Стремянка в небо - Татьяна Трунова

– Я знаю. Комендантский час почему нарушаем?

После бессонной ночи и пирожков Антону Павловичу безумно хотелось спать. Энтузиасты-искатели истины, которая, как известно, где-то рядом, его раздражали.

Старик опешил.

– Вы даже не хотите узнать, каким образом мы пришли к этим выводам? – осведомился он.

Антон Павлович был настроен решительно:

– Не хочу.

Петя, до этого молчавший, удовлетворенно покивал. Весь его вид говорил: «А я чувствовал, что все так и закончится». Петя давно перешагнул восприятие своих крестьянских предков, но тем не менее старался держаться от начальства подальше. В отличие от Шотика Арменовича, бывшего завуча и столичного жителя (тоже бывшего), он не верил, что его мнение заезжему чиновному человеку интересно. Это сейчас с блеском подтверждалось.

– Куда их? – напомнила о себе охрана.

– Домой, – махнул рукой Антон Павлович и задушевно обратился к нарушителям: – Я благодарю вас за проявленную инициативу, но не надо мне ее больше проявлять, ладушки? Если мои слова для вас пустой звук, у меня хватит полномочий засадить вас в закрытое со всех сторон помещение до конца расследования. Вам это надо?

Арменыч только рукой махнул, разворачиваясь к двери. Петя все так же молча последовал за ним.

– И носа из дома не высовывайте, – напутствовал их Антон Павлович.

– Что ж так сурово? Вдруг люди чего интересное поведать могут? – вмешалась Светлана. В компании с грозным начальником она чувствовала себя вполне уверенно и уже порывалась вмешиваться. – Вы же сами просили рассказывать все-все, пусть даже это все кажется внешне полной ерундой.

– К ним мои слова не относятся, – махнул рукой с зажатым в ней огрызком пирожка шеф Специального отдела. – Все, что могли, они поведали, а сейчас просто раздухарились: версии строить стали. Пинкертоны, блин. Шерлоки Холмсы. И вообще, давайте я сам разберусь? – попросил он ее.

– Да мне-то что, – вздохнула Светлана. – Разбирайтесь. Кстати, откуда вы сами-то знаете, что это не вампиры?

– Вампиров не бывает, – отрезал Антон Павлович. – Доказано научным подразделением нашего Отдела.

За час до посиделок с пирожками, в избе семейства Федоровых царила тишина, наполненная сонным дыханием. Посапывала Мария Семеновна, богатырски храпел так и не пошедший домой Степаныч, свистел носом Шотик Арменович, даже Марс, заспавшись, перебирал лапами и повизгивал. Наверное, овчару снилось, как от него убегает кот, нагло укравший кость, для надежности заныканную под подушку хозяина. Федор в дом так и не вернулся. На опыты взяли, мелькнула у Пети мысль, будут допытываться, почему он не до конца покойник. Мысль походила на снулую рыбину. Не было в ней тревоги, любопытства и других сопутствующих эмоций. Он словно отдавал дань произошедшему: случилось, мол, что же тут поделаешь. А еще у Пети болела голова. Боль грызла виски и не давала никакой возможности уснуть. Оттого и сидел он сейчас за кухонным столом, тупо пялясь в зеркальную темноту окна. Там, в зазеркалье, угадывалась кромка глухого забора и возвышающийся над ним журавель колодца.

– Полуночничаешь?

Петя от неожиданности подпрыгнул:

– Тьфу, блин, напугал! Так заикой сделаться можно!

– Ну извини, не думал, что ты такой нервный. – Голос Арменыча звучал виновато. – Чего сидишь-то?

– Не спится, – развел руками Петя.

Арменыч с кряхтением уселся на соседнюю табуретку и облокотился на стену.

– Вот мне тоже. Тишина давит, на нервы действует. Кажется, закричит сейчас кто-то или в дверь ломиться начнет.

Он передернул плечами.

– Наговоришь. – Петя отвернулся от окна, встал, задернул занавески. Сразу стало уютнее, по крайней мере ночь в окно больше не заглядывала. – Давай чаю, что ли, попьем?

– Хорошая мысль.

– Пойду поставлю.

Чайник вскипел быстро.

– Тебе какого варенья?

– Я лучше с песочком. – Арменыч кинул в бокал две ложки сахарного песка и принялся с шумом его размешивать.

– У меня еще настойка есть, – вспомнил Петя. – Хорошая, клюквенная. Сам настаивал.

Шотик Арменович заколебался. Было видно, что настойки ему хочется, но признаться в этом он боится – соседка Катерина Андреевна засовестила. В свое время она сильно настрадалась от мужа-алкаша, в связи с чем имела на спиртное аллергию. Всякий, кто проявлял в питии несдержанность, вызывал ее искреннее возмущение. Шотик Арменович знал за собой подобную слабость, а учитывая, что пару дней назад они с Петей и Федором хорошо посидели и попасть за это ему не успело… В общем, гнева ее он опасался.

– Она почти дамская, – правильно понял его сомнения Петя. – По сто грамм и баиньки. К тому же Катерина Павловна все равно не узнает.

– Наливай, – сдался Арменыч.

Петя споро достал бутылку из-под водки, где плескалась наливка глубоко-красного цвета, и из новенького шарпа стал метать на стол колбасную и сырную закуску.

– Куда столько? – запротестовал старик.

Петя пожал плечами:

– Бережно сохраняемая традиция. Понимаешь, матушка из богатой семьи, до революции, по крайней мере, семья считалась богатой. Потом раскулачивание, выселение, возвращение… Мыкались долго, я ничего этого, конечно, не застал, знаю семейную историю только по маминым рассказам. Дом, где сейчас сельпо, нам раньше принадлежал. Представляешь? Так и не вернули. Да и хрен с ними. Собственно, я к чему веду? Мама помнит, что в детстве, когда приходили гости, всегда стол богато накрывали, для нее это символ богатства. Еще бы, потом-то намаяться пришлось, картошка вареная за лакомство была. А если еще и с молоком, вообще счастье великое.

Собственная откровенность Петю удивляла – он не относился к людям, которые с удовольствием посвящают окружающих в хитросплетения семейных судеб. Он сомневался, что Арменычу его рассказ интересен, но остановиться не мог. Сказывалось пережитое, а может, свой отпечаток наложила бессонная ночь. В развязывании языков ей нет равных.

Арменыч слушал с интересом.

– Понятно, – подытожил он, когда Петя замолчал. – Я‐то раньше думал, чего у тебя на вещи мозги повернуты, а тут вона чего: наследственность плюс комплексы.

Непонятно, шутил он или говорил серьезно.

– Иди ты, – махнул парень рукой. Ему уже становилось стыдно. Расхвастался, понимаешь, предками. Пусть они и не аристократы, но в жизни много чего добились, а это не каждому аристократу под силу.

Арменыч его чувств не заметил.

– Хороший домик у вас. Был, – рассуждал он. – Два этажа, снизу камень, вверху дерево. Солидно. Сколько лет прошло, а все как новенький. Жалко, что сейчас он неухоженным выглядит.