Воссоединение - Вячеслав Кумин

– То есть мне придется проникнуть глубоко в тыл противника и разбомбить завод по изготовлению стержней?!

– Именно так.

– Господин командующий, вы сошли с ума! Нам придется пройти сквозь всю территорию Альянса! Это просто невозможно!

– Ну почему же… мне помнится, один ваш предок уже провернул однажды схожую операцию. Забрался глубоко в тыл Шердманской Империи и раздолбал одну из планет… Вы знали про это?

– Я все знаю о своих предках, сэр. Но это была чистая случайность…

– Тем не менее, теперь вам предстоит повторить подвиг своего предка. Вы станете тем самым Троянским конем. Незаметно проберетесь к ним в тыл и ударите со всей мощью, на которую только окажетесь способны. Для этого ваши корабли проходят не только ускоренный ремонт, но на них накладывают фальшивые борта, чтобы они даже визуально походили на корабли Альянса.

– Сэр, вы понимаете, что это самоубийство? Одна неточность, и две сотни артиллерийских бастионов, которые защищают систему, сметут нас, словно пыль… – уже сдался Винсент.

Он понял, что ему не отвертеться от задания, если только прямо не подать в отставку. Но тогда что его ждет дальше? Это будет выглядеть трусостью. Пожалуй, с этим он жить не сможет. Тогда не лучше ли сразу покончить со всем этим, согласившись на самоубийственное задание?!

– Будьте уверены, я это прекрасно понимаю, – сказал Снайпс, понимая чувства адмирала. – Но нам необходима эта диверсия… Таким образом, мы обездвижим их флот и за то время, пока они смогут нарастить производство где-то в другом месте, на что потребуется не один год, мы сможем хорошо потрепать их… Ведь от наступательных действий они вынужденно перейдут к глухой обороне. Это время, которое нужно нам, как воздух. А если все пойдет совсем уж хорошо, то мы просто не дадим им нарастить производство! Но это уже откровенные мечты, – одернул себя командующий. – Ваше решение адмирал, вы согласны принять участие в исторической и, я бы даже сказал, судьбоносной операции?

– Так точно, сэр.

– Хорошо…

– Разрешите идти?

Командующий быстро перевел взгляд на одного из своих помощников, устроившихся на стуле у стенки. Взгляд показался Винсенту каким-то неуверенным, что крайне удивило Силаева.

– Постойте, адмирал…

Вперед шагнул полковник, который сопровождал Силаева в челноке.

«КЕК, – сразу же определил Винсент, удивляясь, как это он сразу не догадался. – Наверное, еще под винными парами пребывал…»

Силаев не ошибся. Помощник командующего оказался никаким не помощником, а агентом Комитета Единого Контроля.

– Полковник КЕК Джошуа Чемберлен, – представился он, встав со стула и одернув китель. – Рад знакомству с прославленным адмиралом.

Комитетчик, подхватив за спинку стул, на котором только что сидел, подошел к столу командующего и приставил его сбоку, после чего сел, закинув ногу на ногу.

– Чем могу быть полезен, агент Чемберлен? – спросил Винсент.

– Командующий «забыл» вам сказать, что у пресловутого плана есть еще и третья часть.

– Вам не кажется, что план и без того несколько перегружен?! – не выдержал Винсент.

Ему дали самоубийственное задание, и это оказывается еще не все! И, напустив на лицо веселое выражение, продолжил, напевая когда-то слышанную им песенку:

Старый злобный Чингисхан

Тоже ведь имел свой план,

Но под тяжестью тех планов

Угодил в большой капкан!

И с тех пор идет молва,

Что нужна нам голова…[1]

– Как там в песенке дальше поется?… – с беззаботным, даже с невинно-придурковатым видом спросил он у агента.

Несмотря на всю серьезность обсуждаемого вопроса, оба майора, действительно помощники командующего, чуть слышно прыснули в кулаки от смеха, а сам командующий едва заметно улыбнулся. Но все быстро взяли себя в руки, особенно после того, как агент КЕК лишь слегка повернул голову, покосившись на весельчаков.

– Хватит ерничать, адмирал… – устало сказал он. – Я понимаю, вы не в духе, и приношу вам свои соболезнования в связи с героической гибелью вашего брата… Не один вы потеряли родных, их каждую минуту теряют десятки тысяч людей, но дело надо делать. Так что давайте оставим пока в сторонке эту непонятную вражду между Флотом и КЕК.

«И правда ведь!» – грустно усмехнулся Винсент. Проанализировав свои чувства, он понял, что действительно ответил грубостью из-за пресловутой извечной неприязни флотских к комитетчикам, засевшей где-то глубоко в сознании, словно на генетическом уровне.

– Хорошо… Что еще за третья часть?

Вместо ответа агент Чемберлен расстелил перед Силаевым карту звездного неба.

– Вы знаете, что это?

– Понятия не имею… – честно ответил адмирал. Он обладал хорошей памятью на звездные карты в любом их виде, но конфигурацию этих точек он точно видел впервые. – По всей видимости, Неизведанные территории.

– Вы правы и неправы одновременно. Эти территории вполне изведаны, но знает о них лишь узкий круг людей.

– И что дальше?

– Здесь живет колония людей, которая ничего или почти ничего не знает о нас и… о нашей войне, – после короткой паузы добавил агент.

У адмирала брови полезли на лоб от удивления.

– …Но мы знаем о них все.

– И? Что это за колония такая странная?

– Потомки оставленных в Солнечной системе людей… тех, кого не смогли по ряду причин взять с собой, или они остались сами.

– И что вы хотите от меня?

– Вы должны полететь туда сразу после бомбардировки планеты.

– Да вы с ума тут все посходили, что ли?! – воскликнул Винсент. – За мной, при условии, что мне и хоть малой части кораблей удастся вырваться из пекла, которое там начнется после бомбардировки, наверняка увяжется хвост! После такой оплеухи чужие постараются меня зажарить живьем!

– Именно это нам и нужно, адмирал… Ну, в смысле не то, чтобы вас зажарили живьем, конечно… Нам нужно, чтобы за вами увязалась крепкая эскадра и не отставала до самого последнего момента. Проще говоря, нам нужно, чтобы чужие также узнали об этой колонии.

– Вы хотите втравить этих людей в войну?! – догадался Силаев.

– В точку, адмирал.

– Но зачем?

– Затем, что мы терпим поражение. Федерации нужны солдаты.

– Сколько их хоть там?

– Чуть больше трех миллиардов.

– Только-то?! – откровенно усмехнулся Силаев. – Да это же всего один процент, максимум два, от нашей численности! Это ничто, меньше, чем ничто! Это просто не целесообразно! Ну что такое один-два процента на наших фронтах?! Пшик один… Мы столько теряем за один год.