Не девичья память - Наталия Антонова

— Нравится? — спросила Мария.

— Да, интересная девушка, — задумчиво отозвалась Мирослава.

— Только этот портрет не продается…

— Почему?

— Я написала его для души…

— А кто это?

— Это учительница моего сына, Алена Саранцева.

— Алена Саранцева? — удивленно переспросила Мирослава.

— Да, — кивнула Белкина, — понимаете, она, что называется учитель в высшем понимании этого слова, от бога. В наши дни это невероятная редкость.

— Мне кажется, что истинный учитель всегда был редкостью.

— Возможно. Но если бы вы видели Алену! Она буквально творит чудеса! Представляете, к ней в класс переводят двоечника, отпетого хулигана, и он буквально через пару месяцев становится примерным учеником.

— Это действительно чудо, — согласилась Мирослава.

— Да, взять хотя бы моего Ваньку, это мой сын. Он, конечно, не лодырь и учился нормально, но с неохотой, просто потому, что так надо. Но стоило ему перейти в класс к Алене, как его стало невозможно от книг оторвать, как раньше от компьютера. И почти по всем предметам теперь одни пятерки.

Семен стоял, прислонившись спиной к двери, и не вмешивался в разговор.

Мирослава же, встретившись с переливчатым карим взором художницы, решила не лукавить и попросить ее о помощи.

— Мария, мы могли бы поговорить?

— А разве мы не говорим? — удивилась та искренне.

— Не о картинах… Об Алене.

— Ну, я не знаю.

— Выслушайте меня.

— Хорошо, пойдемте тогда в гостиную, чаю заодно попьем.

Вскоре они втроем расположились за дубовым столом с угловым диваном в гостиной, и хозяйка расставила на столе бутерброды, чай, варенье… Семен полностью сосредоточился на бутербродах и чае.

А Мирослава, не торопясь, стала рассказывать о том, что она детектив, ее пригласили расследовать гибель Олега Коршунова, произошедшую при загадочных обстоятельствах, и что ей случайно стало известно, что Коршунов проявлял к Алене Саранцевой настойчивый интерес и агрессивно относился к жениху Алены Федору Самсонову.

Мария молча кивала.

— Мне очень нужно поговорить с Аленой, — сказала Мирослава, — но, вполне возможно, что она не захочет вести задушевные разговоры с посторонним для нее человеком, коим я и являюсь.

— А что же вы хотите от меня?

— Чтобы вы помогли мне, позвонили Алене и попросили ее уделить мне время.

— Я даже не знаю, — растерялась художница.

— Но ведь вы хорошо знакомы с ней, не так ли?

— Да, конечно, просто…

— Просто, если не раскрыть это убийство, то и на Алену или ее жениха может упасть тень подозрения…

— Да, что вы! — всплеснула руками Белкина, — вы просто не знаете Алену, а тем более Федора! Он вообще мухи не способен обидеть!

— Я верю вам, но, надеюсь, что Алена может дать мне какую-либо зацепку.

— Хорошо, — сдалась Белкина, — я позвоню ей и поговорю о вас.

— Может быть, вы сделаете это прямо сейчас? — вежливо, но настойчиво попросила Мирослава.

— Сейчас?! — Но тут художница вспомнила, сколько картин и, главное, на какую сумму собирается купить у нее Мирослава, и согласилась: — Хорошо, я позвоню ей сейчас, но из другой комнаты.

— Как вам удобнее.

Белкина порывисто встала с места и быстро вышла из гостиной.

Семен подмигнул Мирославе и показал большой палец.

Она пожала плечами, давая понять, что пока неизвестно, согласится ли Алена поговорить с ней и что даст ей эта беседа. Но Семен был уверен в успехе.

Белкиной не было достаточно долго, вернулась она спустя минут двадцать. Семен к этому времени успел съесть все бутерброды и перешел на печенье.

Художница вошла в гостиную так же порывисто, как вышла из нее. Она села рядом с Мирославой, взяла конфету, быстро сняла с нее фантик и скатала его пальцами.

— Алена согласилась с вами поговорить, — сказала она.

— Спасибо.

— Не за что. Она ждет вас в здании школы через два часа. Вернее, она встретит вас прямо при входе. Надеюсь, вы ее узнаете.

Мирослава кивнула.

Мария назвала адрес школы, и Мирослава поняла, что это та же самая школа, в которой когда-то учился Олег Коршунов и все его друзья.

— Я очень благодарна вам, — сказала Мирослава.

Художница пожала плечами и проводила гостей до двери. Уже стоя на пороге, они договорились, что созвонятся и решат, когда Семен приедет с деньгами за картинами.

— По-моему, она не очень рада, — обронила Мирослава.

— Ерунда, — оптимистично ответил Семен, — просто слегка растерялась.

— Вы думаете?

— Уверен.

— По-моему, там недалеко от школы есть кафе?

— Есть. Но я уже, честно говоря, объелся, — виновато вздохнул водитель.

— Мы можем заказать только кофе или чай и мороженое.

— И правда! — обрадовался Семен. — У них фирменное мороженое с орешками и киви. Я его обожаю!

— Ну, вот видите. Надеюсь, для него еще найдется место в вашем животе? — пошутила Мирослава.

— И даже для двух порций, — серьезно заверил ее Семен.

Кафе оказалось почти пустым, а мороженое понравилось даже Мирославе, которая была довольно равнодушна к сладкому. Она пила чай с жасмином медленными глотками и пыталась в уме набросать схему предстоящего разговора с Саранцевой. Семен ел уже третью порцию мороженого и не отвлекал Мирославу от ее мыслей.

Когда до встречи оставалось полчаса, они позвали официанта, расплатились и направились в сторону школы.

Машину Семен оставил на стоянке и решил подождать Волгину во дворе школы, хотя она и предлагала ему остаться в автомобиле. Но особо настаивать на своем предложении не стала.

Если Семен решил стать еще и ее телохранителем, пусть будет… Почему не доставить парню удовольствие и не поднять его самооценку.

В здание школы Мирослава вошла за пять минут до назначенного срока. Алена уже ждала ее.

Мирослава сразу узнала девушку и подошла:

— Здравствуйте, я Мирослава Волгина.

— Алена Саранцева.

— Где мы можем поговорить?

— Идемте за мной.

Саранцева поднялась на второй этаж и провела Мирославу в пустой класс. На стенах висели портреты классиков литературы.

Мирослава невольно догадалась, что некоторые из них написаны Белкиной.

— Школа купила портреты у Марии?