Последние 18 секунд - Джордж Д. Шуман

Кларк стоял за ее стулом, когда она садилась.

– Каким пойлом травимся? Я всегда думал, что ты ромовая женщина.

– Нет, мне «Маргариту».

Кларк откровенно любовался ею. Белокурые с рыжеватым отливом волосы свободно спадали на плечи, на тонко очерченном подбородке ямочка, на губах поблескивающая помада.

– Ну как, готовы выпить? – спросил из-за стойки бара Киссок.

– Всегда готовы! – шутливо отозвалась О'Шонесси.

– Как Гас? – посерьезнел Киссок.

Она удивленно посмотрела на мужчин.

– Славная пара, таких людей я не встречал. Не могу поверить, что это правда.

– Постойте-постойте, о каком Гасе вы говорите? – Единственный Гас, которого она знала, был Гас Мейерс, ведавший химической лабораторией при их управлении, которого она видела два часа назад.

– Ну вот, дернул меня черт за язык. – Киссок оперся руками о крышку бара, потом налил в бокал текилы. – Это насчет Агнессы. Рак желудка у нее. Доктора считают, не выживет.

– Не может быть! – озадаченно произнесла Келли.

– Я такой женщины никогда не видел. Может, еще поправится.

О'Шонесси знала, что несколько месяцев назад, в праздники, у Агнессы начались колики в животе, и он возил ее в больницу, думал, что язва. Агнесса к тому же нервничала из-за скоропостижного развода младшей дочери и ее переезда к родителям и из-за того, что ей пришлось поместить отца в пансион для стариков. Гас тогда первый и единственный раз говорил о своих бедах.

– Будем надеяться, что у них все обойдется, – сказала она Кларку.

В руках у вернувшегося Киссока был смеситель. Он налил «Маргариту» Келли, а потом поставил бутылку пива Кларку. Через заднюю дверь вошли двое посетителей, и он поспешил им навстречу.

О'Шонесси обвела взглядом зал, к счастью, знакомых лиц не было.

– Изучим меню или сразу закажем креветки? – спросил Кларк.

Ей нравились его руки: тонкие пальцы, аккуратно подстриженные ногти. Помимо «Ролекса», других украшений на нем не было.

– Начнем с креветок.

– Знаешь, меня немного удивило, что ты согласилась выйти сегодня из дома.

– А я удивилась, что ты позвонил мне. – Келли подняла свой бокал и сделала несколько глотков.

Он посмотрел на ее руку. На безымянном пальце по-прежнему было обручальное кольцо.

– Вы же расстались, правда? – тихо произнес он.

Она кивнула.

– Надеюсь, ты не допустила ошибку?

– Я же здесь. – Келли похлопала Кларка по руке. – Не волнуйся, все в порядке.

Бен и Ян терли лотерейные билеты и пили какую-то прозрачную жидкость. Ян поймал ее взгляд, и она подумала, что у него заговорщический вид.

– Я еще не привыкла к этому! – вырвалось у нее. – Не привыкла к разводу. Ты ведь знаешь наш Уайлдвуд. О тебе сразу начинают сплетничать. Но я даже не уверена, что у нас с Тимом все закончено. Нам еще надо о многом подумать и многое решить.

Главное, о чем им предстояло подумать, – это, конечно, Регина и Марсия. Каждый раз, приезжая после недельной побывки у отца, они спрашивали мать, когда же возвратится домой папа. Сначала О'Шонесси полагала, что девочек подговаривает Тим, но чем дольше об этом размышляла, тем больше убеждалась, что они действительно этого хотят. Мама и папа должны устроить так, чтобы всем было хорошо.

Келли потянулась к своей сумочке и достала упаковку «Никорет».

– Никак не отделаюсь от дурной привычки, – вздохнула она, кидая жвачку в рот.

– Не знал, что ты курила.

– Начала, когда сдавала на сержанта. Глупо, конечно, но это помогало мне расслабиться. Затем только на работе курила и когда выбирались с Тимом в ресторан, то есть почти никогда. – О'Шонесси выглядела смущенной. – Мы много времени уделяли девочкам.

С каждой минутой посетители ресторана становились веселее. Энди Уильямс запел «Реку под луной», песню, от которой Келли с тех пор, как умерла мама, хотелось плакать. Последнее время причин для слез появилось еще больше, а где-то она читала, что если у человека глаза на мокром месте, значит, он впал в депрессию.

– А ты не был женат? И детей нет?

– Однажды чуть не женился, но в последнюю минуту сбежал, – улыбнулся он. – Вернее, она сбежала.

Кларк нравился Келли еще и потому, что он не занят лишь самим собой, как часто водится у юристов и служащих органов правопорядка.

– Знаешь, я впервые в ресторане с тех пор, как разошлась с Тимом, – заметила Келли.

– Я не удивлен. Вижу, как ты нервничаешь.

– Сегодняшняя наша встреча не похожа на любовное свидание, она какая-то странная. Не принимай это на свой счет. Все дело во мне.

Принесли креветки. Они ели, и Кларк рассказывал о парусном путешествии в Мэриленде. У них добрая традиция отмечать дни выпуска общим сбором бывших однокурсников юридического факультета. Они снимают в Балтиморе большую яхту и плывут до Сент-Майкла на другом берегу Чесапика.

Они говорили о погоде и о том, какими были в детстве. О деле, которое вел сейчас Кларк. О похищении Энн Карлино и о бывшем капитане полиции, который упал с лестницы и сломал шею за пять дней до того, как его дочь в Филадельфии застрелили в магазине дамской одежды.

Келли заказала вторую порцию «Маргариты» и подумала, что ей хорошо с Кларком. Образованный, обходительный, общительный. И собой недурен, очень даже недурен… Чего же в нем не хватает?

– Что, если мы заглянем к Траперу и выпьем на посошок? Там словно новых сил набираешься.

– В танцзал нам, старикам? – засмеялась О'Шонесси. – Нас туда просто не пустят.

– Да ладно тебе! Ты же не станешь уверять меня, что не умеешь танцевать. И потом, это рядом. – Он взял ее за руку. Неужели Кларк всерьез предлагает пойти на танцульки? – Давай заглянем для забавы. – Он улыбнулся пожилой паре, шедшей к двери.

Келли подумала о Тиме. Хотелось, чтобы ее почаще брали за руку.

* * *

Ветер гнул верхушки деревьев. В свете уличных фонарей Келли подъехала к дому и вошла через незапертую кухонную дверь. Наступила полночь, она устала, но знала, что слишком взвинчена и не уснет. Достав из холодильника бутылку минеральной воды, Келли уселась в кресло-качалку и стала смотреть, как за окном сквозь дождь посверкивают молнии.

Она откинула голову, закрыла глаза, вспомнила, как они поцеловались.

От Трапера они вышли держась за руки. А это неплохо – потанцевать. Тим – самый лучший на свете муж и отец, но он ни разу не водил ее на танцы. Ни разу.

Было уже поздно, когда они вернулись. Ресторан закрылся, свет был погашен, посетители разошлись по домам. Келли надеялась, что никто не обратил внимания на ее автомобиль, стоящий у входа. И тут на нее накатила бесшабашная удаль, какую она испытывала только в молодости.