Ночная война - Александр Тамоников

Люди бежали без оглядки: мимо лужи водохранилища, где нашло погибель мотоциклетное подразделение; мимо груды металлического лома. Впереди мерцало вытянутое дощатое строение - бывшее колхозное правление, слева мастерские, но туда не надо. Горстка людей кинулась за угол, несколько секунд и здание прикроет. БТР уже перевалился через косогор, над гребнем береговой неровности, мелькали солдатские каски, заработал пулемет, захлопали карабины. Разведчики ныряли за угол: кто-то захрипел за спиной - красноармеец Мухин, прилежно наступавший на пятки, внезапно отстал, он двигался как неисправный робот - рывками переставлял ноги, подчинённый жалобно смотрел на командира, кровь сочилась изо рта. Глеб бросился к нему, но помощь уже не требовалось - боец свалился в руки и невольно защитил от пуль... Глеб чувствовал, как они пронзают мёртвую плоть, глаза бойца застыли - дай Бог, чтобы его теория оказалась верна! Так чудесно появиться на свет в мирное время. Больше никого не потеряли.

Шубин заполз за угол управления, потом покатился, чтобы не терять время, ведь семеро одного не ждут. Немцы уже бежали, от реки чадил вырвавшись вперед бронетранспортёр, несколько человек забрались в кузов и стреляли с брони. Глеб вкатился за угол, пробежал - открытое пространство перед глазами: какие-то постройки; силосная башня; за плетнем скирды неиспользованного сена.

В живых остались не семеро – больше: люди спасались бегством, озирались, пятился Уфимцев, яростно жестикулировал: «Товарищ лейтенант, давайте живее! Где вас носит?».

Это был рывок, без сомнения достойный олимпийской медали. От взвода осталось десять или одиннадцать человек - по-прежнему отсутствовала возможность всех пересчитать. Все выжившие собрались у амбара, тяжело дышали - с этой позиции немцы их не видели, но уже подвалят через двадцать секунд, а БТР и того раньше.

- Сержант, по плану… - выдохнул Глеб. - С тобой семеро. Поваляйте тут «Ваньку», остальные за мной, в деревню. Встречаемся на Восточной околице.

- Товарищ лейтенант, немцы могли одновременно с лобовым штурмом пуститься в обход, - возразил сообразительный сержант. - Если перекроют дорогу, то мы не вырвемся из деревни.

- Хорошо, сержант, согласен. Не сможем прорваться - собираемся в подвале сельсовета, каждый знает как можно незаметно туда пробраться.

Это решение было принято не спонтанно: сельсовет располагался в центре, там была плотная застройка, несколько мелких предприятий, местность обследовали ещё перед рассветом - лишь бы память не подвела. Так хотелось ещё хоть на час задержать оккупантов - пусть знают, что каждая деревня в России - очаг упорного сопротивления!

Несколько человек, во главе с Шубиным исчезли за углом амбара, остальные остались. Шубин подгонял: «Не спать, пехота!». Горстка людей пронеслась вдоль стены амбара, замазанной глиной, миновала небольшой пустырь, утонула в бурьяне у околицы. Но основные события развернулись у западных ворот хранилища зерновых культур. Колхоз имел обширные угодья, зерна добывали много, но денег на постройку элеватора не было, поэтому возвели вот это: здание было добротным, влагонепроницаемым, все щели замазаны глиной и соломой, даже ворота когда-то были качественные, не пропускали воздух - как западные так и восточные. Пространство было разгорожено на закрома и сусеки, но в текущий исторический момент там было шаром покати - всё зерно давно вывезли.

Когда БТР снёс какой-то утлый сарай и вырвался на простор, у западных ворот приплясывали семеро, изображая из себя дезориентированных и растерянных: они бранились; метались взад, вперёд. Когда из-за сараев попёр неприятель, люди стали кричать от страха, бросились внутрь через разомкнутые створы. Пулемёт с БТРа врезал очередью - она прошила законопаченное дерево. Пехота валила через пустырь, бронетранспортёр обогнул бегущих, вырулил в левый проезд и помчался по нему, спеша перекрыть дорогу тем, кто собрался выбежать через восточные ворота. Он бы успел это сделать, имеется у ребят Уфимцева соответствующее желание. БТР совершил резкий разворот, возникнув у ворот, спрыгнули четверо солдат, засели за броней, но из ворот никто не выходил - вся семёрка осталась внутри. Пулемётчик поливал огнём амбар: пули крупного калибра разбивали доски, в иной ситуации немцы не стали бы задерживаться, оставили бы отряд, чтобы разобраться с кучкой русских и пошли бы дальше. Но основные силы ещё не подошли и, возможно неприятель решил, что других выживших нет. Пехотинцы окружили амбар, залегли: четверо солдат подкрались к приоткрытым западным воротам; длинноногий военнослужащий отстегнул от пояса колотушку, сделал несколько шагов почему-то на цыпочках, забросил её внутрь - вся компания пустилась на утек. Одинокая граната взорвалась в пустом пространстве и ничего не произошло. По команде офицера солдаты подняли карабины и отправились в путь. У восточных ворот происходило примерно тоже: немцы не были дураками, догадывались, что внутри подстерегает засада.

- Ну давай, Петренко! - выдохнул Шубин, приподнимаясь в бурьяне.

Красноармеец хищно осклабился, повернул компактный рубильник - спасибо сапёрам, не по жадничали: в пустых отсеках, в центральной части житницы, были заложены шесть килограмм тротила. Провод от ворот тянулся в бурьян, взрыватель срабатывал от электрической искры. Схему разработали перед рассветом, но не были уверены, что её удастся воплотить в жизнь, а оказалось, что все выполнимо. Провод немцы не заметили, скопились у амбара в достаточном количестве. Замкнулось электрическая цепь, сдетонировал заряд, таким количеством тротила можно было подорвать небольшую крепость. Амбар разнесло по доскам, обломки крыши взвились в воздух, огромный сноп пламени взметнулся ввысь. Те, кто оказался рядом с амбаром в зависти не нуждались, а их было не меньше двадцати: взрывной волной унесло всех, кто находился в округе. Вылетели ворота с обоих концов, вспыхнул бронетранспортер, с него спрыгнул объятый пламенем водитель, стал кататься по грязи, пронзительно визжа. Остальные даже не попытались покинуть машину - прийти на помощь оказалось некому. Пехотинцы дружно полегли, полз оборванный солдат с обожженным лицом, подтягивался на руках, беззвучно открывал рот. Праздничный салют успешно состоялся, от амбара осталась груда досок. Окружающее пространство представляла жалкое зрелище: соседние строения охватило пламя; чадил БТР; валялись обугленные тела; гоготали в полный голос, окопавшиеся в бурьяне бойцы. Красноармеец Петренко исполнял зажигательный танец лёжа на спине и в этот момент напоминал жука, перевёрнутого панцирем вниз. За судьбу товарищей переживать не стоило: ещё перед рассветом обнаружили вход в подвал внутри амбара, а из него подземный проход в расположенное по соседству овощехранилище - до последнего разрушения не дошли, здание уцелело, зияли повреждения в кирпичной кладке - примета бесхозяйственности, а не войны. Овощехранилище окружали горы мусора, трава по пояс, неподалёку околица и люди сержанты имели все шансы убраться незамеченными.

Радоваться было преждевременно: нарастал гул, боевая техника переправлялась через реку, места мёртвых занимали живые. На подходе к амбару уже звучали встревоженные крики. Шубин шикнул на своих ликующих бойцов: «Не к месту разгулялись, плохая примета».

Требуемое время группа продержалась - можно отступать. По команде пять человек бросились к плетню.