Ночная война - Александр Тамоников

Разъяренные каратели прочесывали деревню: колхозное строение уже зачистили, сжигали постройки из огнемётов - западную окраину Краснухи затянул смрадный дым. В деревне была всего одна улица и несколько переулков. Населённый пункт был растянут, до войны здесь проживала тысяча сельчан. По деревенской дороге ползли бронетранспортеры, пулемётчики вели огонь по всем подозрительным объектам: разнесли стенд наглядной агитации; сбили красный флаг с сельсовета; прошлись огнем по второму этажу упомянутого здания, сыпались стекла из оконных переплётов. Солдаты шли по обочинам, увязая в грязи, костерили российское бездорожье. Подтянулись на грузовике бойцы огнемётного подразделения, спешились, стали облачаться в амуницию - через минуту пылало здание клуба, следом почта, телеграф, затем дошла очередь до сельсовета. Вдоль дороги дул сильный ветер - пламя перекинулось на соседние строения, солдаты брезгливо воротили носы. Сопротивление никто не оказывал, да и мирных жителей в деревне не было, за исключением нескольких пенсионеров, которым некуда было уезжать - военнослужащие расслабились, потеряли бдительность.

БТР выехал на середину дороги, устремился к восточной окраине - взрыв прогремел под колёсами: машину подбросило, развернуло поперёк дороги, сработала противотанковая мина, зарытая ещё утром, установили две - трудно рассчитать, где именно пройдут колёса. Расчёт оказался верен: БТР превратился в огненный факел, обожженные люди посыпались с брони, корчились от боли, днище пробило мощным зарядом, ахнул боекомплект. Последовал второй взрыв и подбитая машина скрылась за густой пеленой. Пехотинцы присели от неожиданности, потом схлынули к ограде. Бесновался офицер во втором эшелоне: требовал принятия немедленных мер, но противник на войну не явился.

Подошёл второй БТР, встал на безопасном удалении, открыл огонь по видимой части деревни: сыпались стёкла, разлетелась поленница с дровами, загорелась солома стрехе и ветер перекинул её на соседний сарай. Повинуюсь окрику, поднялись солдаты, в темпе двинулись дальше. Из палисадников, по обеим сторонам дороги, полетели гранаты, что стало ещё одним сюрпризом: гремели взрывы; падали солдаты, нашпигованные осколками; выжившие побежали обратно. Глеб выбрался из под кучи соломы, побежал по грядке, увязая в мокрой земле - грязь липла к сапогам, ноги обрастали тяжестью, стрелять из-за штакетника было неудобно, но пришлось: сверкали пятки убегающих солдат. Он выпустил длинную очередь, свалил кого-то, а затем и сам повалился, когда обнаружил, что пулемётчик целится именно в него. Возможно у страха глаза велики, но пули носились где-то рядом - трясли одичавшую малину, затем стрелок развернул пулемёт. Глеб приподнялся - он находился на заброшенном огороде, причём забросили его давно: грядки обросли сорняками, валялась жёлтая, прошлогодняя ботва. Дощатая халупа просвечивала в глубине участка - прятаться там не было резона.

Судьба разбросала разведчиков: каждый контролировал свой участок и собственным ходом выбирался из деревни. Немцы перестроили порядки, надрывался старший. Через дорогу мелькнули две фигуры в маскхалатах, они бежали по грядкам, а когда немцы стали хлестать вдогонку, дружно залегли. Солдаты вермахта приходили в себя, снова шли по улице, автоматчик прилип к забору, стрелял по неподвижным бугоркам. Привстал Петренко, швырнул гранату, удача изменила - он рухнул замертво ещё до того, как она упала на землю - автоматчик залег и взрыв не доставил хлопот. Поднялся второй разведчик и, пользуюсь дымовой завесой, побежал к ближайшему сараю. Шубин втиснулся в узкий проход между грядками, пробороздил его носом, обогнул растерзанную поленницу. Его заметил чей-то зоркий глаз, выстрелил вдогонку, но поленница уже осталось за спиной. Лейтенант энергично полз, погоня отсутствовала - немцы заинтересовались кем-то другим. Шубин кубарем скатился в яму, отдышался в облетевшей жимолости: ягоды в этом году никто не собирал, они гнили на голой земле, въедались в руки и колени, оставляя фиолетовые разводы. Дыру в частоколе пришлось проделывать ногой - хватило удара пяткой: треснули хлипкие деревяшки, он перелез к соседям, пробежал за утлой постройкой с трубой, полз по бурьяну, закусив губу.

Усилилась стрельба на другой стороне дороги - немцам никто не отвечал, взорвалась граната. По дороге пробежали, громко топая, несколько человек: за кем они охотились? Где все? Людей разбросало и основная масса выживших оказалась в другой части деревни. Возможно кто-то уже вырвался, поджидает товарищей за восточной околицей. Шубин полз по грязной земле, за ржавыми лопухами. У противника не хватало сил пройти облавой всю деревню: работали избирательно - там, где видели для себя угрозу. Ещё три участка - на подворье не было, ни людей, ни животных.

До окраины осталось несколько дворов: терпение отказало, он двинулся короткими перебежками - остались незамеченными. Набежавшие тучи потемнели, нахмурилось небо, усилился ветер: он гнул кусты вдоль дороги, исполнял какофонию рваными листами жести. Дождь стартовал мелкими каплями, плавно усилился, застучал по земле. Видимость закрыла косая пелена, стало темно как поздним вечером - не сбылись предполагаемые прогнозы. Стрельба в деревне затихла, сзади надрывался двигатель, кричали солдаты - немецкий аналог «раз-два взяли», пытались стащить с дороги подбитый бронетранспортер: радостные крики возвестили, что это удалось.

Шубин перешёл на бег, споткнулся о какую-то доску, чуть не насадил переносицу на торчащий гвоздь - это сельскохозяйственное бытие начинало утомлять. Околица находилась рядом, темнел лес за пеленой дождя. Мглу на востоке прорезал яркий свет: он становился ярче, разгонял муть - шла колонна грузовых машин, её сопровождали мотоциклисты. Немцы обошли деревню, видимо, нашёлся ещё один брод и часть переправившихся войск свернула в Краснуху. Не давал покоя вопрос: что им это деревня? Единственный объект, через который проходит сравнительно сносная дорога на восток? - но тогда им придётся ремонтировать мост или укладывать понтоны, впрочем, это не проблема, учитывая современный уровень развития военной инженерии.

Глеб приступил к наблюдению, стараясь игнорировать непрекращающийся дождь: колонна полностью заблокировала выход на восток, огоньки фар мерцали как огни гирлянды; встали грузовики, высадили солдат. Успел ли кто-то прорваться на восток? - неясное чувство подсказывало, что нет. Если кто-то выжил, то все находятся в деревне. Он пробежал немного по инерции, встал под развесистой рябиной, усыпанный гроздьями ягод, рядом бочки, проржавевший бак для сбора воды, обросший грязью, садовый инвентарь… Фигура разведчика слилась с деревом, дождь не унимался, околица было под боком. За мутной серостью проявлялись очертания грузовиков, мотоциклы, урчали двигатели, звучала каркающая немецкая речь, приближалась вереница огоньков. Она охватывала всю деревню в восточном поперечнике: немцы развёрнутой цепью шли облавой. Судя по количеству огней, их было не меньше двух взводов.

Шубин попятился, на что-то наступил и чуть не познал на собственном лубу, что такое «наступить на грабли», но успел перехватить инструмент, прислонил обратно к дереву. Облава быстро приближалась, бежать назад - значит выдать себя с головой. Что-то хрустнуло под ногой, отпрыгнул, обругав свою неуклюжесть, между бочками и рябинной лежал фанерный щит, заваленные сгнившей ботвой, Глеб потащил его вверх, опустившись на корточки вскрылась компостная яма с характерными с запахами. В такие ямы колхозники собирали траву листву, где всё это гниёт в течение года, превращаясь в удобрения, потом вытаскивают, подкармливают растения, а в яму утрамбовывают свежие силос. В текущем году людям было не до этого - яма наполовину пустовала, но запашок испускала убийственный. Выбора не было - дом прочешут, подсобные постройки вывернут наизнанку. Он оттащил фанерный лист, неловко задев рябину - перезрелую ягоды посыпались в яму. Глеб пристроился на боку, прижав к себе автомат, натянул лист, стараясь не стряхнуть наваленную на него ботву, затаил дыхание. Он лежал как в зловонным гробу, кому расскажешь – обсмеют. Першило в носу от едкого запаха, могло быть хуже - например, выгребная яма.