Награда для чемпиона - Кейтлин Крюс

Он сказал себе, что испытал только облегчение, и ничего больше.

— Иди сюда, — повторил он.

— Не думаю, что хочу этого.

— А я думаю, что хочешь.

Они оба долго сидели не шевелясь. Затем, когда солнце начало опускаться к горизонту, окрашивая все вокруг в золотистые и красные тона, Миранда судорожно выдохнула и поползла к нему на четвереньках. Остановившись прямо перед ним, она тяжело сглотнула и положила одну за другой свои холодные руки на его ладони. Иван медленно сжал ее руки, дав ей возможность отстраниться.

— Я бы как следует проучил твоего обидчика, — прошептал он, — но мне не хочется угодить за решетку.

Миранда задрожала, но не отстранилась.

— Я думала, что мои бойфренды были плохи в постели, — прошептала она, не глядя на него, — но дело было не в них, а во мне. Со мной что-то не так. Я неполноценна.

— Ты совершенство, — твердо сказал Иван. — И со мной ты в безопасности. Даю слово.

Миранда покачала головой, но рук не убрала. Ее пальцы согрелись, дыхание стало более ровным.

— Ты не можешь этого знать, — ответила она, уставившись в пол.

— Посмотри на меня, — потребовал Иван, и она подчинилась. — Я не подросток и не трус. Я взрослый мужчина и могу себя контролировать. Я не сделаю тебе больно.

Он крепче сжал ее руки. Миранда на мгновение отвернулась, а когда снова неохотно посмотрела на него, в ее глазах был страх. И надежда. Это заставило его желать того, что он никогда не сможет иметь, и сожалеть о том, что их встреча произошла при таких обстоятельствах.

Глядя на нее, Иван видел, как напряжение постепенно уходит, бледные щеки розовеют, и она становится похожей на прежнюю Миранду. У него появилась надежда на то, что они могут довести до конца начатое, но он был застигнут врасплох, когда Миранда подалась вперед и поцеловала его в губы.

Миранда не позволила себе думать. Этого было с нее достаточно. Она целовала Ивана снова и снова, чувствуя, как огонь желания разгорается внутри ее с новой силой.

Иван — единственный мужчина, который когда-либо пробуждал в ней этот неистовый огонь. С которым, как она верила, она будет в полной безопасности, когда сгорит дотла, и который прогонит ее кошмары, если она ему позволит.

Разве он только что не доказал ей это?

Иван отстранился, но руки не убрал. Что-то подсказывало ей, что он боится снова ее отпугнуть.

— Ты не должна меня целовать, — сказал он, слегка нахмурившись.

— Разумеется, не должна, — ответила Миранда, подняв брови. — Это было бы отвратительно. Прямо как наша игра во влюбленных.

Он долго смотрел на нее, и на мгновение ей показалось, что он может сказать что-то прекрасное и правильное, что заставит ее броситься в его объятия …

— Да, — усмехнулся он, глядя на их соединенные руки. — Я заметил, какое отвращение ты испытывала. Это видно на всех фотографиях в таблоидах.

— Иван, — сказала Миранда, когда он осторожно посмотрел на нее, словно боялся, что она снова заплачет, — замолчи.

Его темные глаза заблестели.

Когда она снова придвинулась к нему и прижалась губами к его губам, он не стал сопротивляться и ответил на поцелуй.

Миранда захотела большего. Высвободив свои руки, она положила ладони ему на щеки и поцеловала его глубже, наслаждаясь вкусом его губ, его пьянящей близостью.

Иван даже не попытался ее обнять или погладить, и в конце концов ее терпение лопнуло.

— Почему ты ко мне не прикасаешься? — спросила она, отстранившись.

Его лицо озарила очаровательная искренняя улыбка. Затем он поднял руку и нежно провел тыльной стороной пальцев по ее щеке.

— Я не хочу быть еще одной причиной твоих страхов, Миранда. — В его взгляде промелькнула тень.

— Я хочу тебя, — уверенно произнесла она. — Тебя настоящего, а не более мягкую версию, которую ты предлагаешь побитым жизнью женщинам, плачущим у тебя на плече.

— Это не мягкость, а терпеливость, — рассмеялся он. — Я совсем не удивлен, что ты не можешь ее узнать.

— Когда ты на меня смотришь, мне кажется, что ты сожжешь меня своим взглядом, — прошептала она. — Я хочу именно этого, Иван. Я не хочу, чтобы ты обращался со мной как с неврастеничкой.

— Ты уже считаешь меня грубым животным, — сказал Иван, и она покраснела. — Зачем мне делать что-то, что убедит тебя в этом?

— Я не считаю тебя животным, — возразила Миранда и вдруг осознала, что это правда. Подобное открытие многое меняет, но сейчас ей не хочется это анализировать.

— Пещерным человеком, — продолжил он. — Озабоченным неандертальцем.

— Да, я говорила все эти вещи, — согласилась она. — Только не говори мне, что это твоя месть. Я назвала тебя пещерным человеком, а ты в отместку решил вести себя как монах?

— Да, — ответил он, но затем провел ладонью вверх по ее спине. От этого по ее коже пробежала дрожь. — Я планирую наказать тебя с помощью медленного, вялого секса.

К тому моменту, когда он закончил фразу, его горячая рука уже лежала у нее сзади на шее. Миранда содрогнулась от удовольствия, и его губы изогнулись в дерзкой улыбке.

— Что я буду делать, когда в результате моих умелых прикосновений ты будешь стонать у меня на полу? — поддразнил ее Иван, проведя кончиками пальцев по ее щеке, затем по губам. — Да, я действительно так хорош.

В этот момент Миранда поняла, что ни один мужчина прежде не делал для нее столько прекрасного. Иван заставил ее почувствовать себя нормальной.

— Мне нужно тебя умолять, чтобы ты мне это доказал?

— Я говорил тебе, что однажды ты будешь меня умолять заняться с тобой любовью.

— Я не умею просить, — сказала Миранда, чувствуя, как кровь стучит у нее в висках. — Я надеялась, что этому ты тоже сможешь меня научить.

Иван вздохнул:

— Миранда, Миранда, ты и так уже слишком образованная.

Затем он приподнял ее без видимых усилий, словно пушинку, усадил к себе на колени так, чтобы она его оседлала. Она задрожала, и он, поняв, что причина не в страхе, а в желании, поцеловал ее в губы. В низу ее живота мгновенно вспыхнул огонь. Поерзав у него на коленях, она тесно прижалась к нему и почувствовала, как сильно он возбужден. Застонав, он запустил пальцы ей в волосы и покрыл поцелуями ее шею и щеку, потом слегка откинулся назад и, схватившись за подол ее сарафана, стянул его с нее.

Сердце Миранды билось так громко, что ей казалось, что она может оглохнуть. У нее перехватило дыхание, когда Иван уставился на ее тело словно зачарованный.

— Ты такая красивая, — пробормотал он, затем прижался губами к ложбинке на ее груди, прикрытой бледно-голубым бюстгальтером. — Само совершенство.