Экспедиция - Моника Кристенсен

Мадс держался на редкость спокойно, он улыбался – мужественно и снисходительно. Он превозносил качества Карстена как лидера, признавая, что сам он движется следом за ним в том же направлении, что он мотивирует друга на дополнительные усилия. И к тому же он более фотогеничен.

– Карстен выглядит как исследователь Арктики, – сказал он и провёл рукой по своей жидкой шевелюре.

Я просто оцепенела. Неужели нельзя было обойтись без такого самоунижения? Ведь она – всего лишь журналистка, одна из многих. И речь идёт всего лишь об одной из публикаций в журнале.

Анна Виборг перешла к следующей теме. Почему-то экспедиция в последний момент изменила свои планы. Почему они решили отправиться в путь на собачьих упряжках? Ведь у них нет никакого опыта по этой части. Разве это не безрассудно? Может быть, речь идёт об отсрочке экспедиции?

Карстен был шокирован.

– Нет-нет, об отсрочке не может быть и речи, – уверял он.

Журналистка не сдавалась, она наклонилась к Карстену.

– Ведь экспедиция на собачьих упряжках требует совершенно иного материально-технического обеспечения, – сказала она.

Карстен кивнул Мадсу, решив, что именно ему следует ответить на этот вопрос. Но никто из них толком не знал, что сказать. В том-то и дело, что журналистка была права. Затраты на приготовления к поездке значительно возросли. Мадс с видом знатока распинался – мол, тяжёлые в начале экспедиции сани по мере приближения к Северному полюсу с каждым днём становятся легче.

Я вошла в гостиную с кофейным подносом в неудачный момент.

Анна Виборг устремила на меня свой лазерный взгляд. А почему я не включена в число участников экспедиции? А что сказала Камилла Фриис? Ведь женщины очень часто – наравне с мужчинами – становились первопроходцами. Почему ни я, ни Камилла не стали участниками экспедиции, хотя мы потратили так много времени и усилий на её подготовку?

Я, пока наливала кофе, заметила, что у меня дрожат руки. Я пыталась объяснить, что я не заинтересована в участии в экспедиции. Я и в самом деле так считала. Но Карстен выглядел рассерженным. Ведь мои аргументы развенчивали романтический ореол, которым он пытался окружить экспедицию.

– Женщины не достаточно сильны, – сказал он. – Ведь каждые сани весят по триста килограммов.

У журналистки даже сузились глаза – она презирала нас, но ей не хотелось выдавать свои чувства. И поскольку Камилла отсутствовала, то она почувствовала, что вряд ли кто-нибудь заступится за меня. Она заглянула в блокнот, чтобы вспомнить перечень вопросов, записанных заранее. Если экспедицию заберут с льдины до того, как она достигнет Северного полюса, то кто возместит все спонсорские инвестиции? К ответу на этот вопрос Карстен готовился очень основательно.

– Экспедиция надежно застрахована, – ответил он.

Именно страхование – очень дорогостоящий проект. Если что-то пойдёт не так, как запланировано, то нас заберут с льдины на борт вертолёта. Он, правда, умолчал о том, что мы сами добивались этой гарантии и что мы ещё не заплатили за страховку. Хотя, бодро заявил Мадс, ничего экстремального произойти не должно, поскольку все участники экспедиции очень серьёзно подготовлены.

Но почему они решили воспользоваться таким устаревшим снаряжением, как обычные парафиновые примусы и пирамидальная палатка из брезента?

Мадс с пафосом ответил: мы специально выбирали снаряжение, которым пользовались полярники предыдущих поколений.

Экспедицию заберут на вертолёте, когда она уже достигнет полюса. Разве в этом нет признака трусости? В прежние времена не считалось доблестью, если экспедиция живой и невредимой возвращалась к цивилизации. Карстен от души рассмеялся и доверительно склонился к журналистке. Он согласен с ней, но вряд ли с ней согласятся Карин и Камилла.

Он говорил так, словно меня здесь не было. Они с Мадсом с удовольствием отправились бы в экспедицию вдвоём, но это была бы совершенно другая поездка, а не та, которую они запланировали. Более опасная, более непредсказуемая. Но он всё-таки хотел бы совершить подвиг. Карстен выпрямился, повернулся в профиль и посмотрел в окно. Он выглядел и грустно, и героически одновременно. Но будучи в браке, он не смог бы продемонстрировать свой истинный потенциал.

Возможно, после этих слов и жестов журналистка поняла: хорошо, что она не собирается с Карстеном ни в какую экспедицию. Напоследок ей хотелось бы уточнить, каких испытаний опасается сама экспедиция. Чего больше всего боятся сами участники? Карстен решительно ответил: ни он, ни Мадс не боятся никаких неожиданностей. Они хорошо подготовлены. Но, конечно, есть опасности, которые могут возникнуть внезапно: это аномальные холода, снежные бури и потеря снаряжения. И, конечно же, самая большая опасность – белые медведи.

Я собрала кофейные чашки и унесла их на кухню. Почему-то мне стало страшно: всё, что говорили Мадс и Карстен, звучало так пусто и так бездушно.

Интервью журналу «Досуг и Спорт» имело последствия, которые Карстен не мог предусмотреть. На страницах журнала опытные путешественники и туристы начали дискутировать о подготовительной стадии экспедиции, о логистике. Да и сам Карстен понимал, что экспедиция не готова к отъезду. Но о том, чтобы отложить экспедицию, не могло быть и речи. А отложить её следовало бы, по меньшей мере, на целый год. Карстен и Мадс очень тяжело воспринимали саму идею отсрочки. Она была равносильна идее отказа от экспедиции.

Идея отсрочки буквально приводила Мадса в отчаяние. Неужели мы оказались такими дилетантами, что обманывали самих себя? Он боялся насмешек и публичного унижения. В один прекрасный день накануне Рождества мы собрались на кухне у нас – у меня и Карстена. Нас было пятеро, включая Свейна, который приехал из Аскера на стареньком видавшем виды грузовике «Тойота».

Я попыталась убедить всех остальных, что мы должны признаться: на самом деле нам не хватает денег. Камиллу и Мадса моё признание шокировало. Они заявили, что ни они, ни их ближний круг никогда всерьёз не обсуждали нехватку денег.

– К тому же нам не хватает самую малость, – сказала Камилла.

Насколько я понимаю, когда мы решили использовать собачьи упряжки, то у нас удвоились транспортные расходы на Шпицбергене. Мы планировали оставить тяжёлое снаряжение и оборудование на Северном полюсе и улететь оттуда вертолётом. Все остальные места будут отданы представителям прессы. Кстати, именно из-за собак нам необходимо совершить, по крайней мере, две поездки на вертолёте.

– А кто вообще предложил использовать собачьи упряжки? – строго спросил Мадс и посмотрел на меня.

Из-за несправедливости этого упрёка я буквально потеряла дар речи. Ведь тут сидели старые друзья, друзья моего детства – Камилла, Мадс и Карстен. И они пытались буквально у меня на глазах подогнать реальные события под свой собственный сценарий.

Похоже, что Свейн Ларсен спас всю экспедицию, когда после долгих размышлений и споров предложил свой вариант решения экономических проблем. Оба – и Карстен, и Мадс – понимали, что им придётся выслушать его, хотя он долго и пространно излагал свои взгляды, прежде чем перешёл к сути дела.