Профессор, поправьте очки! - Дмитрий Стрешнев

– -Это могло быть только в ваше застойное время. В наше время это означает скорее… другое.

– -Что?-спросил профессор, явно напрягшись.

– -Неважно.

– -Нет, скажите.

– -Кто-то слишком торопился срулить.

– -Простите, я не понял.

– -Не стал тратить время на то, чтобы вежливо закрывать дверь,-расшифровал Чикильдеев.

Профессор, который уже собирался дотронуться до звонка, отдернул руку и, как показалось Севе, подпрыгнул.

– -В любом случае нам придется войти,-сказал Сева.-Я вас предупреждал, профессор!

– -Ну так войдем,-астматически прошелестел Потапов.-В любом случае наша цель благородна!

Дверь мяукнула и распахнулась, за ней была еще одна – серо-стальная, как на хорошем броненосце, – тоже не запертая.

Чикильдеев и профессор серыми тенями вошли в ближайшую комнату, обставленную, как положено квартире антиквара. Поэтому описывать ее не имеет смысла. Позднее Сева сам поражался тому, что не испугался и даже не удивился, когда увидел руку.

Хуже было с Потаповым, который задал самый глупый из возможных вопросов:

– -Что это?

Сева не имел другой возможности, кроме как ответить:

– -Это рука.

После такого ответа силы у профессора временно иссякли, и он опустился на белесый от пыли старинный диван.

Чикильдеев же обошел громоздкий стол и увидел всего антиквара. Знакомый человек, который в очках был похож на Берию, а в шляпе на Аль Капоне, лежал навзничь на толстом ковре. Его голова с разинутым ртом напоминала надкушенное яблоко, левая рука, сжая в кулак, откинута в гордом жесте цезаря.

Надо сказать, что Севе никогда прежде не приходилось вот так, живьем, видеть мертвое тело, поэтому простим ему, что он, не сдержавшись, выругался:

– -Блин с икрой!..

– -Я должен позвонить,-сказал он Потапову, и тот кивнул, как дрессированный попугай.-Вы телефон не видели?

Надо же, как вовремя Зашибец дал ему свой номер! Словно предвидел. Только бы он был на месте, не отвлекся на другие мертвые тела.

Трубка отозвалась почти сразу.

– -Роман Степанович!…-зашептал Сева в микрофон, но тут в глубине квартиры вроде как вздохнуло, а под дверью – показалось – качнулась тень. Севу проняло морозом, и он закричал:

– -Гражданин следователь! Звоню вам из квартиры Шалтая, где нами обнаружено тело… Как чье? Его самого… Не знаю, на ощупь холодный… Слушаюсь!

Когда Зашибец начал отдавать распоряжения, Сева ощутил большое облегчение, как всякий нормальный обыватель, предпочитающий переложить ответственность за окружающие безобразия на официальные власти.

– -Никуда не уходить, ничего не трогать,-повторил он почти весело.-А… стакан на кухне можно трогать?.. Дать воды профессору. Мне кажется, он немного расстроен.

Получив разрешение на стакан, Чикильдеев бодрой походкой прошел на кухню, налил в кружку “Souvenir from Greece” газированной воды Аквалайн и вернулся в неприятную комнату.

Профессор стал жадно пить; кружка стучала об очки.

– -Что они сказали?-оторвавшись, спросил он трагическим голосом.

– -Сказали, что все нормально,-легкомысленно ответил Сева.

– -Как: нормально?-нервно среагировал профессор.

– -Я имею в виду, что дело взяли на карандаш.

После газировки красноречие профессора снова стало оживать.

– -Какой ужас!-сказал он, глядя на Шалтая.-Что за люди! За что они его?

– -С антикварами это бывает,-тоном бывалого заметил Сева.

– -Послушайте!-вдруг встрепенулся профессор.-Он… (тут ему пришлось указать на тело, отчего Аркадий Марксович вновь чуть не потерял дар речи) он же обещал нам найти… вы помните?

– -Верно, профессор. Ишь, какая у вас могучая память! Я как раз минуту назад пообещал ничего в квартире не трогать.

– -А мы аккуратненько посмотрим: может он написал нам записку и положил куда-нибудь… в ящик или под бювар?..

– -Никуда не лазайте, профессор,-сказал Сева, раздраженный невоздержанностью компаньона на непонятные слова.-Я обещал Зашибцу, что мы ничего трогать не будем.

– -А счастье было так возможно!-обреченно сказал Потапов.

Они снова сели на диван возле лежащего ниц антиквара.

Траурная тишина стучала в ушах, словно дятел, усталым резонансом пяти старинных часов.

– -А ведь он был левша,-сказал Сева, время от времени с болезненным интересом посматривавший на Шалтая.

– -Вы что, решили заняться криминальной практикой?-с отвращением спросил Потапов.

– -Да нет, это я так, для поддержания разговора,-оправдался Сева.

Их снова придавила пустота огромной квартиры.

– -А вот действительно,-не выдержал Сева.-Правая рука, смотрите, растопырена, а левая сжата в кулак.

– -Ну и что?

– -Если бы я от кого-нибудь отбивался, у меня было бы наоборот,-сказал Сева, делая примерочные пассы руками.

Профессор хмыкнул.

– -Вы когда в последний раз дрались?

– -В десятом классе,-с достоинством сказал Сева. Он покинул диван и присел на корточки, разглядывая руку антиквара.

– -Вот уж не ожидал у вас людоедских наклонностей,-сказал профессор со всей силой осуждения, на которую способен задавленный комплексами российский интеллигент.

– -Да погодите вы,-проговорил Сева, внезапно охрипнув.-Здесь что-то есть.

– -Где?

– -В кулаке.

– -Хотите разбогатеть?-поинтересовался профессор с сарказмом, которого хватило бы на пару статей в "Новой газете".

– -Дело в том, что это записка,-сказал Сева почти беззвучно.

– -Не может быть!-сдавленно крикнул Потапов и его сдуло с дивана, словно осенний листок.

Через секунду он сидел рядом с Севой и командовал:

– -Доставайте!

– -Легко сказать!-огрызнулся Чикильдеев.

– -Чего вы боитесь? Он не кусается.

– -А вдруг заражусь?

– -Чушь какая!

Профессор в нетерпении сам, правда двумя пальцами, словно отщипывая пирог, ухватился за мизинец антиквара.

– -Не получается,-хрипло пожаловался он.

– -Давайте вставлю карандаш и – как рычагом!-возбужденно предложил Сева.

– -Превосходно!-одобрил профессор.

Сева сбегал в соседнюю комнату, где накануне заметил стакан с карандашами.

– -Держите!-он вставил карандашный конец под окоченевший палец и нажал.-Черт, елозит!.. Прижмите ногой вот тут… сильней! Ну как?