Дочь Роксоланы - Эмине Хелваджи

– Пять гурушей[15], кажется, готовы были заплатить: три сразу и еще два к вечеру. Они ведь люди бедные, им даже для того, чтобы стража хотя бы их избранных представителей во дворец пропустила, приходится по нескольку десятков человек на бакшиш скидываться.

Старик внимательно посмотрел на Орысю.

– Деньги я не взял, – пояснил он, – и угроз их не устрашился. Но все равно попытался отделить двух мертвых крыс от того, что еще оставалось падишахом. Отделил. Однако через день умер один из шести оставшихся зверьков, а еще трое оказались при смерти. И уже не стоило больше никого спасать: лучше уйти из этого мира падишахом, чем прожить еще день или неделю простыми крысами, старыми и бесхвостыми. Ты согласна, юная госпожа?

Девушка промолчала. Она и вправду не знала, что ответить.

– Что ж, госпожа, как видно, ты, да простится мне за такие слова, по своим цветущим годам слишком редко и мало задумываешься о смерти. А вот лодочники с ней частенько борт о борт ходят. Они, подумав, признали мою правоту. А их старшина, Баратав Пеговолосый, предложил мне полтора гуруша за то, что я передам ему падишаха для почетного погребения. Все его, падишаха, тела, включая и те два, что были отделены ранее.

Хайванат-баши снова посмотрел на Орысю, еще внимательнее, чем прежде.

– Тела я отдал, – сказал он. – Деньги же по-прежнему не взял.

Пардино требовательно натянул поводок: ему уже надоело стоять на одном месте. И с изумлением обернулся, обнаружив, что хозяйка не следует за ним.

– А почему…

– Они мне рассказали, – кивнул старик, разумеется, поняв, что вопрос относится не к сумме в полтора гуруша. – Нет и не может быть ни одного мореходного судна, будь то шестидесятивесельная галера или малый шаик, на котором бы не водились крысы. Это для кюрекчи неизбежное зло. Раз так – оно становится добром. Когда корабль покидает последняя крыса, он, по поверьям кюрекчи, идет на дно. Стало быть, повелитель крыс для всех корабелов – покровитель…

– Я поняла, – ответила Орыся торопливее, чем собиралась. И сразу же пожалела об этом. Но уж очень много навалилось на нее сейчас: обитатель башни, ею спасенный, все же, оказывается, принял смерть, а перед тем был расчленен на части… Да еще лодочники к этому делу как-то примешались… А задать главный вопрос так, чтобы не вызвать подозрений, становится все сложней…

Пардино дернул поводок столь решительно, что девушке поневоле пришлось сделать шаг-другой.

– Ну-ну, не торопись, пятнистый, и свою госпожу не торопи. – Хайванат-баши укоризненно покачал головой. – Мы ведь, юная госпожа, уже пришли. – Хвала Аллаху, старик все же сообразил, что с этими словами надо обращаться не к рыси, а к ее хозяйке.

Значит, они пришли. То ли случайно, то ли с самого начала хайванат-баши как-то незаметно вел их, направлял движение.

А если пришли, то… куда?

С одной стороны – затянутый сеткой крытый вольер для птиц, а с другой – надежнейшая клетка-каземат, каменная темница с толстыми прутьями решетки. Внутри нее даже днем полумрак, ничего не рассмотреть.

Что там управитель зверинца говорил о «новичках»? Вроде бы три их. Два – «кони», водяная птица и еще более водяной зверь. А третий…

Смотрела она в основном на вольер. Поэтому пропустила миг, когда из-за прутьев темницы к ней вдруг потянулась рука.

Человеческая рука. Или почти человеческая. Покрытая бурой шерстью. Скверно пахнущая. Огромная.

В умоляющем, просящем жесте: ладонью, согнутой лодочкой, кверху.

Орыся не отшатнулась, не замерла в ужасе, хотя бесстрашный Пардино, еще недавно готовый защищать свою хозяйку от водяного гиганта, сейчас, вздыбив шерсть, прижался к ней, словно сам ожидал защиты.

Человеческое – зверочеловеческое! – существо за решеткой переминалось с ноги на ногу и издавало странные звуки, то бормоча, то тихонько всхлипывая. Глаза его влажно поблескивали в полутьме.

– Кто… Что это? – прошептала девушка.

– Мудрецы удивлялись: не зверь он… а кто же? – негромко произнес хайванат-баши по-персидски. – С человеком обычным не схож он ведь тоже.

Не дав повиснуть паузе, Орыся на том же дыхании продолжила:

Если он и рожден человеком на свет,

Все ж – не в этой земле обитаемой, нет!

Это дикий, из мест, чья безвестна природа.

Хоть с людьми он и схож, не людского он рода…

– О, юная госпожа! – В голосе старика прозвучала не просто почтительность, но искреннее уважение. – Мало кто сразу на память процитирует повествование «О рождении, жизни и славе великого Искендера», да еще и на столь безупречном фарси, языке не только искусства, но и высокой науки, до которой нам…

– Меня хорошо учили. Так это… дэв?

– Мне ли, управителю Звериного Притвора, рассуждать о дэвах, госпожа? Это существо зверочеловеческого облика, оно из плоти и крови; ест, пьет и извергает. Доставили его персидские купцы, но были они не первыми и вряд ли даже десятыми в цепочке, начиная от поимщиков. Потому никаких сведений, кто он, этот зверочеловек, и откуда, нет. Воистину «дикий из мест, чья безвестна природа». Всем ведомо: не смешивается кровь людей и маймунов, с медведями тоже никто из них не роднится, а то можно было бы предположить… Вообще-то, румийские мудрецы много веков назад говорили о животном под названием «леопард», которое якобы не пардус, он же пантера, но плод кровосмесительной связи между пардусом и львицей. По их словам, животное это вроде бы ничем не отличается от обычной пантеры, разве только пятна у него непостоянные, оно их может по своему желанию менять или прятать. Ну, даже если древним мудрецам и были ведомы такие помеси, современным звероловам они не попадаются.

Так. Все одно к одному. Тут еще и человеческое существо в каменной темнице за железной решеткой… мольба его – о помощи? милости?.. И следом – разговор о кровосмешении. О спрятанных пятнах.

Никак не задать нужный вопрос. Наоборот, надо спешить из зверинца прочь, пока не стало слишком жарко.

Вместо этого Орыся гордо вздернула подбородок и заговорила:

– Мой питомец – уж всяко не «рысепард», не помесь рыси с пардусом, почтенный. И, помню, ты не раз сетовал, что для него не находится супруги, а я тужила с тобой вместе. Обрадую тебя: мне довелось прочитать, будто подобные рыси обитают не только в иберийских краях, но и к югу от Роксолании, по ту сторону Черного моря, куда Порта вполне уже может посылать экспедиции звероловов.

– Тебе, юная госпожа, довелось такое прочитать? – Хайванат-баши был изумлен глубочайшим образом. – А где, если не будет дерзостью с моей стороны…