Неудержимая. 1000 км пешком по легендарному пути Камино де Сантьяго - Соня Чокет

Я просила у Бога помощи, пока двигалась вперед. Я чувствовала, что меня удерживали и обременяли мои убеждения, которые были скрыты в самой глубине моего бытия на протяжении вечности, подобно плесени в подвале или паутине на чердаке, разлагаясь под моим сознанием. Настало время устроить капитальную уборку в голове, начиная с самого начала.

Однако не все убеждения и мысли были прозрачны и ясны – их нельзя было просто взять и стереть при помощи мысленного очистителя загрязнений и, вуаля, – все чисто. По крайней мере, точно не на эмоциональном уровне. Мне не хотелось чувствовать себя плохо. Я не хотела злиться. Я не хотела быть жертвой. Я не хотела разбивать себе сердце. Тем не менее именно так я себя чувствовала, но я не желала стыдиться этого.

Не только я стыдилась своих переживаний, но меня стыдили и другие за эти чувства. Монашки в школе. Мои родители. Духовные наставники, чьи работы я читала и с которыми я общалась. Никто не допускал проявления негативных эмоций. Все они говорили или намекали на то, что переживание таких темных чувств было неправильным. Не говорю, что я в них купалась. Скорее я яростно их отрицала, отвергала и игнорировала всю свою жизнь, как меня и учили.

Путь поднимал на поверхность и резал эти глубокие раны, которые я носила глубоко внутри себя. Это были раны, от которых я бежала. Они преследовали меня, словно призраки. Если я намеревалась обрести то, чего я в действительности сильно желала, мне необходимо было смириться с этими призраками. Я это знала.

Посмотрев вверх, я наконец-то увидела каменный вход в старую часть Памплоны.

Старый город был захватывающим: средневековый, наполненный извилистыми улочками и открытыми площадями, которые переносили меня во времени. Город был оживленным: все сидели на улице, несмотря на дождь, попивая маленькие чашечки кофе, закусывая тапас, запивая вином или пивом. Я не ожидала увидеть настолько яркую, современную и образованную толпу.

На самом деле после дня в одиночестве было легко сбиться в этой суете, поэтому я попросила местного, хорошо одетого мужчину в возрасте помочь мне найти гостиницу. Увидев, что я была паломником, он предложил проводить меня туда, вместо того чтобы просто указать направление, за что я была ему сильно благодарна, так как я не говорила по-испански, и я слишком устала, чтобы бродить в поисках нужного мне здания.

Спустя пять минут я стояла перед симпатичным маленьким хостелом, в то время как добрый мужчина пожелал мне Доброго Пути.

Я едва могла подняться по ступенькам из-за поврежденных пальцев, но, когда я дошла до верха, я была обрадована тем, что увидела свою сумку рядом со стойкой регистрации, а также лифт!

«Да! Спасибо, Господь, за маленькие чудеса».

Я снова сделала это, а времени было всего половина пятого дня. Я смогла добраться до места всего за восемь часов, что, кажется, и было темпом, которого я старалась придерживаться.

Моя комната была небольшой, но очень удобной. Я испытала особый восторг от вида большой ванны, в которой я могла расслабиться.

Больше мне ничего не хотелось.

Однако для начала мне необходимо было потратить немало сил на то, чтобы отстирать свои испачканные грязью штаны, носки и ботинки, а затем подсушить их хоть немного.

Завершив стирку и сушку, я приняла долгую ванну.

Было семь часов вечера, когда я вновь вышла в поисках ужина. Шумный город, в который я вошла несколькими часами ранее, теперь будто бы вымер. Я задумалась, не галлюцинировала ли я, когда видела толпы людей на улицах. Куда все подевались? Все маленькие кафе и бистро были уже закрыты, и теперь это напоминало мне город-призрак.

Все еще шел дождь, и казалось, что с каждой минутой становилось все холоднее. Я зашла в маленький винный бар и спросила, что случилось со всеми.

Молодой человек, который там работал, рассказал, что после обеда тут все закрывается до восьми часов вечера. Расстроенная, я попросила бокал красного вина и картофель фри, который оказался очень вкусным.

Сидя в баре, я думала о Памплоне, описанной Хемингуэем, и о забегах быков. Моя Памплона немного отличалась. Я бежала от преследования своих самобичеваний.

С этой мыслью, сломленная усталостью, я вернулась в свою комнату и легла спать.

Я начинала привыкать к этому.

Я резко вскочила в темноте, пытаясь дышать, будто кто-то меня душил. Я была в недоумении, и несколько минут я не могла даже понять, где я. Я сидела в темноте, тяжело дыша, пытаясь вспомнить сон. Он был вариацией постоянно возникающих сновидений, которые я часто видела в детстве, где я была частью тайного религиозного ордена. В этом сне группа представителей ордена, в которой находилась и я, исполняла ритуальную церемонию. Было темно, может, даже была ночь, и я не могла сказать, что это было за место. Внезапно на нас сзади напали люди, которые пришли нас убить. Я проснулась и пыталась отбиться.

Я нащупала выключатель, сердце в груди еще колотилось, и постепенно возвращалась из кошмара в реальность. Когда я включила свет и осмотрелась вокруг, то вспомнила: «Точно. Я же в Памплоне».

Я неспешно начала двигаться. Мои ноги и пальцы на них будто бы горели и доставляли невыносимую боль. Вздохнув, я тем не менее встала и посмотрела на часы. Времени было шесть часов утра. Я решила сходить в душ, чтобы разогреться, так как в комнате снова было холодно.

«Что за проблема у них с отоплением?» – пробурчала я, чувствуя себя раздраженно из-за увиденного сна, ноющего тела и ледяного пола под ногами.

Душ смыл все остатки той пелены, которой меня окутал мой кошмар, и я вскоре снова была готова идти в бой. Только настроение не улучшилось. Я была раздраженной и хмурой.

Даже Гамби раздражал меня, глупо улыбаясь на моем рюкзаке, будто бы его ничего в этом мире не заботило. Я резко закинула его в сумку и застегнула ее со словами: «И чего ты так радуешься?» Ответа я и не ждала.

В комнате снова не было окна, поэтому я была без понятия, какую погоду ожидать. С учетом того, что перед сном шел ливень и было жутко холодно, я решила одеться теплее. Я надела свежевыстиранное и сухое (ура!) термобелье, шерстяную водолазку, чистые (ну, практически) штаны и две пары шерстяных носков перед тем, как начать заталкивать свои разбитые ноги в ботинки.

Они протестовали. Ни под каким предлогом мои пальцы не будут вдавлены в эти ботинки даже на день. Крича от боли, я их медленно вынула и приняла поражение.

«Ладно, ладно, я вас услышала, – сказала я своим разъяренным пальцам. – Я надену другую пару обуви. Надеюсь, что там не так дождливо, как вчера». Другие ботинки не сильно лучше сидели в районе пальцев, но они были мягкими и гибкими, а когда я их надела, то хотя бы смогла встать и медленно походить на месте.

«Они заживут, Соня, – сказала я, поддерживая сама себя. – Просто продолжай двигаться – шаг за шагом».