Взорванная судьба - Фёдор Быханов

По преданиям древних:

— С момента появления оптических систем.

Тогда же удалось наладить визуальную связь. Потом изобрели радио, телевидение и оказалось, что обитателям обеих планет уже не обойтись без непосредственных контактов друг с другом.

Так и возник замысел «Терсены» — промежуточной базы общения.

Совместный проект ее строительства был достаточно прост. Как и все по-настоящему гениальное.

Саму станцию ее проектировщики решили строить в центре силовых гравитационных притяжений этих двух планет. И теперь там, в космическом промежутке между воздушными оболочками Терраты и Сетелены после многих трудов и грандиозных затрат, в конце концов надежнее, чем на стальных канатах, и повисла «Терсена».

Сначала это была совсем даже небольшая по размерам и назначению межорбитальная научная станция. Потом, ещё более расширяясь, она превратилась в настоящее циклопическое сооружение, позволяющее теперь легко вести на ней личное и непосредственное общение братьям по разуму.

Хотя, к сожалению, не обходилось время от времени и без некоторой напряженности.

Это случалось в особые периоды. Во времена, когда, то у одних мыслящих существ — терратов, то у других — представителей их хрупкого мироздания — сетелян появлялись разногласия. Вдруг начинали рождаться собственные идеи, отличные от тех, что были общепринятыми прежде.

Касались они, в основном, относительного лидерства в их освоенном мире. Доводы и убеждения выручали не всегда. И тогда все явственнее назревал серьезный конфликт.

Вот тут-то и выручили «Всесбор» — спортивные соревнования, в ходе которых можно было проявить свои лучшие качества, как сетелянам, так и терратам.

…Но все же совсем ни эти мысли, ни рекорды и достижения всех подряд спортивных ристалищ заботили сейчас мыслителя Концифика, перед которым находилось все наследие прошлого, запечатленное на страницах книг, отчетов, документальных сборников различных текстов с воспоминаниями очевидцев. Плёнки с записями прямых трансляций с состязаний.

Больше всего интересовали учёного в настоящее время только итоговые результаты состязаний последних лет. Причем, к тому же далеко не все, лишь в отдельных видах спорта:

— В прыжках! Как в длину, так и в высоту.

Их то и изучал старик, временами чихая от пыли, скопившейся между страниц сводных отчетов.

…Листая одну за другой пергаментные листы, он делал для себя необходимые частые выписки.

Продолжалось это до тех пор, пока в графе обладателей рекордных достижений не оказалось всего одно имя:

— Бьенол.

Именно его прошлогодний фантастический прыжок, наверное, в тысячный раз показанный нынче, по телевизору и навел Концифика, совершенно случайно, на уникальное, по своим масштабам, открытие.

Грандиозность возникшей идеи тогда и сорвала академика с его любимого — глубокого и удивительно мягкого кресла, украшавшего собой его личный кабинет. Заставила идти в низ — во всеми забытый накопитель пыли — книгохранилище.

Межорбитальная станция «Терсена» знавала времена гораздо лучшие, чем нынешние, когда ее магнитные платформы начали принимать полетные капсулы с участниками последнего по счету чрезвычайного Всесбора.

Да и повод к нему был иной, чем обычно.

И атмосфера общения уже не радовала, как прежде. Более того — она угнетала сознание, заставляла недовольно хмуриться даже прежних весельчаков.

Нет, не всем по нраву был этот Всесбор!

Вот и Бьенол придерживается того же самого мнения, которым постоянно делился с окружающими.

— Сколько раз, бывало, причаливал сюда в капсуле, чтобы поучаствовать в таких почетнейших состязаниях, какими всегда были Всесборы! — честно и открыто говорил он. — Но никогда еще не царила здесь столь, откровенная неприязнь к лидерам в отдельных видах спорта.

Теперь скорее лишь по традиции обе соседние планеты — его родная Сетелена и соседняя Террата, посылали сюда свои команды с, когда-то провозглашенными официально братскими чувствами и благими намерениями:

— Определить на деле, кто самый быстрый, сообразительный и ловкий в их мироздании?

Тем более, что и не найдешь для этого лучшего места, где бы каждый был совершенно на равных.

Сама жизнь устроилась так, что жители обеих планет оказались в отличных друг от друга условиях. Например, на более крупной по размерам, планете Террата, сила притяжения развивала у местных жителей физическую силу, мускулатуру, выносливость. Зато сетеляне, отличались от своих соперников ловкостью и быстротой.

Что и говорить:

— Найди, попробуй, общий взаимоприемлемый критерий? Докажи — что важнее — сила или ловкость?

По началу, с тех пор, как между обеими планетами повисло массивное сооружение межорбитальной станции «Терсена», все определилось к полному согласию соседей.

Тогда, действительно, Межорбитальный комплекс, устраивал всех. Возведенный в центральной точке сопряжения гравитационных сил Сетелены и Терраты, а оттого, как бы на канатах, подвешенный так между полями их притяжения, он был местом, просто идеальным для спорта.

Терраты, попадая на стадионы «Терсены» хоть и оставались по-прежнему могучими, но в непривычных для себя условиях все же были менее ловкими, чем сетеляне. На тех же, в свою очередь, на станции наваливалось появление избыточного веса. Тоже отрицательно оно влияло на «домашние» результаты. В том числе снижало собственные достижения, показанные на более малой, по размерам, Сетелене.

Вот хотя бы тот же многократный чемпион и рекордсмен Всесборов — Бьенол?

У себя на планете он легко брал, как в высоту, так и в длину десятки мер. Однако, межпланетные его рекорды, установленные на «Терсене», выглядели хоть и столь же фантастично, но уже не такими впечатляющими, как на родной планете.

— Эх, были же времена, когда всей и страсти — чья сборная победит. А теперь, тьфу, во что все превратилось! — к своему полному неудовольствию прервал нить горестных воспоминаний Бьенол.

И верно — пора было ему браться за предохранительные поручни. Ведь его полетная капсула, надежно прихваченная полем притяжения станции, подходила к одной из её магнитных платформ.

«Чмок» — чуть слышно сработали причальные присоски.

— Пора выходить! — решил для себя Бьенол.

Только оказавшись на причале, он не смог не отметить перемен к худшему, произошедших за последнее время:

— Нет у встречающих привычных улыбок.

И вообще — суровыми были взгляды терратов.

Так что, выходит, что верно его предупреждали на родной Сетелене:

— По прилету не следует расслабляться. Теперь все иное, чем прежде!