Беги, ведьма - Татьяна Корсакова
Шрифт:
Интервал:
– Ты здесь? – спросила Арина шепотом, и темнота ответила ей молчанием. – Я знаю, что ты здесь.
Ничего она не знала! Альберт Бабаев, в недавнем прошлом талантливый альтист, а теперь психопат, маньяк, объявленный во всероссийский розыск. Человек, не единожды являвшийся к ней непрошеным гостем, угрожавший, но так и не осуществивший свою угрозу. Человек, для которого из всего многообразия цветов существуют только безвременники, потому что на покрывале из безвременников приняла свою смерть его единственная сестра. Или потому что время, как и сама жизнь, для него остановилось? Что делать такому в психиатрической клинике? Он запросто мог оказаться по эту сторону решетки, но никак не по ту.
– Зачем ты пришел? – Пальцы ласкают хрупкие лепестки, а голос дрожит. – Что тебе нужно?
А если это не Бабай? Если это Хелена? Психиатру положено знать, чем живет его пациент и чего боится. Может Хелена знать о Бабае и безвременниках?
Может! И вот эту фантасмагорию придумать тоже может. Зачем? А хоть и для развлечения. Или во имя науки, чтобы вскрыть еще один пласт Арининого безумия. Или, что вероятнее, убедить ее в собственном безумии.
Арина закрыла створки окна, расправила шторы. Будет жарко, но она потерпит. И не такое терпела. Кстати, в палате есть кондиционер, но он не включен. Не затем ли, чтобы окно оставалось открытым? Слишком много вопросов и слишком много вариантов ответов. Большой выбор – это тоже плохо.
Спать не хотелось. Сна не было ни в одном глазу, а мысли в голове роились бестолковые, сбивчивые. Ей нужно отвлечься, просто переключиться. Хотя бы на полчаса.
Книга сказок лежала на тумбочке рядом с ночником. Наверное, в кресле-каталке было бы удобнее, но один лишь взгляд в его сторону вызвал тошноту, и Арина села на стул с неудобной прямой спинкой, положила раскрытую книгу на колени. Что же ей читала Лидия? Лидия читала или собиралась прочесть сказку под названием «Тень». Любопытно, в чем-то даже символично. Засушенный цветок безвременника лег между страницами. В качестве закладки он смотрелся безобидно, даже романтично. Значит, тут ему и место. Блэк улегся у ног, устраиваясь поудобнее, положил морду на передние лапы, прикрыл глаза – приготовился слушать. Собака Сказочника просто обязана любить сказки. Арина улыбнулась и принялась читать вслух…
* * *
…Движение, уловимое не зрением, а скорее шестым чувством, заставило ее замолчать, медленно повернуть голову. В свете ночника примыкающая к окну стена казалась экраном, на котором невидимый проектор проецировал картинки. Очень занимательные картинки…
Тени на стене жили своей собственной жизнью. Потерявшие хозяев или просто отпущенные на волю тени. Кресло с изящно изогнутой спинкой вместо неудобного стула и Аринина тень с книгой на коленях. Аринина ли?..
Тонкий профиль: прямой нос с едва заметной благородной горбинкой, чуть выдающийся вперед подбородок, длинная шея в пене кружевных теней, высокая прическа с завитком, спадающим на лоб. Платье с рукавами-фонариками, в одной руке – книга, а вторая расслабленно свисает с подлокотника. Острый носок туфельки кокетливо выглядывает из-под пышной юбки. Туфелька покачивается вверх-вниз, в такт наклонам головы, словно женщина, от которой не осталось ничего, кроме тени, не читает книгу, а поет колыбельную. Бесшумно переворачиваются невидимые страницы невидимой книги, но Арине кажется, что она слышит их шелест. Под руку, свисающую с подлокотника, в поисках хозяйской ласки ныряет остроносая голова. У ног незнакомки тоже лежит собака. Ее тень тонка и изящна, а движения нервные. Борзая.
Блэк беззвучно скалится, но не двигается с места. А тень борзой кокетливо помахивает хвостом, нетерпеливо переступает тонкими передними лапами. Этой девочке, холеной и балованной аристократке, нравится Блэк, а Блэку просто любопытно, но опасности он не чувствует, его по-волчьи крупное тело расслаблено, мышцы под черной шкурой перекатываются лениво. А Арина забывает дышать. Сердце бьется через раз, гулко ухает в груди, стучит пульсом в висках. Это страшно, когда мир теней смешивается с реальным миром. Страшно и неправильно. И хочется бежать, вот только бежать некуда, дверь закрыта, а на окне решетка. Остается сидеть, смотреть и надеяться, что тень слепа и не видит никого, кроме своей борзой.
Тень не слепа. Тень видит. Или чувствует? Вздрагивают руки, борзая припадает к полу, поджимает хвост, потусторонний сквозняк треплет страницы невидимой книги, а тень оборачивается, чтобы посмотреть…
У тени нет лица – серое пятно в обрамлении кудрей. Зато есть золотая искорка в том месте, где должно быть сердце.
– Хочешь, я расскажу тебе сказку? – безмолвно спрашивает тень. – Я знаю одну очень интересную и поучительную сказку.
Арина не хочет, но знает, что выбора у нее нет. И когда невидимые пальцы касаются ее висков, послушно закрывает глаза…
* * *
…Лиза закричала и забилась, спасая свою жизнь, обеими руками уцепилась за что-то крепкое, незыблемое. Уцепилась бы и зубами, если бы не боялась захлебнуться. А потом пятки уперлись в дно, не грязно-илистое, а надежное песчаное, и оказалось, что вовсе она не тонет, что вода доходит ей только до подмышек, а крепкое и незыблемое – это рука мсье Жака.
– Все хорошо, мадемуазель Лизи! Не надо бояться.
Его смеющееся лицо было совсем близко, по лбу и тронутым сизой щетиной скулам стекали капли воды, а он даже не пытался их стереть, будто они ему совсем не мешали. Лиза провела рукой по собственному мокрому лицу, но стало только хуже. А вода с волос попала в глаза. Или это была не вода, а слезы?..
– Не надо бояться, – повторил мсье Жак.
– Я не боюсь! – Лиза разозлилась почти так же сильно, как до того испугалась. А может, и еще сильнее. – Пустите, я сама!
Захотелось топнуть ногой, но в воде движения сделались медленными, неуклюжими, и топнуть не получилось, а получилось лишь смешно, по-козлиному, взбрыкнуть. Но мсье Жак не засмеялся, наоборот, его лицо сделалось очень серьезным, а в черных глазах Лиза увидела отражение солнца. По одному маленькому солнцу в каждом зрачке. И от этого казалось, что глаза светятся золотым. Это было красиво, а любоваться и злиться одновременно у Лизы никогда не получалось.
– Простите, мадемуазель Лизи. – Мсье Жак склонил голову в поклоне. – Такой независимой особе, как вы, следует предоставлять больше свободы.
Слышать, что мсье Жак считает ее независимой, было очень приятно, почти так же приятно, как держать его за руку. Но Лиза разжала пальцы, отступила на шаг, демонстрируя свою обретенную независимость.
– Елизавета! – Мама стояла едва ли не по колено в воде, и по ее лицу было видно, что она готова идти дальше. – Мсье Жак, как вы смеете?! – Мама тоже испугалась за Лизу и поэтому сейчас злилась. – Она чуть не утонула!
– Мадам Ольга…
– Мама…
Они заговорили одновременно, перебивая друг друга, переглянулись и рассмеялись.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!