Кровь Заката - Вера Камша

Четверка бросилась вперед. У них был один шанс против сотни, но он все же был.

Убийц (а в том, что это наемные убийцы, охотящиеся именно за ними, сомнений не было: Эдгар узнал в главаре здоровяка, в приснопамятный день несостоявшегося покаяния болтавшегося у эшафота) на первый взгляд было около пяти десятков. Вооружены подлецы были отменно, а по тому, как слаженно и уверенно, чтоб не сказать нагло, они действовали, видно было, что это далеко не первый их «подвиг».

Главарь со странной алебардой, острие которой имело два разветвления, заканчивавшихся крюками, без сомнения предназначавшимися для спешивания всадников, стоял чуть впереди остальных. Верзила наверняка владел своим оружием мастерски, но Эдгар выбрал противником именно его. И у разбойничьих шаек, и у небольших военных отрядов самое уязвимое место – вожак. Убить его равноценно тому, чтобы разорвать нитку, на которой нанизаны бусы. Люди пусть на мгновение, но перестанут быть единым целым, начнут бестолково метаться, совершать глупости. Но потерявшие главаря бандиты теряются чаще воинов регулярного отряда, у которых погиб офицер. Чтобы добиться и сохранить первенство в шайке, нужно не только быть сильнее и хитрее остальных, но и держать их в руках, вовремя устраняя возможных соперников. Замены убитому вожаку сразу не найти, и Эдгар решил попытать счастья.

Всадники были в нескольких шагах от нападающих, сноровисто сооружавших многорядовое кольцо, которое должно было замкнуться за спинами жертв, когда ветеран, издав дикий атэвский клич, послал буланого в высокий длинный прыжок. Это было неожиданностью не только для бандитов, но и для спутников Эдгара: четверка разделилась на две линии, а сам он оказался рядом с главарем, одновременно выхватывая свой любимый катласс[45]. Старинный эландский клинок был покрыт затейливой резьбой, а гарда была шире обычной и закрывала руку почти до середины предплечья, что было весьма кстати: вряд ли убийцы были бы столь любезны, чтоб дать своим жертвам надеть доспехи.

Первый удар главарь ловко принял на один из крючьев, и тотчас же его странное оружие пошло очерчивать широкий полукруг. Здоровяк намеревался одновременно выкрутить оружие из рук противника и подсечь ноги его лошади. Это явно был его коронный прием, но Эдгар не зря провел в походах и стычках три десятка лет. Северянин резко вздыбил коня, за счет его силы «вытянув» соперника на себя. Копыта ударили бандита в грудь, и тот, глухо выругавшись, отлетел назад и упал на спину. Все произошло настолько быстро, что Рауль и наконец очнувшийся Шарль не успели догнать вырвавшегося вперед. Впрочем, без дела они не остались. Как ни печально, потеря вожака почти не сказалась на остальных, они не растерялись и не отступили.

Убийцы прекрасно понимали, что конным нельзя оставлять простора. Да, неожиданность и разгон сделали свое дело, какое-то время четверке конь о конь удавалось продвигаться вперед, буквально прорубая себе дорогу, но разбойников было слишком много, и они были недурными бойцами. Теперь они пытались прижать всадников друг к другу. Шансов вырваться и ускакать оставалось все меньше, по крайней мере всем четверым. Эдгар это понял, понял он и то, что должен опередить Рауля, который тоже мог вспомнить этот прием. Мальчишка должен жить, а он… Что ж, сорок пять не так уж и мало!

Выхватив из-за спины длинный кинжал, ветеран прыгнул вниз, одновременно с силой всадив клинок в конский круп. Обезумевшее от боли животное рванулось вперед, смяв сразу же четверых. Буланому не суждено было уйти: кто-то очень удачно подсек ему сухожилия на правой ноге, конь дернулся, и, не удержавшись на ногах, рухнул, придавив подвернувшегося разбойника, предсмертный вопль которого завершил прорыв бедного жеребца. Благодаря маневру Эдгара в гуще схватки образовалось пустое пространство. Шарль с Раулем не замедлили направить туда коней, но самому ветерану было некогда смотреть по сторонам. Он яростно отбивался от наседавших бандитов, нанося удары поочередно катлассом и кинжалом и моля то святого Эрасти, то Проклятого о том, чтобы все было не зря. Занятый схваткой, он не видел, как сразу трое убийц грудью и гардами на полном скаку остановили коня Рауля. Это было явным самоубийством, но, похоже, бандиты ценили головы Тагэре и ре Фло дороже собственных. Жеребец остановился, словно налетев на каменную стену, и всадник по инерции вылетел из седла. Но Эдгар не зря учил виконта: падая, тот успел сгруппироваться и вслепую выставить перед собой меч. Это и спасло ему жизнь. Рауля швырнуло через головы остановивших коня бандитов, и он приземлился прямо на древко тяжелого копья разбойника, стоявшего в последнем ряду оцепления. Приданного полетом импульса хватило, чтобы меч, как тростинку, перерубил толстое древко и разрубил несостоявшегося убийцу чуть ли не до пояса.

Шарлю чудом удалось не только остановить своего коня, но и лошадь совершенно потерявшей голову Эстелы, буквально в ладони от спины друга. Но строй был сломан. Впереди, на волоске от спасения, оказался пеший Рауль, затем двое всадников и сразу за ними отчаянно рубящий направо и налево Эдгар, который все же оглянулся. Этим не преминул воспользоваться невысокий, но кряжистый, как дубовый пенек, разбойник, зацепивший ветерана крюком за левое плечо и резко рванувший на себя. Это было плохо, но все ж не смертельно! Эдгар прыгнул назад, выставив под невероятным углом руку с кинжалом. Цепь, на которой крепился крюк, провисла, и клинок погрузился в сердце убийцы до самой гарды, но ветерану это не помогло. Бандиты не упустили шанс, данный им убитым товарищем, и сразу несколько мечей пронзили тело Эдгара. Он еще смог в последнем броске ударить одного из нападавших в шею и, заливаясь вражеской и своей кровью, упал на тело человека с крюком. Смерть, которую он дурачил тридцать с лишним лет, наконец взяла свое.

Теперь все зависело от Шарля, единственного из мужчин, оставшегося на коне. К счастью, воля Тагэре опять взяла верх и над магией, и над болью. Подняв жеребца на дыбы и чудом удерживаясь в седле, герцог рубил направо и налево, заставляя коня чуть ли не танцевать вокруг Рауля и отчаянно крича Эстеле, чтобы та скакала прочь. Рауль, переложивший меч в левую руку, орал им обоим то же самое, а к нападающим присоединялись замеченные на дороге стрелки, которым лишь свои же товарищи да еще небывалая сноровка герцога в управлении конем мешали прикончить уцелевших. Однако главарь, не убитый, а только оглушенный, пришел в себя и вовсе не собирался зазря терять людей. Изрядно прихрамывая, он протискивался сквозь напиравших друг на друга бандитов, крича Шарлю, чтобы тот бросал оружие. Тагэре молчал, продолжая яростно отбиваться, но ответ вожак все-таки получил.

– Оставьте их. – Холода, прозвучавшего в хрипловатом женском голосе, хватило бы на парочку вьюг.

Несколько мечей молниеносно развернулись на звук. В сгущающихся сумерках еще можно было рассмотреть женскую фигуру, закутанную в плащ. Женщина была одна.

– Оставьте их, – повторила она устало и презрительно, – и можете проваливать.

– Хо! – махнул рукой главарь. – Вот и еще одна. Пять лучше, чем четыре…