Убийство в Пражском экспрессе - Иван Любенко

— Дорогой Вацлав, а расскажите-ка нам что-нибудь из истории Праги. Мне кажется, что наш ресторан тоже расположен в старом доме, которому ни одна сотня лет. Или я ошибаюсь?

Глаза у Войты сверкнули, он положил приборы, промокнул рот салфеткой и с удовольствием начал вещать:

— Вы совершенно правы. Давным-давно, на первом этаже этого дома жил один слесарь с красивой женой. Заказов у него было хоть отбавляй, и он взял на работу молодого подмастерья. Прошло всего две недели и жаворонки на петржинских склонах разнесли по округе, что жена мастера начала изменять мужу с новым помощником. А слесарь, точно слепой, ничего не замечал.

Тёплым летним вечером, после выполнения большой работы, слесарь изрядно выпил, пришёл домой и завалился спать. А рано утром жители соседних домов услышали душераздирающий крик: «Муж умер!». Горе. Поместили несчастного в гроб, оплакали, уложили вокруг белые хризантемы и через два дня похоронили. Скорбела жена, траур носила, как и положено, целый год. Но потом вышла замуж за бывшего помощника, ставшего теперь мастером. Оно и понятно — не стоять же мастерской без дела. Сложилась новая семья. Жили они дружно, с соседями были приветливы.

В те времена действовало правило, что через семь лет все старые могилы должны быть уничтожены. На их месте возникали новые захоронения. Могильщик задел киркой гроб, и ему открылся череп покойника, в который был забит ржавый гвоздь. При жизни у слесаря была густая шевелюра, и во время прощания с ним никто гвоздя не заметил. Могильщик рассказал обо всём, и стражники заточили бывшего слесаря и его жену в тюрьму. Они долго отказывались говорить правду, но пытка на дыбе развязала языки. Преступников обезглавили на площади при большом скоплении зевак. А дух убитого слесаря так и бродит по подвалам этого дома и оплакивает свою горькую долю. Говорят, если найдётся смельчак, который отважится вытащить злосчастный гвоздь из его черепа, то душа слесаря угомонится. Такой вод старочешский детектив, — развёл руками Войта.

— А вы, Вацлав, большой мастер веселить компанию «смешными рассказами», — вымолвила Мария. — После вашей истории так и хочется улыбаться, и радоваться жизни. Может, лучше бы тост произнесли?

Войта, поднял рюмку и выпалил:

— Желаю вам, дорогой шеф, дожить до ста лет, а в сто случайно найти под подушкой куль золотых царских червонцев и беспечно их прокутить с вашей пани!

— Вот это тост! — воскликнула Вероника Альбертовна. — Я согласна!

Ардашев рассмеялся по-доброму и сказал:

— Благодарю, Вацлав! Вижу, что подаренные мною два тома переписки Антона Павловича Чехова пошли вам на пользу.

— А куда деваться, шеф? В Чехии вообще не принято тосты произносить так часто, как привыкли в России. У нас либо «Na zdraví!»[23], либо «Za úspěch!».

— А мне кажется, что эта история неправдоподобна, — вздохнула Вероника Альбертовна.

— Вы правы, пани, это всего лишь легенда. Чехи любят придумывать небылицы, — согласился Войта и отправил в рот кусок телятины.

— Позвольте, Вацлав, я продолжу, — улыбаясь, выговорила Вероника Альбертовна. — Допустим, этот слесарь спал, но даже в этом случае невозможно забить в голову спящего человека гвоздь одним ударом молотка и убить его. Вы согласны?

— Конечно! — кивнула Мария.

— Никак невозможно! — подтвердил Войта.

Виновник торжества подлил дамам вина и наполнил водочные рюмки. Он никак не отреагировал на версию жены, и это не ускользнуло от её внимания. Она повернулась к мужу и спросила:

— Клим, ты со мной согласен?

— А так уж нужен мой ответ? — накладывая на тарелку солёные грузди, осведомился Клим Пантелеевич.

— Я хочу, чтобы ты подтвердил мою правоту, — настойчиво выговорила она. — Согласись, за эти годы я тоже научилась кое-что понимать в расследовании смертоубийств.

— Давай сначала выпьем за тебя. Терпеть меня столько лет — большое испытание!

— За вас, Вероника Альбертовна! — подняла бокал Мария.

— За вас, пане! — произнёс Войта.

— Спасибо, дорогие мои! — растрогалась Вероника Альбертовна.

Клим Пантелеевич выпил водку, промокнул губы салфеткой и сказал:

— Я, конечно, не доктор, и мои познания в медицине весьма скромны. Но, по крайней мере, мне известно, что самая тонкая черепная кость находится у виска. Поэтому самоубийцы чаще всего и стреляются в висок. Смерть, как вы понимаете, наступает не от того, что повреждён череп, а от того, что пуля разрушает мозг. Давайте представим, что слесарь заснул на боку. А жена, или её любовник, установили на виске гвоздь и, ударив по нему молотком, попытались его убить. Возможно ли это? Гвоздь должен был быть достаточно длинным, чтобы повредить стволовые структуры головного мозга, где и находятся жизненно важные центры. Если бы они выбрали этот способ убийства, и всё вокруг было бы залито кровью, гвоздь был бы виден и не думаю, что жена смогла утверждать, что муж умер во сне.

— Вот! А лобные кости ещё более прочные. И, если бы он спал на спине, они так же не смогли бы забить гвоздь в лоб спящему человеку одним ударом, — заключила супруга Ардашева.

— Минутку терпения, я уже заканчиваю. Затылочная кость состоит из четырёх частей. В месте соединения этих частей расположено большое затылочное отверстие (foramen magnum), соединяющее полость черепа с позвоночным каналом. Оно не защищено черепной костью. Именно через него спинной мозг переходит в головной. И в этом месте легко проникнуть внутрь черепа. Если бы преступники разбирались в анатомии, то, перевернув спящего слесаря на живот, они бы могли направить гвоздь в затылочное отверстие и ударить по нему молотком. Одного удара было бы достаточно, чтобы стальной стержень проник в стволовые структуры мозга, разрушил его и причинил мгновенную смерть. Если гвоздь не вынимать, то крови будет совсем немного, да и волосы покойника закроют его шляпку. Достаточно всего лишь обмыть место вокруг гвоздя и перевернуть покойника на спину, как он и должен лежать в гробу. И тогда никто ничего не заметит.

Клим Пантелеевич посмотрел на жену и сказал извинительным тоном:

— Прости дорогая, но эта легенда вполне могла бы быть явью.

Вероника Альбертовна собиралась ответить, но у столика возник кельнер. В руках он держал прямоугольный свёрток в цветной бумаге, размером с шахматную доску.

— Прислали подарок для пана Ардашева.

Клим Пантелеевич поднялся, взял в руки свёрток и замер, точно приговорённый. Он всё понял: тяжёлая посылка при небольших размерах не соответствовала геометрическому центру тяжести «подарка», а наличие маслянистых пятен на углах и едва уловимого, но специфического запаха, говорили о том, что у него в руках была самая настоящая бомба, готовая взорваться в любую минуту.

— Послушайте, любезный, у вас есть подвал? — ледяным спросил Ардашев.