По военным дорогам отца - Василий Васильевич Блюхер

подходе к Байкалово, а 459-й ожидает погрузки на пароходы у деревни Иевлево.

- Жива, выходит, дивизия! - радостно воскликнул начдив. - Жива и будет жить! Теперь все внимание Тобольску, и только Тобольску!

Для осуществления прорыва на север 453-й полк 1-й бригады под командованием Ф. И. Ольшевского, 456-й полк 2-й бригады, батальон 454-го полка во главе с командиром полка И. В. Боряевым, три полковые учебные [86] команды и артиллерийский дивизион получили задачу выйти к Сибирскому тракту у устья реки Вагай и повести наступление на Тобольск левым берегом Иртыша через Кызылбаево. 451-му и 452-му полкам предписывалось обеспечить прикрытие рейдовой группы на занимаемых ими позициях в Ашлыкской и Шестовской волостях. Начдив, как сказано в истории 51-й стрелковой дивизии, принял «отчаянное решение пожертвовать оставшимися в тылу частями, но остановить противника и выиграть время» {67} 

* * *  

Указывая на исключительную трудность рейда по тылам врага, начдив призывал бойцов и командиров приложить «все силы и энергию в выполнение поставленной задачи, твердо помня, что только быстрое и энергичное выполнение операции обеспечивает успех», Особое внимание обращалось «на бережное расходование патронов, так как при почти полной изолированности на пополнение ими рассчитывать не приходится» {68}.

1 октября 1919 года ударная группа 51-й дивизии двинулась на Тобольск. Всего в ней насчитывалось около двух тысяч активных штыков и двенадцать легких артиллерийских орудий. Колчаковцы, поддавшись панике, несколько деревень сдали без боя. Первое сильное сопротивление они оказали лишь 4 октября у деревни Руса-ново. В течение шести часов красноармейцы 453-го и 456-го стрелковых полков бросались в яростные атаки. Впервые с момента организации ударной группы в боевую работу включились батареи легкого артдивизиона. Но перелом наступил позднее, когда начдив поставил особую задачу резервному батальону 453-го полка под командованием С. Д. Горшкова. Его бойцы, преодолев топкие болота и заросли колючего кустарника, обошли колчаковцев. Их удар с тыла поддержали дружной лобовой атакой другие подразделения.

Враг был смят и отброшен. Части группы заняли деревню Русакове и соседние с ней Юрты Иртышские в Сабановские.

Из Тобольска я совершил несколько поездок за пределы города. В Карачино долго беседовал с заслуженным [87] колхозником Федором Федоровичем Рымаревым. В рядах 51-й он прошел от Тобола до Байкала. Вернувшись в родные места, стал первым председателем сельхозартели «Советский Север». В Сумкино, где вырос комплекс современных зданий СГПТУ № 23, мне довелось выступать перед ребятами в матросских форменках - завтрашними хозяевами судов орденоносного Иртышского речного пароходства. Эти встречи происходили в тех местах, где когда-то гремели бои, которыми руководил отец, и я сумел как бы его глазами взглянуть на далекую панораму древнего Тобольска и попытался представить себе ход его мыслей при решении труднейших боевых задач. Утро 5 октября 1919 года выдалось на редкость ясным. Солнце, взошедшее за Иртышом, высветило сказочный чудо-город, поднявшийся на обширном крутояре в каких-нибудь десяти-одиннадцати верстах.

- То кремль Тобольский, - пояснил комполка Боря-ев, бравший город месяц тому назад. - В центре - пятиглавый Софийско-Успенский собор. С его звонницы все окрест как на ладони просматривается.

- Выходит, и нас уже засекли?

- Могли, если бинокли навострили.

- В яервый раз где переправлялись, Иван Васильевич?

- У Чувашского мыса. А что, еще разок предлагаете за Иртыш махнуть?

- Махнем. Обязательно. Но не сейчас…

Всего лишь год с небольшим минул, как Блюхер провел южноуральских красных партизан за линию Самаро-Златоуетовской железной дороги. Провел подле самой Уфы, в которую тогда съезжались на «государственное совещание» главари продавшегося белогвардейцам Комуча {69}. Трудно было удержаться от соблазна пройти боевым маршем по улицам башкирской столицы. Но удержал главком и себя, и горячих помощников. Заход в Уфу в ту пору был бы явной авантюрой. Но и так страху врагам нагнали. Совещание комучевцев было сорвано. Белогвардейская Уфа спешно укладывала чемоданы.

Ну а Тобольск? На северных водных путях его значение неоспоримо. К тому же и сам Колчак, как показывали пленные, сюда пожаловал. Игра могла стоить свеч. А так ли? Выиграть сражение за город не хватит [88] ни сил, ни боеприпасов. Бронепароходы - эти плавучие крепости - еще больше потерь добавят. В считанные дни утратит группа свою нынешнюю ударную силу, и не соберешь тогда дивизию в единый боевой кулак.

- Да, хорош денек. Что ж, и ознаменовать его надо по-хорошему. Ударим-ка теперь на Мамаево, перережем Тюменский тракт и…

- На Тобольск! - поспешил Боряев.

- Придет и его время, а пока - видит око, да зуб неймет…

Мамаево было занято без особых осложнений и настолько быстро, что осталась неповрежденной телефонная линия, связывающая Бачалино с Тобольском. Связист Николай Аристархович Карасев {70} подключился к проводу и стал ждать. Терпение окупилось сторицей, Линия ожила. Карасев тотчас же дал знать об этом командиру 453-го полка Ф. И. Ольшевскому. Так был перехвачен разговор полковника Колесникова с командующим Тобольской группой войск генералом Франком. Полковник доложил о спешном отводе ряда частей с линии фронта к Щукино, где им предписано быть не позднее чем через восемь часов. Франк уведомил, что Тобольск спешно укрепляется, переправы через Иртыш взяты под охрану бронепароходами. Задача 27-го пехотного полка - во что бы то ни стало задержать красных до подхода Боткинской дивизии.

Выслушав Ольшевского, начдив, ни минуты не медля, объявил свое решение:

- Коли так, и нам ясна задача. Надо быть в Щукино ранее Колесникова, чтобы не 27-й полк задержал нас, а мы его убрали со своего пути.

Щукино было взято внезапным ночным налетом. 27-й колчаковский полк откатился вверх по Тоболу и только на рассвете сумел встретиться с подходящими частями Колесникова. А днем генерал Франк подтянул от Тобольска свежие силы, в том числе три полка из гвардии Колчака - Боткинской дивизии. Под их натиском наши оставили Мамаево и Шишкине и оказались зажатыми со всех сторон на трехверстном щукинском [89] пятачке. Сюда же были стянуты подводы с ранеными, которых насчитывалось уже до четырехсот.

Внезапно появились два гидроплана. Артиллеристы и пулеметчики заставили их держаться на высоте. С воздуха на землю полетели не бомбы - листовки. «Вы окружены, - грозился враг, - спасения нет, и за каждую минуту сопротивления будет беспощадная расправа»

В ночь на 8 октября командиры полков и батальонов, входящих в состав группы, собрались на совет.

- Как отнеслись-бойцы к листовкам? - спросил начдив.

- Угрозам не поддались. Пустили их на курево и кое-что другое…

- Иного и не ждал. Что еще доложить можете? * - Патронов на сутки, - угрюмо произнес Боряев.

- Хлеба нет четвертый день, - добавил Ольшевский. - Две картофелины - весь