Кьяра и Франческа, или Бал для Золушек - Салма Кальк

— Думаю, можно, — улыбнулась Элоиза. — И кто из них тебя провожал?

— А, это был Октавио.

— И он ушёл?

— Конечно, у него там Франческа, — фыркнула Анна.

— Франческа?

— Ну да. Она ему нравится, а он ей — пока нет. Поэтому он делал вид, что ему нет до неё дела, и мы с ним два эти дня всё время ржали и болтали! Нет, понятно, что я для него маленькая, но у нас неплохо получалось, как мне кажется.

— Ты теперь в курсе личной жизни всех здешних сотрудников? — подняла бровь Элоиза.

— Не всех, только тех, с кем успела познакомиться, так-то их больше, я думаю, — рассмеялась Анна.

— А диадему уже и на ночь не снимаешь?

— Ой, — Анна смутилась. — На ночь снимаю. Но с ней круто — я вправду понимаю много про кого много что. Сама бы не поняла, наверное.

— А ты до вчерашнего дня не пробовала?

— С тех пор, как ты мне рассказала тогда на дне рождения? Нет. А где? В школе что ли? Кто мне там разрешит в ней ходить? По форме диадемы не положены, даже принцессам, — усмехнулась хитро. И вдруг стала серьёзной. — Как ты думаешь, мама меня убьёт?

— Сомневаюсь. Но возможно, что-то скажет. Поглядим.

— Ладно. Как она говорит — утро вечера мудренее.

До дома Полины Элоизу и Анну с вещами довёз Карло. За завтраком они встретили Кьяру и Октавио, оба тормошили Анну, желали ей успешно победить всех врагов и ещё приезжать в гости — «наверное, донна Эла будет не против».

Полина выглядела очень уставшей — два перелёта с перерывом, это у них день начался пару часов назад, а у неё — ещё вчерашний не закончился. Дворецкий Джорджио забрал чемоданы Анны и унёс внутрь.

Лианна нашлась уже внутри — не такая серая, как её матушка, но тоже помятая. Без слов сгребла Анну в охапку, потом оглядела придирчиво. Спросила только:

— Ты в порядке?

— Теперь да, — улыбнулась Анна. — Спасибо Эле.

— Вот это точно — спасибо Эле. Пойдёмте все куда-нибудь, надо это пережевать.

— Вы же, наверное, справитесь без меня? — спросила Элоиза.

— Нет, Эла, останься, — попросила Анна. — Ты и так уже в курсе всего.

— Идите в Зелёную гостиную, — кивнула Полина.

В итоге в гостиной все собрались ещё через четверть часа — Полина, похоже, сделала что-то поддерживающее — лекарство или процедуру, Анна опять ревела и умывалась.

— Аннушка, сокровище, рассказывай. Хочу услышать историю из первых уст, — Линни налила себе кофе и раздумчиво втянула ноздрями запах из чашки.

— Угу, — кивнула Анна и рассказала.

Уже спокойнее и с подбором, так сказать, выражений.

— Вот оно тебе нужно было? — Полина покачала головой. — Две недели до экзаменов!

— Нет, так получилось, — ответила Анна. — Я не специально, поверь.

— Ладно, воспитание потом, — Линни отставила чашку. — Скажи, ты в самом деле не хочешь больше туда возвращаться? Только честно.

Анна прикусила губу.

— Понимаешь, это сложно. Я конечно, пока у Элы была, немного остыла, и сейчас уже это место не так чешется, но всё равно я считаю, что со мной так нельзя. Что значит — вернуться? Прима ж меня сначала станет при всех песочить и возить носом по столу — вот, мол, нарушила правила, а потом всё равно приползла обратно. Я, наверное, это переживу, но потом ведь всякая собака будет считать, что со мной так можно! Ну да, мне очень жаль некоторых уроков. В любой новой школе не будет столько музыки и танцев, а тут вдруг оказалось, что я много умею, и это круто. И нигде мне не разрешат два дня в неделю проводить у Доменики в больнице. То есть… вот если бы можно было хотя бы просто попробовать эту самую другую школу, как вообще бывает, если по-другому — я бы да, взялась. Но опять же те самые две недели до экзаменов… Я запуталась, короче.

— Аннушка, смотри, — сощурилась Линни. — Если ты реально не хочешь — то никто не будет тебя заставлять туда возвращаться. Я поеду к Приме, тряхану её, и она мне напишет твой итоговый табель с оценками, как миленькая. По текущим напишет, я не думаю, что у тебя там завал.

— Нет, не завал, — покачала головой Анна. — После пасхальных выходных — всю дорогу первое место в рейтинге. И никто не скажет, что мне просто так ставят оценки, все видят, что ко мне придираются больше, чем к остальным.

— Обычное дело, — проворчала Элоиза.

— Вот именно, обычное дело. Эла, кстати, ты ей рассказывала, как поругалась с математиком в твоей парижской школе?

— Нет, — покачала та головой. — Не пришлось к слову, да и там было не вполне так.

— Но ты ведь ему доказала, что он неправильно про тебя думает!

— Анне делать нечего, только доказывать. Это при отличной учёбё, ага, я-то никогда первой в рейтинге не была, да и ты тоже.

— Это ведь было не из-за ваших мозгов, — вмешалась Полина, — а из-за вашей безалаберности. Вы обе умудрялись забывать выполнять задания и прогуливать уроки, не понимаю до сих пор, как вам это удавалось. И на уроках заниматься неизвестно чем.

— Я тоже не понимаю, — восхищенно сказала Анна.

— Я лично писала роман, — фыркнула Линни. — А Эла его читала. И у Элы с определённого момента была то личная жизнь, то её отсутствие. Но всё это совсем не важно. А важно то, что я могу сейчас поехать в Санта-Магдалена и побеседовать по душам с уважаемой Доменикой. О чём — скажет Анна. Могу — наехать по всем фронтам и с треском забрать документы. Могу — наоборот.

— А она тебя не пошлёт с пол-оборота? — усомнилась Анна.

— Не пошлёт. Она мне позвонила в пятницу днём. Я так понимаю, сначала как раз хотела наехать. Я-то единственная не звонила ей накануне и не спрашивала ни о чём. Наверное, ей было любопытно. И пар спустить хотелось, как же иначе. Я сказала, что у неё две минуты, ибо у меня репетиция. Я слушаю. Она сообщила, что произошло недоразумение — вот так, да — и она готова его со мной обсудить, когда я смогу это сделать. Я сказала «угу» и отключилась.

— Ни фига себе недоразумение, — фыркнула Анна. — То позорить меня перед всеми, то недоразумение.

— Знаешь, в наше время она себе таких вольностей не позволяла, — заметила крайне удивлённая Элоиза. — И когда мы огрызались, то потом лишались выходных, сладостей и каких-нибудь поблажек. И никому не было дела до того, правы мы или нет. Но у меня ни разу не хватило решимости сбежать.

— А хотелось? — спросила Анна.

— Конечно. Но мне было проще — я могла дотерпеть до поездки в Париж, там не было такого тотального контроля. Хотя, конечно, не было и многих из тех занятий, которые нравились мне здесь, тут ты права.

— Вот, я тоже могла дотерпеть до поездки, — усмехнулась Линни. — Поэтому, сокровище, решать тебе. Если хочешь — поехали, пошлём её, куда захочешь. То есть, заберём документы. Не конец света, в самом деле, хотя неприятно. Если хочешь — поехали выторговывать тебе более приличные условия жизни.