Охота на духов - Мишель Пейвер

— Ты что, с ума сошел? — прошипела она.

Но Торак продолжал внимательно изучать лица охотников. Потом убрал руку Ренн со своего рта, встал на ноги и вышел из-за валуна.

Ренн увидела, как какой-то крупный мужчина обернулся и, прищурившись, вгляделся в лицо Торака.

— Крукослик! — вскричал Торак, срывая с себя маску и бросаясь к нему.

Разрисованное лицо осветила широкая улыбка.

— Торак! — Крукослик, вождь племени Горного Зайца, широкими шагами устремился навстречу Тораку, в знак дружбы прикладывая к груди кулаки. — До чего же ты вырос! А это кто с тобой? Неужели Ренн? Иди, иди сюда, девочка!

Смущенная тем, что не сразу его узнала, Ренн медленно приблизилась к Крукослику. Остальные охотники столпились вокруг. Почти все они были из племени Горного Зайца, но кое у кого Ренн заметила ожерелья из рябиновой коры, а также нашитые на капюшоны перья лебедя. У всех этих людей были широкие лица и весьма доброжелательные улыбки. Казалось, их гнев разом улетучился, точно туман под ветром.

Торак попытался извиниться за то, что испортил им охоту, но Крукослик только отмахнулся.

— У соседней реки есть еще одно место, где оленьи стада переправляются на другой берег; там их тоже наши охотники поджидают. Идем! Вид у вас обоих что-то не очень. Видно, сильно изголодались.

Кто-то из охотников уже разжег костер. Крукослик поблагодарил убитого оленя за то, что он отдает людям свое тело, и пожелал его духу благополучно добраться до Великой Горы. Затем трое охотников в один миг освежевали тушу, вынули внутренности, дочиста вытерли нутро и спустили кровь в только что снятую шкуру. Внутренности и кишки положили на шкуру сверху, а тушу разрубили на четыре части. Было ясно, что у этих людей ничего даром не пропадает; даже крови на снегу почти не было видно.

Глядя на их ловкие действия, Ренн вспомнила Фин-Кединна, и ее вдруг охватила острая тоска по дому. Она еще не совсем оправилась после нападения того оленя-самца, да и рана на голове, где олень сорвал скальп, сильно болела. Какая-то женщина из племени Рябины, заметив, что Ренн все время невольно подносит к этому месту руку, молча помогла ей перевязать рану листьями конского щавеля, и повязка несколько приглушила боль.

Крукослик вручил Ренн и Тораку плошки с кровью и велел непременно все выпить. Кровь, остывая, становилась противно тягучей, и Ренн закашлялась, пытаясь выпить ее залпом, но тут же почувствовала, как сила оленя с его кровью переливается в ее тело.

Челко, сын Крукослика, тот самый молодой охотник, который промахнулся, метя в оленя, подал им ломти сырой оленьей печени; печень была еще теплой и невероятно вкусной. Вот теперь Ренн действительно стало значительно лучше, и она, хоть и с некоторым опозданием, тут же поспешно поблагодарила хранителя своего племени.

Крукослик посидел у костра вместе с ними, но сам есть ничего не стал. За это время он успел соскрести с себя краску, и перед ними предстало его знакомое округлое лицо, постоянно покрытое жарким румянцем, словно от сильного огня. Вождь племени Горного Зайца, как и все остальные охотники, был одет в длинную, до щиколоток, тунику из оленьей шкуры, подвязанную широким алым поясом. Его темно-каштановые волосы были выстрижены на лбу в короткую челку, из-под которой виднелся зигзаг племенной татуировки; шапка вождя, сшитая из шкуры зайца, тоже была покрашена в красный цвет, но на время охоты он вывернул ее мехом наружу.

Крукослик смотрел на незваных гостей довольно строптиво, но вполне дружелюбно. А когда Ренн, по незнанию нарушив обычай их племени, повернулась спиной к огню, он мягко поправил ее:

— Мы так не поступаем; огонь этого не любит.

Чувствовалось, что он — настоящий вождь своего племени и привык поступать так, как сам считает нужным. Когда Торак спросил его о Горе Духов, Крукослик жестом заставил его умолкнуть и пояснил:

— Здесь не место для разговоров о таких священных вещах. Лучше сперва вернуться на стоянку. А пока Челко будет преследовать раненого оленя, мы сможем спокойно обо всем поговорить.

Торак кивнул и повернулся к Челко:

— Мне очень жаль, что наш ворон тебе помешал. Ты только учти: это… наш большой друг.

Челко захлопал глазами:

— Ваш большой друг?

— Наш ворон не хотел тебе навредить, — вмешалась Ренн. — Он еще совсем молодой и просто любит пошалить.

Челко поскреб подбородок и усмехнулся:

— А я-то решил, что это злой дух!

— Значит, мы все-таки виноваты, — сказал Торак, — что испортили вам охоту! Давай я помогу тебе выследить того раненого оленя, хочешь?

Челко явно обрадовался, и Крукослик согласно кивнул:

— Ладно. Это было бы очень хорошо.

— И я с вами пойду, — тут же сказала Ренн.

Но, к ее удивлению, Торак отрицательно покачал головой:

— Да ты еще в себя не пришла! Ступай лучше с Крукосликом.

— Я прекрасно себя чувствую! — запротестовала Ренн.

— Ладно, я провожу тебя на стоянку, — пообещал Торак.

Маленькие глазки Крукослика с хитрым прищуром смотрели то на него, то на Ренн.

— Хорошо, — подытожил он, — решим так: Торак идет с Челко, а Ренн — со мной. А когда мы снова соберемся вместе, когда все будут сыты, вы сможете подробно рассказать мне, зачем сюда пришли.

* * *

Ренн совсем не хотелось тащиться с Крукосликом на стоянку, от реки туда было довольно далеко, но оказалось, что она зря беспокоилась. Охотники оставили неподалеку собачьи упряжки с санями, которыми управляли дети; упряжки были спрятаны, чтобы собаки не испугали идущих к переправе оленей. Но стоило охотникам свистнуть, и упряжки тут же появились, словно из-под земли.

Сани были сделаны из оленьих рогов, скрепленных ивовыми прутьями, а полозья облеплены глиной и отполированы до зеркального блеска. Сани отлично скользили, но были немного меньше тех, которыми пользовались племена Дальнего Севера; в них едва хватало места на одного, а погонщик устраивался сзади и управлял упряжкой стоя. Для начала Крукослик познакомил Ренн с каждой из собак, совершенно серьезно полагая, что собаки заслуживают столь же вежливого обращения, как и люди. После чего Ренн прониклась к вождю племени Горного Зайца еще большей симпатией.

Наконец сани, хрустя ледяной коркой, сплошь покрывавшей землю, двинулись на север. Ни бичом, ни кнутом Крукослик не пользовался; он просто четко и громко подавал команды псу-вожаку, а уж тому подчинялись и все остальные собаки. Пока они ехали, Крукослик умудрился выудить из Ренн все лесные новости. Он озабоченно нахмурился и даже невольно коснулся шкурки своего тотема-покровителя, когда она рассказала ему о нашествии серых ночных бабочек и о странном недуге, вызывавшем у людей страх перед собственной тенью. Крукослика весьма встревожило известие об уходе Фин-Кединна и особенно то, что вождь Воронов отправился искать кого-то в полном одиночестве. Однако, узнав, что вместе с Тораком и Ренн путешествует и Волк, Крукослик, похоже, обрадовался, хоть и попросил Ренн не произносить вслух слово «волк».