Неистовый - Л. Дж. Шэн

Милли тут же вскочила на ноги.

– Давай покажу тебе комнату, – вызвалась она. – Она действительно классная. Я даже купила и развесила плакаты твоих любимых групп. Давай возьму твой чемодан, – добавила Милли.

И меня сразу же захлестнуло чувство вины за то, что устроила маленькую сцену, чтобы разозлить маму.

– Даже не вздумай его трогать, – в мамином голосе зазвучали стальные нотки, опалившие нервы до ожогов. – Я сама принесу чемодан. Встретимся наверху, девочки.

Опустив от стыда голову, я отправилась вслед за Милли вверх по лестнице. Окружившая тишина давила на меня. Они прекрасно общались, пока не появилась я.

Так что, зная о своей склонности вызывать в других беспокойство – из-за моей болезни, моей манеры общения и вообще существования, – поклялась придержать язык и постараться не показываться им на глаза до самой свадьбы. По правде говоря, именно поэтому я и не хотела приезжать сюда так рано.

– Так почему мама ведет себя так, словно тебе шесть и тебя надо кормить с ложечки? – желая завязать разговор, спросила я.

– Да нет особых причин, – прощебетала Милли, всплеснув руками так сильно, словно хотела показать мне картины и статуи, занимавшие просторные коридоры. – Ты же знаешь маму. Она заботливая наседка, желающая накормить всех.

– Верно, но обычно она направляла всю свою энергию на меня, – напомнила я.

Милли рассмеялась, но это прозвучала как-то неестественно.

– Она носится со мной как курица с яйцом с тех пор, как мы с Вишесом обручились. Хочет, чтобы все прошло идеально. Невестам не очень идет огромная рана на голове или рука в гипсе.

Я решила не допытываться и оставить эту тему, ведь мне и без этого хватало забот. Предстояло перекроить все планы на ее девичник, а еще рассказать о расставании с Дарреном за ужином.

– Я очень рада, что ты здесь. – Милли погладила меня по руке. Мы обе не отличались большим ростом, но по сравнению с сестрой я казалась крошечной. Но меня вполне устраивали карманные размеры, еще и потому, что я чувствовала себя детенышем какого-нибудь сумчатого каждый раз, когда оказывалась рядом с мамой. – Знаю, у тебя много работы. И своя жизнь в Нью-Йорке. Но я очень ценю, что ты приехала сюда. Очень-очень сильно, Козявочка Рози.

Мы еще немного поболтали, а затем сестра вернулась на кухню. После ее ухода, я рухнула на кровать королевских размеров, заваленную дюжиной пушистых подушек, и вытащила телефон из заднего кармана выцветшей джинсовой юбки, чтобы написать Дину. Первое сообщение за все время нашего общения.

Рози: Родители не знают, что я рассталась с Дарреном. Пожалуйста, не сболтни об этом никому до вечера.

Он ответил через несколько минут.

Дин: Проклятье. Придется отменить запланированную пресс-конференцию. Все так плохо?

Мне стало приятно, что он задал вопрос, ведь это означало, что он ждал ответа.

Рози: Обычные причуды семьи ЛеБлан. А у тебя?

Дин: Жадно поедаю бутерброд, пока мама пересказывает последние сплетни и новые правила оформления газонов. Мечта, а не жизнь. Звони, если понадобится моя помощь.

Рози: Ты не мой супермен.

Дин: Я готов сыграть для тебя любую роль.

Рози: Сколько пафоса, но ты дал мне неплохую пищу для размышлений.

Дин: Забавно, что ты упомянула еду. Ведь я только подумал, что есть одна часть твоего тела, которая мне понравилась бы больше, чем бутерброд.

Фыркнув от смеха, я обняла подушку и закрыла глаза. Сон пришел быстро и, как происходило довольно часто, в нем я увидела себя. А кого еще? Дина «Рукуса» Коула.

Проклятье.

Дин

Все считали меня избалованным маленьким засранцем.

И, черт побери, я не только знал это, но и признавал их правоту.

Как только я переступил порог дома, родители кинулись ко мне, словно перед ними оказался сам Господь. Вернее, им они меня и считали. Я рос, веря, что земля вертится вокруг меня, а я сам сделан из чистого золота и непрекращающихся оргазмов. Именно это мои чрезмерно опекающие родители вбивали мне в голову. И именно таким я и стал. Но стоит отметить, что они так же относились и к моим младшим сестрам – Пейтон и Кили, так что девочки выросли не менее успешными, чем я. Сейчас Кили училась в медицинском университете в Мэриленде, а Пейтон подрабатывала ассистентом в университете Беркли, пока работала над своей диссертацией по какой-то впечатляющей, но тяжело запоминающейся теме.

Ну что оставалось сказать? У мистера и миссис Коул получились красивые и преуспевающие дети.

Ведь если не учитывать моих проблем с алкоголем и дурью, которые я употреблял, чтобы забыть о существовании Нины, то меня можно было назвать идеальным.

Идеальным руководителем филиала.

Идеальным бизнесменом.

Идеальным сыном.

Идеальным любовником.

И этот список можно продолжать бесконечно, но какой в этом смысл? Ведь я отлично знал тайм-менеджмент и прекрасно знал, где стоит сэкономить время.

– Твой бутерброд, дорогой. Я добавила твою любимую горчицу с фермерского рынка.

Хелен, моя мама, прижалась губами к моему лбу, а затем заняла соседний стул за столом. Илай, мой отец, сидел напротив с гордой улыбкой на губах.

Мы немного поболтали о работе, политике и обсудили местные сплетни. Но тут мама опустила голову и начала теребить свое жемчужное ожерелье, которое надела поверх джемпера лимонного цвета.

– Милый, только не злись, но мне нужно кое-что сказать.

И, естественно, это тут же разозлило меня.

Я поднял взгляд от своего бутерброда на нее, отчего ее движения стали более дергаными, и она сглотнула.

– Мы недавно… разговаривали с Ниной. – Мама нервно одернула джемпер.

Наверное, нет ничего удивительного, что Нина позвонила маме. Но меня это удивило. Папа снял очки и слегка сжал переносицу.

– Ты не можешь игнорировать ее, Дин. Думаю, самое время поговорить об этом, – сказал он.

– Здесь не о чем говорить. Это мои дела, а не ваши. Чего ей надо?

– Нина попросила меня, чтобы я помогла убедить тебя встретиться с ней, – в маминых глазах читалась мольба, которая раздирала мне душу.

– Она чокнулась, черт побери.

– Дин, не выражайся, – отчитал меня отец, словно мне всего четыре года.

Да плевать. Хотелось бы мне посмотреть, как бы он справился с кем-то вроде Нины. Ведь ему-то, черт побери, повезло встретить Хелен. Замечательную, отзывчивую и чертовски миролюбивую. Так что ему легко судить. И вряд ли доводилось разгребать подобное дерьмо.