Под созвездием северных «Крестов» - Александр Бушков

Расстались каждый при своем мнении.

Зато по возвращении в камеру Карташа ждал сюрприз. С однойстороны, приятный, а с другой – настораживающий своей загадочностью.

Карташу пришла дачка – непрозрачный полиэтиленовый пакет снаписанными шариковой ручкой его фамилией и номером хаты. Так что здесь никакойошибки не было. В пакете обнаружилось: пять блоков «Петра Первого», пятьжестяных баночек «Нескафе», сыр в нарезке, молотый красный и черный перец, трибаночки меда («Профилактика туберкулеза, – уважительно хмыкнулЭдик, – знающий человек посылает»), несколько упаковок чая в пакетиках,вяленая рыбка и кулек тыквенных семечек («А это от сердца, –прокомментировал Дюйм. – То есть для»)… а на самом дне, каждая аккуратнозавернутая в обрывок газеты, десять малюсеньких бутылочек с алкоголем разной градусности,таких, какие обычно стоят в минибарах приличных отелей.

– Богато, – задумчиво сказал Квадрат, разглядываянеожиданно привалившее Карташу счастье. – Значит, говоришь, на воле у тебякорефанов нет…

Карташ мигом вспомнил о Кацубе, но предположение отверг какнесостоятельное. Тем более, Эдик тут же возразил:

– Подкорм не с воли. Это кто-то из здешних. Во-первых, в этовремя никто передачи носить не станет, подождут до завтра, а во-вторых – кто жпойло пропустит-то…

– А цирик, который принес, он что сказал? –настороженно спросил Алексей. Это-то его и беспокоило: никто, ни одна живаядуша не могла ему послать такой царский подарок.

– Ничего не сказал, в том-то и дело. Карташ, мол, тутобитает? Принимай, мол, для него гостинец. И даже ничего насчет претензий неспросил.

– Это не подкорм, – заметил Дюйм, – хавки-тоточной нет… Это знаете что? Это «воробушек»[16] для нашегоуважаемого «вована». И зело богатый, надо сказать, «воробушек», человек знал,что бедному узнику надо для подслащивания здешней пресной житухи…

– И кто его передал? Ответом было молчание.

– Ну… Как бы то ни было… – раздумчиво сказал Карташ. Вголову ему вдруг пришла шальная идея. А что, попытка не пытка… – Ладно.Плевать. Нехай это будет кошелек. И, насколько я понимаю, денежек вдругоказалось в нем немало? Тогда, братья уголовнички, вот какое предложение у меняк вам есть – от которого, как говорится, вы не сможете отказаться…

Собственно, с этого именно момента события и помчалисьвперед – как поезд, отставший от расписания и теперь на всех парах нагоняющийграфик.

Когда человеку просто предлагают деньги в обмен на услугу,то человек может и отказаться – например, посчитав, что услуга слишком уж… какбы это сказать… вопиющая. Потому что в мыслительном процессе задействованодин-единственный механизм: механизм сопоставления количества денег и уровняуслуги. Совсем другая история, когда человек уже должен тебе денег. Ижелательно, чтобы сумма была побольше. Захарченко долги отдавать было всегдастрасть как неохота (а кому охота, скажите на милость?!). Особенно же неохота,когда нечем. Короче говоря, в этом случае в умственную работу включаются ужесовсем другие механизмы. Эту нехитрую истину Леонид Шилов, соратник ныненеутешного кремлевца Романа Борисовича Гаркалова, освоил давно и использовалдалеко не в первый раз. Сперва сделай человека твоим должником, а потом ужначинай с ним переговоры. Тем более – переговоры на такую тему. Вопиющую, можносказать. Хотя должник и не догадается о ее вопиюшности.

Константин Захарченко охотно согласился на встречу смосквичом – приятелем, как тот отрекомендовался, Сереги Грушина, давнегознакомца Константина. Лет пять назад режимник Грушин из «Крестов» уволился,теперь, дурила, сидит охранником при каком-то офисе в Выборге, получая, дайбог, четверть от того, что он имел на своем посту в СИЗО. Однако сам ЗахарченкоСерегу поминал добрым словом – ведь именно хитрый режимник посвящал Костю вкое-какие тонкости тамошней жизни. И если б не Грушин, спился бы Захарченко оттоски и невеликой зарплаты. А так есть и кусочек хлеба с маслицем, и стимул небухать по-черному, – дабы не упустить ниточки и не потерять контакты.

Короче, встретился он с обходительным и открытым москвичом.Посидели в кафе, потрендели с часок. Шилов проставился ужином, позадовалкакие-то дурацкие вопросы, выслушал в ответ обойму «Крестовских» баек.

А потом они переместились в казино. Захарченко легко далсебя уговорить – стоило Шилову намекнуть, что он сегодня при деньгах и они(именно они!) могут позволить себе немного лишнего. Благо перемещаться было удобно– через дорогу. Стоит ли говорить, что никакой случайности в выбора места длявстречи не было и в помине?..

Казино это не считалось в Петербурге самым что ни на естьэлитным, для отборной клубной публики. Да, тех, элитных, почитай, и вовсе неосталось – разве что какой-нибудь «Премьер» на Невском, да еще пара-тройка. Этодавно, в прошлом веке, на заре перестройки, когда казино только-толькооткрывались, а лишние денежки у граждан определенного сорта уже завелись – воттогда казиношники, бывало, понтовались и выдрючивались: только по клубнымкартам или только при галстуках и пинжаках (бандитов, понятное дело, пуская и вспортивных штанах). Теперь же, в эпоху конкуренции, они рады-радешеньки любомуклиенту, хоть в драном свитере, хоть в дымину пьяному, лишь бы клиент готов былоставлять деньги за игорными столами.

Захарченко не привык ходить по казино, все же не темиденьгами он располагал, чтоб ходить. А вот играть любил. Страсть к игре онутолял на одноруких бандитах, и страстишка эта имела над ним прямо-такимонархическую власть – то есть абсолютную. Иногда он здорово проигрывался,из-за чего не раз до смерти ругался с женой – сведенья верные.

Шилов изменил внешность, но излишне не напрягаясь. Никакихпариков, накладных усов, очков с простыми стеклами – это все атрибуты дешевыхфильмов про шпионов. Нет. Главное – он изменил образ и, соответственно, общийстиль. Перемена образа изменяет человека сильнее, нежели перемена внешности.Что касается Шилова, то его привыкли видеть в респектабельной упаковке, одетогопо высшему шику, ступающего уверенной походкой. А сейчас он выступал в образесвободного, но при этом преуспевающего художника. Одетого небрежно, нонедешево. В походке появилась разболтанность, во взоре – наглость, граничащая свызовом. Какой-нибудь знакомый Шилова, столкнись они с ним случайно, навернякамазнет взглядом и не узнает. Да и узнает – невелика беда… хотя и нежелательно.

Пробило девять вечера, и народу в казино уже было немало.Поменяв деньги на фишки, они взяли по бокалу бесплатного пива, немного посиделив баре, походили по залам и остановились у одной из рулеток. За него и присели.

Шилов, чтобы завести клиента сильнее, поделился с нимсистемой, якобы верно приносящей выигрыш. Любой человек, склонный к азартнымиграм, верит в миф о том, что может существовать никем еще доселе невысчитанная система. Даже умные люди покупаются на эту чушь, чего уж говоритьпро остальных. А предложил Шилов из розыгрыша в розыгрыш ставить на одну и тужеполудюжину, каждый раз неизменно повышая ставку чуть больше, чем вдвое.Дескать, хоть раз, да повезет, и тогда одним ударом можно отыграться и дажеостаться в выигрыше.