"Царство свободы" на крови. "Кончилось ваше время!" - Алексей Волков

— Он не с нами? — Кротов понимал, что есть вещи, которые знать ему не положено, но вопрос сорвался с языка машинально.

— Нет. Антон Иванович вообще отошел от политики. Да он и не был настоящим монархистом. По-моему, имелся у него либеральный душок. Да ладно, — собеседник лишь махнул рукой.

Кротов не знал его имени — конспирация. Лишние знания порою не несут ничего. Ладно, собеседник. Если подумать, то ведь даже Покровский не имеет понятия, кто входит в руководство Центра. Придет час, объявятся. Пока же достаточно понимания: есть люди, которым не безразлична судьба страны.

Подразумевалось — чересчур многие и весьма поспешно отреклись от императора. А кое-кто из генерал-адъютантов даже оказался замешан в самом перевороте. Без всякой дальнейшей пользы для себя, как обычно и бывает с предателями.

— А заграница?

— Что заграница? Их-то как раз устраивает подобное положение вещей. Германия унижена и придавлена, от нас и Австро-Венгрии — одни обломки. Той же Англии, наоборот, хорошо, чтобы здесь все было плохо. И поддерживать негласно они будут того кандидата, кто вернее добьет последние уцелевшие островки. Разве у вас не так? Хотя какие вопросы? У вас все происходит вообще чуть не в открытую. Так дальше пойдет, твой должничок вообще последней надеждой станет. А вы там как?

— Мы планируем в ближайшее время перейти к активным действиям. Хотя бы против иностранцев.

Кротов чуть улыбнулся, но не в предвкушении настоящего дела. Просто вдруг вспомнилась сегодняшняя знакомая, и захотелось забыть все плохое, сколько бы его ни было на свете…

1

— Как же вы его упустили? Ведь почти в руках был!

В чем прав был начальник, да и Николаев с ним тут не спорил, цепь весьма неприятных происшествий заметили в несколько иных и куда как более важных органах. Только в сроках начальник ошибся, оказался большим оптимистом. Хотя велика ли разница, если за лишний день все равно бы ничего не успели?

— Кони у них были лучше, — буркнул Лука. — С нашими никого не догонишь. Это… Уж могли бы дать ради такого случая не завалящих кляч, а что-нибудь побыстрее.

Пожилой представитель Министерства по борьбе с контрреволюцией вздохнул и покосился на молодого напарника, явно более злого в их тандеме.

— Ну вот. Горячиться-то зачем? Достойно удивления, что вы вообще его сумели вычислить. Жаль, немного поздно. Но все-таки вы были в двух шагах от успеха.

— Стрелять надо было! Стрелять! — убежденно добавил молодой.

— Расстояние чуточку великовато для револьверов. Была бы с собой винтовка или хотя бы «маузер», — возразил Николаев. — Да и то риск попасть в случайных прохожих…

Последнее замечание было пропущено мимо ушей.

— Хорошо. Поймите, Лука Степанович, лично вас никто не обвиняет. Вы сделали что смогли в тех обстоятельствах. Достаточно быстро определили связь между разрозненными, казалось бы, преступлениями, даже установили следующий ход бандитов. Я уже не говорю: именно вы поняли — нам противостоит Покровский. Кстати, что вы о нем знаете?

— Это… Что и все. Восемьдесят девятого года рождения, закончил Одесский кадетский корпус и Павловское училище, причем последнее — первым в выпуске. Служил в Малороссийском гренадерском полку, затем — в авиации. Кавалер ордена Георгия за захват неприятельского самолета вместе с пилотами, Георгиевское оружие, последняя должность — командир двенадцатого авиаотряда, капитан. Согласно ориентировке, на путь борьбы с народной властью, тогда еще — Временным правительством, вступил примерно к лету семнадцатого года. Был активным участником монархического подполья в Петрограде. По мере углубления завоеваний революции менял места пребывания. Какое-то время находился на Кубани, где организовал отряд для борьбы с немирными горцами, партизанил в Московской народной республике, затем перебрался к нам, в Сибирь. Порою живет в Харбине, порою вторгается в тайгу, перемещаясь едва не вдоль всей линии КВЖД или отходя от нее дальше. Совершал налеты на небольшие городки, всегда довольно ловко уходил от преследования. Предприимчив. Численность отряда колеблется, но, это… ядро состоит минимум из двухсот, а то и трехсот человек. Главным образом — бывших офицеров и казаков. Хотя порою доходило и до нескольких тысяч, организованных по армейскому принципу в полки, эскадроны, батальоны. Возможно, полки те существуют и сейчас, лишь ждут приказа на выступление.

— Достаточно, — прервал старший. — Вижу, к делу вы относитесь серьезно. Но в данный момент нас больше интересуют другие ваши соображения. Как по-вашему, где в городе скрывается наш авиатор-атаман? Должно же у него быть логово, лежбище, в общем, нечто постоянное.

— Не знаю, — признался Николаев. Вопрос был глуповат. Знал бы, разве не попробовал бы принять меры к задержанию? — Город велик, у Покровского вполне могут быть знакомства в любых слоях населения. Иначе, это, он бы не чувствовал себя так вольготно. Мы рассылали ориентировки всем сотрудникам милиции, но без результата. Вокзал перекрыт, на дорогах выставлены посты, но если с вокзалом может сработать, то при некоторой численности банды сквозь пост они прорвутся. Стрелять умеют, готовности к риску не занимать…

— Плохо. Посты надо бы усилить за счет армии. Все равно ни хрена не делают, в казарме сидят да водку пьют.

— Армией мы не распоряжаемся. У них свое начальство.

— Я распоряжусь. Не фиг им дурака валять. Пусть занимаются прямым делом — врагов ловят. Или хоть ускользнуть им не дают. Роту на одну дорогу, роту — на другую. Надо установить наблюдение за всеми злачными местами. Покровский любит погулять. А завтра с утра устроим общегородскую облаву.

— Как? — не понял Николаев.

— Проверим каждый дом, каждую квартиру. Нам бы еще приметы его подельников достать!

— Приметы подельников неизвестны. А на облаву у нас, это, не хватит сил.

— Хватит. Утром прибудут две роты спецназначения, оперативники, привлечем войска, добровольных помощников… Покровский должен быть задержан! Любой ценой! Даже не задержан — уничтожен.

Что-то подсказывало Николаеву — результата операция не даст. Однако озвучивать вслух он ничего не стал. Не он ответственный, не с него и спрос.

2

Операция не задалась с самого начала. Началось с того, что поезд с обещанным подкреплением опоздал на четыре часа. Сразу же оказалось: прибывшие почти сутки не получали горячей пищи, и пришлось срочно организовывать ее приготовление и раздачу, а для того согласовывать выдачу продуктов и прочее с начальниками разных уровней и подчиненности.

Решили пока начать без них, и смешанные группы двинулись по разным улицам и переулкам. Заглядывали в каждый дом, проверяли документы, при этом зачастую сами не представляя, каким образом сумеют узнать легендарного партизана, и даже страшась нарваться на него. Никто не оцепливал кварталы, и жители могли свободно перемещаться из еще не пройденных домов в уже помеченные. Толку быть просто не могло и не было.