Брачный марафон - Татьяна Веденская

– Я просто к нему хорошо отношусь. И все, – прошелестела я и принялась изображать трудовую деятельность. Римма презрительно дернула плечами и прошла к своему месту исполнения профессиональных обязанностей, где принялась в поте лица чистить и полировать ногти. Весь день она делала вид, будто я привидение. Между нами словно бы повисла клякса, по консистенции напоминающая кисель или студень. Она невидимо разделяла нас, не давая даже обменяться взглядами. Я почувствовала, что начинаю страдать и мучиться угрызениями совести.

– У вас с Полянским все серьезно? – подсела на мой стол тощая Селиванова. Дружить с ней мне совершенно не хотелось, но в условиях группового бойкота я пошла на некоторый компромисс.

– Не знаю. Просто погуляли и все. Пока даже не созванивались, – довольно громко ответила я, чтобы донести свою невиновность до масс. Массы источали презрение и недоверие.

– А-а. Я-то думала, что уже в ЗАГС пора, – разочарованно протянула Селиванова и отчалила. Я вздохнула спокойнее и сосредоточилась на часах. Время обеда настало и прошло. Я шла в столовую, как партизан идет через минное поле. Меня сверлили в спину упреками, мне давали понять, что я – сплошное разочарование. Когда же в столовой мне пришлось ограничиться котлетой и опять перебиться без так и не появившегося Полянского, я почувствовала, наконец, некоторую подавленность, к которой меня весь день склоняли окружающие дамы.

– Наверное, ты права, – выдавила я из себя признание, когда Римма обиженно собиралась домой. Конечно, если бы она вправду не хотела со мной общаться, она не перекладывала бы прокладки полчаса из одного кармана сумки в другой. Она явно ждала меня. Так что, раз уж нет Полянского, ради чего я должна портить отношения с Риммой?

– В чем именно? – потребовала самобичевания в обмен на мир она.

– Во всем. Не надо было с ним никуда ходить. И целоваться не надо было. Я просто доверчивая дурочка, – от своих слов я сама же чуть не расплакалась. А ведь как все хорошо начиналось!

– Глупенькая, – нежно, по-матерински пролепетала Римма. Меня даже чуть-чуть передернуло. – Ну, пойдем. Хочешь, поедем ко мне?

* * *

Если гора не идет к Магомету, то Магомет притащится к горе сам. Народная мудрость не промазала мимо меня. Счастливое будущее само решило расставить все точки над «и», причем самым неожиданным образом. Не успела я как следует пострадать из-за Полянского, как страдать оказалось совершенно невозможно. Не ко времени, не к месту. Во вторник, прямо с утра, когда я только начинала отсчитывать часы, оставшиеся до обеда, пришло письмо одного моего кандидата на семейное счастья, некоего Лайона, компьютерного бизнесмена из Вашингтона, сорока двух лет от роду. С этим самым Лайоном мы переписывались с июня, причем достаточно регулярно. Однако никаких предложений соответствующего толка он не вносил, посему я не рассматривала его в качестве объекта притязаний на мою свободу. Письмо, как всегда, получила Римма. Сначала она издала боевой кличь каманчей. Или кого-то в таком роде.

– Вау! – сказала она. – Это-то и называется судьба.

– Ты о чем? – полюбопытствовала Таня Дронова, которая с трепетом относилась к вопросам судьбы.

– Да так, – принялась кокетничать Римка. – Значит, Кать, ты говоришь, что не любишь кенгуру. И Новую Зеландию тоже.

– А что? – осторожно спросила я, предчувствуя подвох.

– А то! Вот и ответ на твои молитвы! – тыкнула пальцем в экран она.

– Да где? – возмутилась Таня Дронова, пытаясь заглянуть на экран сверху.

– Помнишь Лайона? – интриговала Римма.

– Ну, – пожала плечами я.

– Баранки гну! – тоном победителя взвилась Римма. – Он приезжает в Москву. Чтобы познакомиться с тобой поближе!

– Вот это да, – выдохнула эмоции Анечка. Романтика переливалась в ее глазах всеми оттенками радуги. Преобладал все же зеленый, под цвет доллара.

– Не поняла, – затупила я. – Никогда всерьез не воспринимала наше с Лайоном щебетание.

– А он воспринимал. Вот, почитай сама. Я, правда, перевела через интернетный переводчик, получилось довольно криво.

– Дайте мне, я переведу, – с энтузиазмом откликнулась Таня, готовая оказать любую любезность в обмен на участие в сплетне. Через несколько минут мы дружною гурьбой вчитывались в послание из-за океана.

«Дорогая Екатерина. Рад сообщить, и, надеюсь, что ты также будешь рада, что мне подвернулась возможность повидать тебя лично. Я еду в Москву по делам фирмы, налаживать сеть одного представительства, так что смогу, вероятно, увидеться с тобой. Думаю, глупо упускать такой шанс. Я пробуду в России до самого Нового Года, так что будет время познакомиться по-настоящему. Ты согласна? Напиши, как тебя найти в Москве и рада ли ты моему приезду. Кто знает, возможно, обратно мы уже поедем вместе. Искренне твой, Лайон».

– С каких это пор он – искренне мой? – заворчала я.

– Ты что, не рада? – потряслась Римма. Я отвернулась и загрустила. Интересно, Полянский так больше никогда и не появится? Даже в столовую не придет?

– Алло?! – заорали все.

– Я рада, просто счастлива. Лайон приезжает. Супер. Напишите, что я страстно мечтаю с ним познакомиться поближе. Напишите ему мой адрес и телефон. Пишите что хотите, хоть размер моей груди, – сказала я, потому что вдруг ужасно обиделась на Полянского и на судьбу. Или же большей частью потому, что это было именно то, чего от меня и желали услышать.

– Другое дело, – одобрительно загудело наше осиное гнездо.

Через полчаса всемирная паутина оттаранила в Вашингтон душевно составленное Таней Дроновой письмо. От меня. По нему выходило, что в приезде Лайона я вижу настоящий перст судьбы. Что мое сердце трепещет в ожидании большого светлого чувства и что я рекомендую ему поселиться в гостинице Космос по приезде. Так мы сможем видеться чаще. Откровенно говоря, гораздо чаще, чем мне бы хотелось. От гостиницы Космос до моего дома пешком пять минут неторопливым шагом, так что остается надеяться, что этот пресловутый Лайон будет слишком занят, чтобы уделять много внимания моей персоне. Или вообще, его самолет разобьется и рухнет куда-нибудь посреди океана. Нет. Так нельзя. Ради того, чтобы я не встречалась с дохлым американцем, Всевышнему придется загубить слишком много народу. Пожалуй, такого удара моей карме не вынести никогда.

– Тебе надо срочно подготовиться! – наперебой заверещали бабы, осматривая меня. Я удивилась, поскольку в последнее время, по ощущениям, только и делала, что занималась собой. Я даже бегать не бросила, то есть ходить. Наоборот, прогулки под музыку очень помогали ставить мозги на место. Не то чтобы я похудела, поскольку голодовки я давно сменила на перекусы, но одевалась вполне аккуратно (главным образом ради Полянского) и красилась ежедневно. Что они имеют в виду?

– А то, – урезонила меня Лиля, опытная, как видно, в интимных делах. – Наверняка тебе предстоит раздеваться. И что ты покажешь? Ни эпиляции, ни загара, ни-че-го!