Беги, ведьма - Татьяна Корсакова

– Так на чем мы остановились? – Хелена прищурилась.

– На вашей родословной.

– Родословная… Из всей семьи осталась я одна. Последняя из рода Дубривных. Я родилась даже не в России – во Франции. И думать не думала, что когда-нибудь приеду сюда. Но я слушала рассказы бабки, пересматривала семейные фотографии и в один прекрасный момент вдруг поняла, что такое зов крови. Ни один из моих предков после вынужденной эмиграции так и не вернулся на родину, времена были не те, но историю семьи они хранили очень бережно. Слышите, я даже разговариваю без акцента. Все потому, что с рождения со мной общались на двух языках.

– Вы говорили про зов крови…

– А вы нетерпеливы.

– Простите, просто раньше никогда не общалась с потомственными графинями.

Тихие пациенты внемлют своим врачам с благодарностью, а она сорвалась.

– Признаюсь, я тоже. – Хелена посмотрела на нее сквозь дымную кисею и вдруг сказала: – И я никогда не встречала таких пациентов, как вы. Вас сложно лечить, препараты не оказывают на вас должного воздействия. Как думаете, с чем это может быть связано?

– Не знаю. – Арина пожала плечами.

– А у меня есть кое-какие предположения, но об этом потом. Мы говорили о зове крови. Так вот, к тридцати годам я осознала, что хочу вернуться на родину предков. Сначала приехала сюда в качестве туристки, поместье к тому времени было в запустении, парк одичал. Но все поправимо при определенных финансовых вливаниях. Деньги порой творят настоящие чудеса. И вот! – Хелена театрально взмахнула руками: – Полюбуйтесь, что получилось!

– Получилось красиво.

– Не только красиво, но еще и весьма прибыльно. Но мы ведь с вами не о бизнесе, мы о зове крови и наследии… – Взгляд Хелены сделался цепким, пальцы, сжимающие сигарету, побелели. – Арина, ваше дальнейшее существование зависит от моего к вам расположения. Думаю, вы достаточно умны, чтобы это понимать. И никакой опекун, каким бы влиятельным он ни был, вам не поможет. Опекун желает, чтобы вы получали должный уход и надлежащее лечение. Я обеспечиваю вам и то, и другое. Конечно, он надеется на ваше скорейшее выздоровление, но с каждым днем надежда эта тает.

– Вы не сказали ему, что я пришла в себя.

– Не сказала. Пока. – Хелена кивнула. – Ваш опекун пребывает в уверенности, что ваше состояние не изменилось. И если он вдруг захочет с вами пообщаться, то увидит весьма прискорбную картину. Поверьте, я могу подобать препараты, которые подействуют даже на такую, как вы.

– На какую?

– Мы говорили о наследии. – Хелена проигнорировала вопрос. – Ходят слухи, что на территории поместья спрятан клад. Якобы мой прадед не успел перевести свои активы за границу после революции. Это одна из любимых здешних сказок. Клад ищут почти сто лет, перекопали весь парк. Варвары.

– Я не понимаю…

– Сейчас поймете. – Хелена нетерпеливо взмахнула рукой. – Правда в том, что никакого клада нет. То, что не удалось моему прадеду, удалось моей прабабке. Она вообще была весьма энергичной особой. Именно благодаря ее стараниям семья не только сохранила, но и приумножила свои капиталы. Я очень обеспеченная женщина. Очень! Я вполне могла бы не работать и жить в праздности, но…

Всегда бывает «но», в любой счастливой истории. Вот и у Хелены оно есть.

– Но, во-первых, я люблю свою работу, во-вторых, глупо упускать возможность заработать еще больше денег, а в-третьих, мне интересна история моей семьи. – Хелена замолчала, но продолжала буравить Арину взглядом.

Арина молча разглядывала сложенные на коленях руки.

– Есть одна вещь… семейная реликвия, принадлежавшая моей прабабке и утерянная где-то здесь, на территории поместья, – продолжила Хелена.

– Вы ведь из-за этого сюда вернулись? Из-за семейной реликвии?

– Я до смешного сентиментальна. – Хелена улыбнулась. Улыбка получилась мерзкая.

– Что это за вещь?

– Медальон в виде старинной серебряной монеты. На самом деле сущая безделица, но прабабка ею очень дорожила.

Медальон в виде серебряной монеты Арина уже видела в своих снах, но принадлежал он не Лизе, Хелениной прабабке, а мсье Жаку.

– Мне нужен этот медальон, – сказала Хелена и загасила сигарету. – И вы поможете мне его найти.

– Я?! – Ей даже не пришлось изображать удивление. – Каким образом?

– Я ваш психиатр, Арина. Вы можете мне довериться. – Хелена накрыла ее ладонь своей, и Арина едва удержалась, чтобы не оттолкнуть ее руку. – К тому же я знаю вашу тайну.

– У меня нет никаких тайн.

– Вы ошибаетесь, тайны есть даже у обычных женщин. Что уж говорить о… ведьмах?

Наверное, Арине стоило удивиться или возмутиться, а лучше просто рассмеяться прямо Хелене в лицо, но она не удивилась, не возмутилась и не рассмеялась, потому что понимала – владелица клиники не блефует. Она на самом деле знает правду.

– Молчите? – Хелена подалась вперед, уперлась ладонями в подлокотники кресла. – Почему вы молчите?

– А что вы хотите услышать? Признание в ведьмовстве?

– Для женщины, совсем недавно обретшей себя, у вас просто поразительная выдержка. – В голосе Хелены слышалось удивление, смешанное с одобрением. – Что это, как не еще одно доказательство вашей исключительности?

– Кто вам сказал?

Волков не мог. Волков не стал бы делиться с посторонними чужими тайнами. А если не с посторонними?..

– У меня свои источники и свои возможности.

– Вы знаете, я бы, пожалуй, закурила.

– Я вас понимаю. Прошу! – Хелена протянула ей пачку сигарет и изящную серебряную зажигалку.

На зажигалке был выгравирован старинный герб рода Дубривных.

– Я ценю историю своей семьи. – Хелена улыбнулась. – Ну, что же вы? Закуривайте! А я сделаю вид, что ничего не вижу. Жизнь состоит из противоречий и исключений. Будем считать, что это одно из них.

Мягко щелкнул кремень, высекая искру. На кончике зажигалки заплясало синее пламя. Если смотреть на мир сквозь огонь, мир меняется. Радикально…

…Широкая кровать со сбитыми простынями. Белоснежная рубашка на темном, почти черном полу. Рядом мужские туфли, дорогие, но давно не чищенные, и изящные лодочки на десятисантиметровой шпильке, а красное коктейльное платье забилось под кресло, с подлокотника которого свисают чулки. Пустая бутылка из-под виски на серебряном подносе и на три четверти полная бутылка с мартини, россыпь фруктов, к которым так и не прикоснулись. Комната в вуали табачного дыма. Мужчина у большого, до пола, окна курит, держа сигарету в кулаке, словно прячет хрупкий огонек от ветра. Вытертые джинсы, незастегнутый ремень тускло поблескивает пряжкой. Жилистая спина с густым нездешним загаром, шрам в виде звездочки под правой лопаткой, шрам в виде молнии на левом плече. Пепельные волосы взъерошены, завиваются на концах. Мужчина проводит по ним пятерней, оборачивается… и Арина закрывает глаза, чтобы не видеть, сжимает зубы, чтобы не закричать. Иногда видения причиняют боль. Это как раз такой случай…