Блин - победитель мафии - Евгений Некрасов

Николай Александрович чувствовал себя победителем, а победители — щедрые люди. Он договорился с курьером, который отвозил в типографию оригинал-макеты, чтобы он взял с собой Блинкова-младшего. Отпросить его у родителей Николай Александрович вызвался сам.

— Родители, Дмитрий Гавриловский, это святое. Нельзя, чтобы они волновались из-за тебя, — сказал он, тыча в Блинкова-младшего пухлым пальчиком, с таким неприступным видом, как будто из-за него родители не волновались никогда. А маме он сказал по телефону:

— У парня дебют, пускай дождется тиража. Это на всю жизнь запоминается — первая твоя газета с печатного станка… Когда напечатают, тогда и напечатают. Ничего, если поздно. Газеты же ночью повезут на почту. Попросится к водителю попутной машины, и вся недолга.

Короче говоря, без пяти двенадцать Блинков-младший уже переодевался в обшарпанной гримуборной «Пиррова пира». Никого, кроме Нины Су и фокусника, там пока что не было, но буквально повсюду — на подоконниках, на стульях и даже на полу — валялись кожаные ошейники с шипами, блестящие лакированные фуражки и какие-то цепи с кожаными треугольничками.

Свои пачкающиеся типографской краской газеты Блинков-младший завернул в куртку и спрятал ее в тумбочку от хозяек всех этих ошейников и цепей. А то придут на работу, возьмут каждая по газетке, и ему ничего не останется.

В двенадцать он лежал в сундуке фокусника, и Нина Су дышала ему в самый нос запахом клубничной жвачки. Ему Нина Су дала мятную, чтобы обоим было приятно.

Как это часто бывает не только в фокусах, но и в жизни, волшебный сундук оказался без секрета. Четыре оклеенные разноцветной фольгой стенки откидывались на петлях, как борта грузовика, чтобы почтенная публика могла убедиться, что стенки не двойные, а тонюсенькие, фанерные, и сундук абсолютно пуст.

Фокусник с Блинковым-младшим поднимали эти откинутые стенки, скрепляли их обычными дверными крючками, и Блинков-младший залезал в сундук. Это было самое сложное, потому что его переодели в гусарский мундирчик лилипута. Мундирчик резал ему под мышками и вообще где только можно. Залезть на столик, где стоял сундук, было маленьким подвигом, перекинуть ногу через стенку сундука — невыполнимой задачей. Блинков-младший бревном падал внутрь. Прямо на невесть откуда взявшуюся гладкую и упругую, как резиновая кукла, Нину Су.

Фокусник закрывал крышку, и становилось темно.

Теперь надо было поменяться с Ниной Су местами. Блинков-младший лежал опять же бревном, а фотомодель из-под него так потихоньку выдавливалась, выдавливалась и, наконец, оказывалась на бревне. Это был драматический момент. На первой репетиции Блинков-младший даже закричал. Ему показалось, что еще минута — и он так и погибнет под фотомоделью. Хорошенькое будет сообщеньице в «Желтом экспрессе»: «Нина Су насмерть задавила восьмиклассника»! Но фотомодель поднажала и, сам не поняв, как, Блинков-младший провалился в глубокий треугольный ящик.

Секрет был не в сундуке, а в столике. В тоненьком, хрупком, на блестящих металлических ножках. По диагонали между двумя ножками было вставлено зеркало. В нем отражалась третья ножка и кулиса, точно такая же, как задник сцены. Публике казалось, что она и видит задник и все четыре ножки. Как будто под столиком пусто и нет этого треугольного ящика за зеркалом.

Они репетировали до часа ночи. Блинкову-младшему надо было разучить свою роль, которую фокусник написал сам и скромно этим гордился. Слова были глупые или непонятные. Вдобавок Блинков-младший оказался больше лилипута, и они с Ниной Су застревали, когда менялись местами в сундуке.

Блинков-младший все время думал про идиотскую рекламу, где молодой человек выскочил из лифта, потому что ему не понравился запах пота от девушки, а потом девушка попрыскалась дезодорантом, и у них сразу наладилась личная жизнь. Этот молодой человек был, во-первых, дурно воспитан, во-вторых, ничего не понимал в девушках. Зачем вообще девушка такому придурку? Если ему так нравился дезодорант, мог бы купить себе дезодорант и нюхать на здоровье.

— Тело должно пахнуть телом, — сообщил Блинков-младший Нине Су, а Нина Су засмеялась и сказала:

— Ну, ты знаток!

За кулисами собралось полно народу. Хозяйки цепей и ошейников, от которых Блинков-младший прятал свои газеты, станцевали канкан и ходили, как боксеры, накинув махровые халаты с капюшонами, чтобы не остыть. За ночь им надо было несколько раз выйти на сцену. А индийский факир пришел с улицы в парчовых шароварах и голый по пояс. Он так и ехал в машине из другого клуба. У факира был мешочек с битыми стеклами и жестянка с бензином для зажигалок «Зиппо». На стеклах он лежал, а бензина помногу, по полжестянки за раз, набирал в рот и прыскал им, подставив горящую свечку.

Нину Су очень долго упаковывали в ящик. Репетировала она в купальнике, а на сцену должна была выйти в серебристом платье до пят, но с разрезом до пояса. Это платье надо было скатать вокруг тела валиком, чтобы не измять его в ящике и чтобы Блинков-младший в нем не запутался. А еще к платью полагался веер из страусиных перьев, который один занимал полсундука. Веер засунули в картонную трубочку, и он стал не больше зонтика.

Нина Су с веером сидела в ящике, как летчик в готовности номер один, оставив открытым треугольный люк. К люку с обратной стороны специальными зажимами крепилась алмазная корона вице-мисс «Керосинпром». На голову вице-мисс напялила старые колготки, чтобы не рассыпалась прическа. Ее голые коленки упирались в подбородок.

Фокусник нахлобучил Блинкову-младшему седой парик с косичкой и треугольную шляпу, мазнул ему под носом — запахло эфиром — и сказал:

— Придерживай.

Придерживать надо было закрученные кверху седые усищи. Блинков-младший потом, когда клей высох, посмотрелся в зеркало и себя не узнал.

В довершение всего фокусник продел ему в колечко на поясе огромную шпагу. Если упереть ее острием в пол, эфес доставал Блинкову-младшему до кончика носа. Лилипуту, сказала Нина Су, шпага была выше головы. Считалось, что это смешно.

— Классический сюжет, — объяснил фокусник Блинкову-младшему. — Щелкунчик превращается в прекрасную принцессу.

— У Чайковского — в принца, — поправил Блинков-младший. Он прикидывал, как бы случайно не проколоть этой шпагой Нину Су, когда будет падать на нее в сундук.

Фокусник задумался.

— Нет, — решил он. — В принца — не поймут. У нас тут не Большой театр.

И убежал подсматривать из-за кулисы.

— Георгий Козобекович здесь! — вернувшись, объявил он почтительным голосом.

Тут раздались аплодисменты, и со сцены прошел индийский факир. От него воняло сгоревшим бензином, как от выхлопной трубы.

— По машинам! — скомандовала себе Нина Су, выплюнула на пол жвачку и захлопнула люк.

Фокусник вышел на сцену первым. Само будто бы превращение Блинкова-младшего в прекрасную принцессу занимало не больше минуты, и сначала надо было разогреть публику всякими платочками из кулечков и шариками из носа. Потом включилась кассета с барабанной дробью, публика более или менее притихла, и фокусник стал рассказывать, какой замечательный фокус сейчас увидят уважаемые господа и дамы.