Женские слабости - Маргарет Уэй

Было нетрудно проследить за его целью от места похорон той большой шишки, с которой Соню, видимо, что-то связывало, до ее дома. Довольно неплохой жилой комплекс, но ничего особенного. Разумеется, ей приходится экономить. Граф знал, что у нее нет денег. Что у нее было, так это икона, которая по праву принадлежала графу. И его задача была вернуть ее. Он не мог просчитаться, и он не просчитается. Граф не терпел неудач. Он будет держать кузину под наблюдением, а потом выберет правильный момент. Он собирался предложить ей изрядную сумму денег в обмен на икону и на обещание никогда не претендовать на поместье и титул Андраши фон Ньюманн.

Не будет никакого насилия. Насилие — это последнее средство. На ее месте он бы ухватился за это предложение. Ирония была в том, что с первого взгляда в ней можно было узнать внучку графини. Фамильное сходство было очевидным.

Дэвид подъехал к Соне около половины восьмого вечера, припарковав взятый напрокат автомобиль рядом с ее домом. Его шикарный «мерседес» был бы здесь абсолютно неуместен и сразу же привлек бы к себе внимание, а он этого не хотел.

Сегодня был один из самых плохих дней в его жизни. Ему пришлось собрать весь свой самоконтроль, чтобы не провалиться в хаос. Соня, Ледяная принцесса, тоже была вся на нервах. Возможно, и она чувствовала себя виноватой. Оба они были захвачены одной безумной, неуправляемой страстью. Была вероятность, что она вообще не захочет его видеть. Особенно после того, как узнает, что теперь она очень богата.

Она открыла ему дверь. Нет, эта женщина могла быть кем угодно, только не авантюристкой. Он сразу же заметил отсутствие ее обычной сдержанности и дразнящего флера изысканности. Ее прекрасные волосы были собраны в хвост, как у школьницы. Лицо бледное, словно лепестки белой розы. Фиолетовое платье с мерцающим орнаментом вокруг овального выреза и по подолу длинной юбки свободно облегало ее гибкую фигуру.

Дэвид почувствовал отчаяние. Он так ужасно хотел ее, что боль была почти невыносимой. Неожиданная смерть Маркуса в чем-то упростила ситуацию. Могли бы они теперь быть вместе?

Он взял ее за руку.

— Ну, как ты? — спросил он.

— Неважно. — Она не сделала никакого движения, чтобы освободить руку, хотя оба они чувствовали, что тень Маркуса еще где-то рядом.

Правила, правила, правила. Самоуважение требовало соблюдать правила.

Соня обнаружила, что у нее существуют два внутренних голоса, которые всегда конфликтовали между собой. Один гнал ее в прошлое, ругая за быструю забывчивость. Другой говорил, что у нее нет никаких обязательств по отношению к Маркусу. Это Маркус вел себя так, как если бы отношения, которые его устраивали, уже были закреплены юридически. Если ее и можно было в чем-то упрекнуть, думала она, так это в неспособности удержать их дружбу в определенных границах.

Голос Дэвида нарушил ее мысли:

— Ты поела?

— Я не голодна… А ты? — Она рискнула заглянуть в его темные глаза.

Господи, как он красив! И в то же время в нем чувствовалось какое-то странное напряжение. Прошло лишь несколько недель, как он впервые увидел ее, но почему-то казалось, что это было очень-очень давно.

— Я спросила: ты поел? — повторила она свой вопрос.

Он покачал головой:

— Мы можем пойти куда-нибудь, но, с другой стороны, нам лучше остаться здесь. У меня даже нет здесь моей машины. Мне пришлось украсть какой-то старый рыдван.

— Ни за что не поверю! — Она провела его в гостиную.

— Ладно, тогда я просто взял ее без спроса. — Дэвид попытался улыбнуться, но это оказалось слишком большим усилием. Он устало опустился на диван.

— Я могла бы сделать нам бутерброды, — предложила она. — Это быстро.

— Не торопись. Ну а если честно, как ты? — еще раз спросил он.

— Не знаю. — Ее ответ был очень тихим. Она прошла на кухню. Он никогда еще не видел ее такой подавленной. — Все это как плохой сон. Я очень хотела, чтобы Маркус был в моей жизни. Но не как муж, а как друг. А теперь я чувствую себя так, как будто предала его.

Он стиснул зубы. А разве у него не было такого чувства?

— Это все равно бы не сработало, даже если бы между нами ничего не было. Я знаю, я виноват. Я действовал под влиянием импульса. Только Маркус не хотел, чтобы ты для него оставалась только другом. Он хотел, чтобы ты была его женой. Ты… говоришь мне правду? В ваших отношениях не было секса?

Она вспыхнула. Тепло мгновенно вернулось в ее тело.

— Думай что хочешь!

Он опустил голову на руки:

— Я устал думать, Соня.

Она вышла из-за стойки:

— Мы оба расстроены. Ты ведь сейчас от своих родителей?

— Разумеется. — Его ответ был намеренно резким. — Час назад было прочитано завещание.

— Скажи мне, что ты получил львиную долю, — съязвила она.

— Я получил, — кивнул он. — Ты тоже получила. Двадцать миллионов.

— Что?! — Она успела отметить какую-то странную жесткость в его лице и тут же почувствовала головокружение. — Двадцать… — начала она. Вся комната словно наполнилась серым дымом, сузив ее поле зрение до крошечного пятнышка.

Дэвид рванулся вперед и успел подхватить ее.

— Соня! — Он разозлился на себя. Прекратит ли он когда-нибудь устраивать ей проверки? Он, конечно, мог бы подготовить ее, но хотел увидеть ее спонтанную реакцию. Его вина. Это был настоящий обморок…

Он положил ее на коврик, что лежал у ее ног. Лечь — самый быстрый способ прийти в себя. Ее глаза были открыты. Значит, это так называемое предобморочное состояние. Вот она нахмурилась, потом попыталась сесть, но он удержал ее, стащив с дивана подушку и подложив ей под голову.

— Все нормально, Соня. Через несколько минут ты будешь в порядке.

Это была полностью его вина. Злясь на себя, он опустился на ковер рядом с ней и лег на спину. Для человека, привыкшего контролировать себя, он справлялся из рук вон плохо. Хорошо, что он еще не переспал с ней. Но даже тем, что он поцеловал ее за спиной Маркуса, он уже унизил своего дядю. Предательство было не свойственно Дэвиду. И он действительно любил Маркуса. Но только Соню он хотел больше.

Никто из них не сказал ни слова. Никто из них не знал, что сказать.

Они лежали рядом, каждый погруженный в свои мысли, которые абсолютно совпадали. Наконец Соня сказала:

— Я не смогу принять такую сумму. Это слишком много. Я не хочу денег Маркуса. Подарок… что-то на память я бы еще взяла, но только не целое состояние! Как я буду жить после этого? Я не собиралась выходить за него замуж.

— Ты уверена в этом? — В нем опять вспыхнула ревность. — Какая неблагодарность!

Она резко выдохнула, заставив себя сдержаться и не повернуться к нему.