взял их в руки и начал рисовать. Законченные картины, прикрытые брезентом, были прислонены к дальней стене.