Служанка в высшем свете - Элизабет Роллз

Верити уже усвоила, что, когда Альмерия Арнсворт заводила речь о долге, это наверняка означало что-то неприятное.

— Брачное ложе.

Верити поставила свою чашку на блюдце с грохотом ружейного выстрела.

— Я… не думаю, что… то есть мне бы не хотелось, чтобы вы считали себя обязанной…

Леди Арнсворт взглядом заставила ее замолчать.

— Даже если нечто уже имело место, я считаю своим долгом информировать вас о том, что джентльмен предъявляет очень разные ожидания к своей жене и к своей… — она утонченно вздрогнула, — своей любовнице.

Лицо Верити вспыхнуло.

— В своей жене, — продолжала леди Арнсворт, — джентльмен ищет мать для своих наследников. Любезную хозяйку дома. Короче говоря, ему нужна леди.

Судя по ее тону, Макс, вероятно, зашел в своем оптимизме слишком далеко, если ожидал этого, но она продолжала, невзирая ни на что:

— Говоря о моем племяннике, было бы совершенно необоснованным ожидать, что он не будет продолжать искать развлечений в другом месте. Джентльмены, такие как Блейкхерст, предпочитают получать удовольствие вне брачного ложа. Истинной леди, естественно, не следует замечать таких вещей.

Рисунок ковра расплылся перед ее глазами. Ее пронзил холод. Она смутно слышала, что леди Арнсворт еще что-то говорит, но не понимала ни единого слова. Только с ужасом сознавала, что навсегда стала чужой для Макса. Ей оставалась одна надежда — что со временем он простит ее за то, что она сделала.

— Я надеюсь, что я выразилась совершенно ясно, дорогая племянница.

Верити догадалась, что ответить было необходимо.

— Да. Спасибо. Совершенно ясно. — Она встала и выдавила из себя неловкую улыбку. — Если вы извините меня, леди Арнсворт, я сейчас удалюсь. День был такой длинный, и я очень устала.

Холодный кивок был единственным ответом.

— Тогда спокойной ночи, сударыня. И благодарю вас за ваши советы.

Она встала и направилась к двери.

— Шнур от звонка рядом с дымоходом. Верити обернулась и взглянула. Так оно и было.

— Да, кстати… Вы должны позвонить миссис Хенти. Она отведет вас в ваши покои.

Верити побледнела. Предыдущие два дня миссис Хенти, экономка, показывала ей дом. Поджатые губы этой женщины и ее холодные реплики ясно давали понять, какого она мнения о невесте хозяина.

— Все в порядке, мадам. Мне кажется, что у нее достаточно дел и без этого. Вчера она показала мне мою комнату. Я уверена, что смогу ее найти. — Верити еще раз заставила себя улыбнуться. — Благодарю вас.

Она тщательно закрыла за собой дверь и остановилась, глубоко дыша. Потом она услышала голоса. Мужские голоса. Она заметалась, всеми нервами ощущая тревогу. Макс и Ричард приближались к гостиной. Мысль о том, чтобы оказаться лицом к лицу с Максом, когда она только что выслушала от леди Арнсворт перечень обязанностей леди, растравивший ее раны, ужаснула ее. Подобрав юбки, Верити бросилась прочь.

Несколько раз повернув неправильно, Верити, наконец, нашла нужный коридор и, как она надеялась, нужную дверь.

Она открыла дверь и спросила себя, ту ли комнату нашла или неправильно поняла миссис Хенти. Это была гостиная, не спальня. Но все лампы были зажжены, как будто подготовлены в ожидании.

Она нерешительно ступила внутрь, стараясь вспомнить, что сказала та женщина, указывая на комнату. Внутрь они не заходили. «Это апартаменты хозяйки, миледи. Его светлость помещается в конце коридора». Верити даже не подошла к двери.

Апартаменты. Так что это должна быть та самая комната. Дверь на противоположной стороне была приоткрыта. Удивляясь мягкости драгоценного узорного ковра под ее подошвами, Верити решилась заглянуть во вторую дверь: ее глаза расширились. Такая огромная и роскошная спальня наверняка не может быть предназначена для нее. Это немыслимо!

Старая, потрепанная ночная рубашка, лежавшая на аккуратно отвернутой постели, заверила ее, что эго совершенно определенно ее комната. Ей стало жарко от смущения, ведь горничная, распаковавшая багаж, должна была видеть ее жалкий ночной убор.

Оглядевшись, она обнаружила в углу дорожное бюро своего отца. Его выщербленная, побитая в путешествиях древесина смотрелась совершенно не к месту в роскоши этой комнаты. Слезы потекли по ее щекам, и она вытерла их дрожащей рукой. Даже здесь, в своей спальне, она не смела плакать. Это была ее первая брачная ночь. В любой момент Макс может прийти через двери, соединяющие их покои, — она взглянула на золоченые часы, стоящие на каминной полке, — а может, и не прийти.

Так или иначе, Макса она не увидит. Вместо того Макса, ее нежного любовника и защитника, она получила лорда Блейкхерста — холодного, вежливого мужа. И мысль о том, чтобы делить с ним постель, ужасала ее.

Торопливо выпутавшись из свадебного платья, она умылась и натянула через голову свою ночную рубашку, радуясь ее огромному размеру и бесформенности. И с унынием взглянула на кровать. Кровать с шелковыми покрывалами и богатыми драпировками выглядела удобной и уютной и слишком большой для нее.

Можно посидеть у камина, пока не захочется спать. Верити методически обошла комнату, выключая лампы, пока из всего освещения не остался только свет лампы у постели. Устроившись в кресле, она слегка вздрогнула. Что ж, она добилась своей цели: она была в безопасности.

Безопасность — разве это не главное? Ее взгляд вновь пропутешествовал по комнате, отметив роскошную мебель, богато драпированные окна и соответствующий им полог постели. Ее постели. Она взглянула еще раз. Не похоже, что все это принадлежит ей. Изысканное убранство комнаты насмехалось над ней, требовало признать, что никогда маленькая провинциалка не будет достойна всего этого. Слезы хлынули потоком.

Она вжалась в кресло, пытаясь укрыться в нем. Может быть, нужно зажечь огонь…

— Я надеюсь, эти апартаменты вам по вкусу, мадам.

Низкий, протяжный голос вырвал ее из оцепенения. Ее муж стоял в дверях, которые предположительно вели к его собственной спальне.

Бывают вещи и похуже, чем найти свою невесту ждущей тебя в постели под одеялом. Например, увидеть, как она ютится в кресле у незажженного камина. Он вспомнил, какой холодной, мрачной, тесной была ее каморка у Фарингдонов.

Камин был подготовлен. Нужно было только поднести к нему огонь. Почему она это не сделала? Он подошел к камину и нагнулся. Через минуту за решеткой шипело и потрескивало пламя. Потом он увидел, во что она была одета. Боже мой!

— Что это за чертовщина? — проворчал он. И нахмурился, когда она напряглась и обхватила себя руками, будто защищаясь.

— Я собиралась лечь спать. Это моя ночная рубашка.

Чувствуя себя нелепо, он рявкнул:

— Я сам вижу, что это ночная рубашка. Почему Альмерия не купила для вас новую, когда тратила мои деньги? — В тот же момент, как эти слова сорвались с его губ, он понял, что сказал не то.