Крымский излом - Александр Харников

– Ну ни чего, себе! – вырвалось у него, когда он осмотрел поле боя. – Товарищ генерал-лейтенант, вы только посмотрите!

Я тоже последовал примеру майора и выглянул из-за бруствера. Все подступы к нашим позициям были усеяны трупами в серо-зелёных шинелях. Кое-где убитые лежали даже в несколько слоев. На глаз было сложно определить, сколько немцев полегло здесь, пытаясь взять этот рубеж, но их было много, очень много. И ни один не сумел подойти к траншее ближе ста метров. Казалось, что здесь в полном составе лежит 50-я пехотная дивизия вермахта, хотя конечно это было не так. Её остатки занимали позиции примерно в полутора километрах впереди, как раз по тому самому оврагу, который должен был стать рубежом развёртывания для эсэсовского моторизованного полка и румынских кавалеристов.

Нас заметили, и над головами просвистело несколько пуль. Бережной спрыгнул на дно окопа и отряхнул руки.

– Лепота! Ещё одна-две таких атаки, и у немцев просто не останется солдат.

Василевский только кивнул. Он-то прекрасно знал ещё по Германской войне, что такое позиционный тупик. Как об этом могли забыть немецкие генералы, не укладывалось у него в голове. Скорее всего, они гнали вперёд свои войска на пушки и пулемёты морских пехотинцев из XXI века, рассчитывая только на очевидную малочисленность обороняющихся и повинуясь грозным приказам из штаба группы армий "Юг", которых, в свою очередь, пинали в спину ОКХ и лично Адольф Алоизыч.

Василевский посмотрел на Бережного.

– Товарищ полковник, с ротным командиром бы поговорить?

- Товарищ генерал-лейтенант, это несколько своеобразный ротный, – полковник Бережной замялся, – даже для нашего времени... В бою он выше всяких похвал, но вот после... И шутки у него мягко сказать, специфические, и начальство, бывало, пошлёт далеко и надолго. Потому и начальство тоже отвечало ему взаимностью.

Генерал-лейтенант Василевский повернулся к полковнику Бережному и вежливо заметил.

– Самое главное, товарищ полковник, что он немцев послал далеко и надолго.

Полковник Бережной остановил пробегающего мимо рядового, жующего на ходу кусок хлеба с салом.

– Боец, где ваш ротный?

- А, Кхаппитан Рахулэнко? Он, там! – солдат неопределённо махнул рукой вдоль траншеи.

Услыхав знакомую фамилию, я вздрогнул: видимо, судьба не случайно раз за разом сводила нас между собой.

Капитана Рагуленко мы нашли там, где в пехотную траншею был врезан выступающий вперёд окоп для БМП. Капитан сидел в приоткрытом десантном люке и меланхолически курил очевидно мерзкую на вкус трофейную немецкую сигарету. Увидев полковника Бережного, он отбросил сигарету в сторону и спрыгнул на землю.

– Товарищ полковник, во вверенной мне роте все нормально, убитых трое, раненых двенадцать, в том числе эвакуированных пятеро. С рассвета и по сей момент отбито двенадцать атак противника, потери которого точному подсчёту не поддаются. Боекомплект, в среднем, израсходован на две трети. Личный состав в тонусе, боевой дух высок. Докладывал капитан Рагуленко.

Закончив рапорт, капитан пошатнулся и ухватился за створку десантного люка. Полковник Бережной с подозрением посмотрел на него.

– Ты что, пьян?

- Никак нет, товарищ полковник, – ответил капитан. – Просто устал как собака. На ногах уже почти двое суток. В другое время после такого пара шотов и в люлю... Но это война, увы. Вот ребята тоже кемарят, кто как может, пока затишье и фриц не шевелится. Люди очень устали. Прошу вашего разрешения с наступлением темноты разместить личный состав за исключением караула в хатах.

- В хатах говоришь? – Бережной махнул рукой. – А, ладно. Вот только караулы выставляй на один час и двойные. И будь постоянно на связи, возможны резкие изменения обстановки. Вот ещё что, с тобой хочет поговорить Представитель Ставки Верховного Главнокомандования генерал-лейтенант Василевский Александр Михайлович.

- Товарищ генерал-лейтенант!

Те, кто раньше знал капитана Рагуленко по прозвищу Слон, ни за что бы не поверили, что он встанет навытяжку хоть перед генералом, хоть перед фельдмаршалом. Но тут перед ним стоял не жирный обитатель Арбатского военного округа. Эту породу, как и тараканов, не вытравишь никакими реформами. Тут стоял один из легендарных будущих Маршалов Победы.

Василевский кивнул:

– Вольно, товарищ капитан! От лица Советского командования благодарю вас за отлично проделанную работу.

- Служу Советскому Союзу! – ответил подтянувшийся капитан, пожимая Василевскому руку. – Ну или трудовому народу, не помню точно, с какого года служить стали Советскому Союзу...

- С тридцать шестого, – мягко поправил его майор Санаев, – вам простительно...

- Ну, тогда все правильно, – полковник Бережной пожал плечами. – Просто мы, как люди старой советской закалки, отвечаем как умеем.

- Товарищ полковник, – с прорезавшимся вдруг кавказским акцентом сказал Санаев, – вы ещё в штабе обещали рассказать нам о том, почему "товарищи" вдруг оказались под андреевским флагом?

- Товарищ майор, – вполголоса произнёс полковник Бережной, – только не здесь. Сначала вернёмся в штаб. Эта информация только для... – Бережной ткнул пальцем вверх. – Потому что имеет важность не меньшую, а может даже и большую, чем чисто военные вопросы. А тут не только наш личный состав, но и прикомандированные бойцы из морской пехоты Черноморского флота.

- Согласен, товарищ полковник – майор ГБ осмотрелся по сторонам. – Ви совершенно правы.

Генерал-лейтенант Василевский с интересом выслушав "обмен мнениями" между Бережным и Санаевым, снова повернулся к ротному.

– Товарищ капитан, меня интересует, что вы можете сказать о сегодняшнем бое? Как вы оцениваете свои действия и действия противника?

Тут надо сказать, что капитану Рагуленко не изменило его обычное специфическое чувство юмора.

– Бой был как бой, товарищ генерал лейтенант. Такое чувство, что немец ещё не понял, что произошло. И если в Евпатории организованная оборона рассыпалась за полчаса, то здесь... Позиции нашей роты немец атаковал нагло, в рост, большими массами. А у нас, товарищ генерал-лейтенант, простите за сравнение, огневой мощи... как у дурака махорки. Станкачи, крупняки, пушки БМП, станковые гранатомёты... Утвари для убийства просто завались. Сами же видите. Да и окопы к первой атаке отрыть успели, а это, сами знаете, не пузом на снегу лежать. Ну, мы их и наказали за наглость. Одна атака – мы их покосили! Вторая, третья, четвёртая... и так двенадцать раз. С час назад была их последняя атака, и пока тишина.

- Знаю, товарищ капитан, – кивнул генерал-лейтенант Василевский, – сам был на вашем месте четвёрть века назад.

- Сюда, прямо по шоссе, идёт моторизованный полк СС и румынский кавполк, – сухо вставил полковник Бережной. – Это последний резерв одиннадцатой армии.

- За что я люблю тебя, товарищ полковник, умеешь придать бодрость всего двумя словами, – Рагуленко потёр ладони. – Какая прелесть – моторизованный полк СС, звучит прямо как песня. Таких страшных я ещё не ...! Только боеприпасов подбрось, а?!