Сердце короля штормов - Александра Гринберг

В гостиную он вошёл первым – да так и застыл, в изумлении приоткрыв рот.

– Серьёзно, что ли? Какая Бездна тебя сюда принесла, вздорная ты булка?

Состроив наглую морду почище Себастьяновой, его кошка возлежала на новеньком кресле – разумеется, в той самой сдобно-булочной позе, подобрав под себя пятнистые лапки. Подле кресла же на полу мирно притулился Бальтазар, не то охраняя шерстяную нахалку, не то просто составляя ей компанию.

– Какой хорошенький! – Эрин, прежде вялая и до Бездны уставшая, как-то странно оживилась и чуть не бегом припустила к креслу, чтобы погладить Кайю. Та не сопротивлялась, лишь одарила дерзкую человечку надменным взглядом. – Это твой?

– Ну типа… мой, – пробормотал Шай растерянно. – Моя. Это кошка, вернее, котёнок…

– Котёнок? – восхищённо изумилась Эрин. И потянула-таки склочную меховую выпечку себе на руки. – Да ты шутишь! Он огромный! Это сильфур, да? Никогда раньше их не видела!

Шай рассмеялся, позабавленный её детским восторгом. И крайне недовольной мордой кошки – та не вырывалась, но демонстративно обвисла в руках Эрин пушистой горжеткой. Мол, ты посмела протянуть ко мне свои конечности, но сделала это без уважения.

– То есть сам факт того, что она притащилась сюда, как к себе домой, тебя не смущает?

– Я что, должна возражать? Это же котик!

Весело фыркнув, Шай покачал головой.

– Всё с тобой ясно, маленькая фея. Вы с Тео определённо поладите.

– Тео? – уточнила Эрин, нахмурилась на мгновение. – Это с ним вы нашли ту девушку в ярком платье.

Шай кивнул. Уточнять ничего не стал, хотя на язык так и просился вопрос вроде «Ты и об этом знаешь?» Ну конечно, она знает. Эрин – провидица. Вестник смерти, если быть совсем уж точным. И это не самый лучший дар, которым боги могли бы одарить мага. Больше смахивает на проклятье.

– Не будем об этом? – произнёс Шай полуутвердительно.

– Не будем.

Если в доме водятся животные, они непременно будут следовать всюду за своим человечьим рабом. Особенно если дело касается кухни – Бальтазар прошмыгнул в неё прежде, чем они успели переступить через невысокий порог, Кайя и вовсе даже не думала слезать с рук Эрин, всем своим видом показывая, что ей вполне удобно. Даже мурлыкала снисходительно – так и быть, сделаю вам тут всем одолжение своим чудным голосом. Потом Эрин, правда, всё же ссадила её на одну из табуреток, к неудовольствию пушистой нахалки. Бальтазар же улегся недалеко от кладовой – не иначе как ожидая, когда ему выдадут порцию чего-нибудь вкусного. Под вкусным, разумеется, понималось мясо – вряд ли пса интересовал припрятанный хозяйкой пакет с конфетами.

Порывшись среди полок, Шай отыскал бумажный сверток с говяжьей вырезкой под стазисом. Припомнил, что сам же его сюда и положил пару дней назад, и строго глянул на Эрин – выходит, она так и не приготовила себе ничего, перебиваясь конфетами и яблочным пирогом, который передала Агнес.

– Не припоминаю, чтобы феи питались пыльцой, – отчитал её Шай.

Эрин лишь плечами пожала и, кажется, ничуть не прониклась его укоризненным тоном.

– Я плохо готовлю. Не стала портить.

Ну вот и что с ней такой делать? Шай вздохнул, подавил желание утащить свою несносную маленькую фею в свою же башню (в голове, помимо наглой внутренней утки, едко хмыкнул Себастьян) и взялся за нож. Эрин инициативу решила поддержать: под руку не лезла, но крошить овощи в салат взялась охотно.

Идиллия, что уж тут.

Руки хоть и были заняты, а всё же покоя мозгам отчаянно не давали. Поговорить хотелось. Узнать, почувствовать, хоть немного разобраться в Эрин и в том, что творится у неё в голове. А творится, судя по всему, многое. Шай вот и представить себе не мог, каково это – знать будущее.

– Расскажи про нож, – попросил он. И поди пойми, почему именно эта фраза сорвалась с языка. – У нас была сделка, помнишь?

– По одной очешуительной истории за раз? – хмыкнула Эрин в ответ. – Это подарок. От друга. Феи же любят всё блестящее.

Вот только веселья в её голосе вовсе слышно не было. Неприязни, впрочем, тоже. Скорее, грусть или тоска. Эрин отложила нож – не тот, о котором шла речь, обычный кухонный, обтерла руки полотенцем.

– Его звали Вилберн, но все знали его как Кондора. Возможно, ты даже слышал о нём.

Шай невольно нахмурился. Про ассасина из числа профи он, конечно же, слышал – нередко от приятелей-законников, но чаще всего от Кэрта – тот, едва заслышав пафосную кликушку, недовольно фыркал и взрывался фонтаном едких пассажей, костеря этого Кондора безвкусной подделкой, бездарным мясником, Девятисмертом для нищих… Но оно и понятно: кошачий кузен всегда был с придурью. Эстет херов. Даже в том, что касается убийств за деньги.

Убийство оно и есть убийство. Главное – результат. Что ни говори, а в душегубстве Кондор был вполне себе хорош: заработать репутацию и пролезть в верхний эшелон, по пути не убившись об какого-нибудь некроса, дорогого стоит.

Потом, правда, наверняка зазнался, почувствовал безнаказанность и… И всё. Больше птичка крылышком не машет.

«Вот и славненько, – подумал Шай, недобро сощурившись. – Нечего порхать вокруг чужого добра».

Это даже ревностью сложно было назвать – просто одна мысль о том, что вокруг Эрин роится нечистый на руку и помыслы психопат, будила в Шае грифона. Агрессивно защищающего «м-моё» и непроходимо тупого в своём упрямстве. И да, совершенно точно не терпящего никаких пернатых конкурентов…

Ладно, быть может, без капельки ревности впрямь не обошлось.

– Да уж, слышал, – наконец выдал он как мог бесстрастно. – У тебя нездоровая тяга к хищным птичкам.

– У меня не было к нему тяги, – возразила Эрин. Сняла нож с пояса, покрутила его в ладони. – Просто он был единственным, кроме Армана, пожалуй, кому было до меня дело. Он был единственным, кто знал… кто я. И никому не сказал. Хотя мог.

Она отложила нож, вцепилась пальцами в столешницу.

– Мне было очень плохо тогда. Я была одна, в чужом городе, без денег, без работы. Наедине с магией, которую не понимала и не хотела принимать. За чаевые разносила пойло в «Белой лозе»… публика там не самая вежливая, знаешь ли. Я даже не помню толком, что случилось. Меня всю ночь мучили кошмары – чужая кровь на полу, на столах, вываливающиеся внутренности… Кажется, кто-то что-то сказал мне, ну знаешь, из того остроумного раздела про сколько стоит моя задница. Кошмар стал явью, а потом, когда я поняла, что это был Кондор, что это он из-за меня, – не знала, поблагодарить его или бежать без оглядки.

Эрин вдруг улыбнулась, будто та невообразимо мерзкая жуть, что она сейчас рассказывает, была её лучшим воспоминанием.

– Он сказал, что хочет убить меня. Что я была бы самым красивым его ужином. А я… Я ответила, что он не сможет этого сделать, потому что меня ждёт другая смерть. Наверное, это было глупо и безрассудно, но веришь или нет, мне не было страшно. В то время я часто думала о своей смерти. О том, что лучше бы покончить с этим. Сходила с ума. От одиночества, от кошмаров, от постоянного страха. Что тебе какой-то убийца, когда ты каждый день видишь чью-то смерть… Его это, кажется, позабавило.