До тебя… - Марина Кистяева

Когда она впервые увидела большую комнату, уставленную десятком тренажеров, то едва не запищала от восторга и сразу же решила, что она именно здесь проводила большую часть свободного времени до беременности. Шикарно. Непередаваемо просто. Тренажеры явно стоили целое состояние и были оснащены множеством функций.

Но «залипла» Настя на «груше».

И именно к этому снаряду направилась и сейчас.

Зареченский молча шёл за ней.

– Смотри, я помню вот это…

Настя дождалась, когда Михаил подойдет к «груше» достаточно близко, встала в стойку, и сделала три медленных выпада вперед, при этом ставя кулак параллельно полу. А потом сразу же сместила руки книзу, свела локти и сделала ещё пару ударов.

После чего посмотрела на молчавшего Михаила.

– Я помню, что занималась боксом. Возможно, непрофессионально. Возможно, в детстве. Но я точно знаю, что занималась. Постановка ног, как наносятся удары… Память тела, понимаешь?

Она смотрела на него вопрошающим взглядом, в котором отчаяние смешалось с надеждой.

Он ни хрена не понимал.

Абсолютно.

И его это непонимание начинало беспокоить.

Зареченского предупредили – из-за амнезии могут возникнуть некоторые недоразумения, недомолвки. Он дал время Анастасии, чтобы обвыкнуться, старался даже ей особо не попадаться на глаза. Тут он и себя щадил – несмотря на произошедшую трагедию с женой, его отношение к ней особо не поменялось. В душе также продолжал бушевать ураган, и потребность свернуть её тонкую шею никуда не делась. Зато появилась навязчивая идея заняться сексом. Нет, оттрахать. Взять. Даже жестко. Он бы так и сделал, если бы не ребенок.

Зареченский не тешил себя мыслью, что он хороший человек, и плохие поступки испортят его карму. Он – бизнесмен, игрок с большими деньгами, и порой приходится делать очень сложный выбор. Да и в каждом из них порой просыпается жестокость, нет кристального чистого доброго человека. Если только его Дина, которая, кстати, по нему бы прошлась вдоль и поперек, узнай, какой прессинг он устроил Насте.

Но сейчас все его мысли скатились ниже пояса.

Правда, когда прошёл шок.

Какой к черту бокс?!

Она серьезно?

Настя не занималась никаким спортом. Никогда. Нет, она следила за фигурой и ходила иногда в спортивный комплекс. Но в основном на плаванье да в сауну. Её больше привлекал массаж и спа-процедуры. И ни о каких силовых тренировках он ни разу от неё не слышал.

Более того, сейчас у него на руках была полная информация о её жизни до знакомства с мадам. И там тоже ни слова про бокс.

А тут…

Михаил, сжав зубы, и пряча обилие матерных слов, что готовы сорваться с губ, в два шага преодолел разделяющее их расстояние и развернул Настю к себе.

Главное – не смотреть ей в глаза. Какого черта распахнула их и смотрит на него с долбанной надеждой, изображая невинную овечку? Не верит он ей, не верит! Вот хоть что сейчас она будет ему говорить и делать! К искренности её душевных порывов он должен относиться, как к фарсу, не более.

– Значит, бокс, любимая… Интересно… И даже с наградами.

По мере того, как он начал говорить, огонь, что впервые загорелся в её глазах после больницы, гас, прятался за поволокой растерянности, которая неожиданно пришлась не по душе Михаилу. Тот ожидал другой реакции, какой он и сам не знал.

– А теперь посмотри на себя. На свои руки, – он взял одну её руку за кисть и приподнял, задирая одновременно рукав кофты. – Ты видишь мускулы? Крепкие, жилистые. Я – нет. Если бы ты регулярно занималась боксом, то у тебя была бы другая фигура. Абсолютно. Менее женственная, не такая сексуальная.

Стоило вспомнить, насколько сексуальна его жена, и его накрыло.

Он не хотел, и ничего не мог поделать. Его словно подменили. Зареченский никогда столь остро не испытывал потребность в сексе с одной определенной женщиной. Даже когда был увлечен Настей, он не заморачивался по поводу интимной жизни. Сегодня… завтра… Всё шло своим естественным чередом.

Сейчас же его выворачивало наизнанку. Как только Настя спустилась в тренажерной зал, он уже не мог оторвать взгляда от её спины. Что спины? К чему самообман? Его заклинило на аппетитной попе жены. В кухне он и не заметил, что она босиком, зато, пока шел следом, успел обратить внимание, как плавно она ступает, едва ощутимо, точно не идет, а плывет. И беременность нисколько не портила походку.

А попка под полупрозрачными штанишками, да ещё и в одних из его любимых трусиках. Михаил любил красивое женское белье на не менее красивом женском теле. Он часто лично покупал своим любовницам белье, кстати, никогда не ошибаясь с размером. То белье, что сейчас было на Насте, тоже выбирал он.

Окончательно Зареченский сдался, когда Настя нанесла по «груше» несколько ударов. Он не хотел признавать, но технику она исполнила правильно. Не хватало силы удара, да и её тело не было натренированным.

Только, черт возьми, он никак не думал, что беременная девушка, бьющая по спортивном снаряду, настолько его возбудит, что член налился кровью и уперся в боксеры, причиняя реальную боль от длительного воздержания. И к черту всё! Развод, разлад, дележ. К черту обман и его ущемленное самолюбие! Когда рядом стоит девушка, на тело которой ты имеешь все права, какие могут быть сомнения и дрязги с совестью?

Настя растерянно заморгала.

– Не занималась?.. Нет?..

– Нет.

Он больше не намеревался вести пустые разговоры. Его устраивало, что сейчас они находятся одни, и под их ногами мат.

– Но как…

– А вот так. Единственным спортом, которым ты занималась в моем присутствии и со мной, был секс. Частый и интенсивный секс.

Зареченский сделал всё, чтобы смягчить падение Насти. Поддержал её. В какой-то момент ему даже показалась, что она пытается уйти от падения, причем, делает это опытно, со знанием. Точно спортсменка. Но эта мысль никак не зацепилась в его голове.

Да и сама Настя, находящаяся в его руках, ахнула, когда он начал её в прямом смысле заваливать на спину.

– Что ты…

Договорить она не успела, потому что оказалась лежащей на спине.

Да, дорогая женушка, ты не помнишь, но он-то как раз занимался восточными единоборствами и регулярно. И если бы не выпирающий животик, то в данном случае ты лежала бы не на спине, а уже давно стояла в коленно-локтевой позе, со сдернутыми штанами и трусиками. Из-за интересного положения Насти приходилось сдерживаться, подстраиваться, а как хотелось отпустить скручивающую похоть, убрать все тормоза. Грубо намотав белокурые волосы жены на кулак, расстегнуть ширинку, вынуть член и вставить в порочно-алый рот жены. Неделю назад Михаил не сомневался – Настя сделала бы всё, чтобы он ни пожелал. Согласилась на любую его прихоть, лишь бы подластиться к нему, даже на самую, по её мнению, извращенную.