Дорога домой - Айрис Джоансен

– Итак, вы считаете, что Эндрю некий вундеркинд, а я всего лишь самка, которая выносила гениальное дитя. Твой рассказ с каждой минутой становится все более диким. И, сам понимаешь, я не могу поверить ему.

– Сейчас – нет. – Джон снова перевел дыхание. – Но со временем тебе придется признать мою правоту, потому что все сказанное здесь – истинная правда. И больше я не собираюсь лгать тебе, Бет.

– Слишком поздно. Как я могу верить тебе? – Она закрыла глаза. – Послушай. Сейчас я говорю с тобой так, как говорят с разумным существом.

– – Я очень… очень разумный… человек.

С ее ресниц скатилась слеза.

– Пожалуйста, не продолжай. Мне кажется, я больше не в состоянии вынести этого.

Джон послушно отступил в сторону.

– Хорошо. Переведи дыхание. Но только не отворачивайся от меня. Мы принадлежим друг другу.

Смех ее был печальным.

– Это решение твоего драгоценного комитета?

– Да. И я понял это в ту самую минуту, как только они показали видео-кадры. – И он уже более спокойно продолжил:

– Мне не нравилась идея генетически подходящих друг другу пар. Но в случае с нами нет никаких сомнении, насколько это верно.

– Пожалуйста. Мне мучительно больно слышать это, черт возьми! – Элизабет отвернулась от Джона. – С меня хватит этих сказок. Я так верила тебе! Мне казалось, что я даже… – Элизабет замолчала. Рыдания теснились в груди. Но она не могла плакать. Открыв дверь, Элизабет бросилась бегом вверх по лестнице. Безумие. Все встало с ног на голову. И во всем мире ей уже не на кого было опереться.

Но она должна найти какую-то точку отсчета. И, конечно, это Эндрю. Хотя, учитывая все сказанное Джоном, именно вокруг Эндрю и заварилась вся эта каша. Нет, в это просто невозможно поверить. Эндрю, ее дитя, сын Марка. Милый, ясный, чистый ребенок. Она вдруг почувствовала желание немедленно взглянуть на него, дотронуться до него и убедиться, что все слышанное – сплошной бред. Открыв дверь детской, она увидела Гунера, сидевшего в кресле с ребенком на руках. Ее всегда поражало, как умело он обращался с малышом. Мужественный, смелый, отважный, он держал ребенка с такой нежностью и с такой любовью, на какую способна далеко не всякая заботливая нянюшка. Он взглянул на Элизабет, и солнечная улыбка заиграла на его лице.

– Привет! Он что-то захныкал, и я взял его на руки, чтобы покачать немного. Эндрю быстро успокоился и снова заснул. Придется сделать кресло-качалку на такой случай. – Он осторожно поднялся, чтобы положить малыша в его импровизированную колыбель.

Элизабет стояла, беспомощно глядя на него. Гунер не мог обманывать ее. Это просто немыслимо представить. Он стал ей другом. За последние недели он стал ей ближе, чем кто-либо на свете, не считая Марка и Джона.

Гунер опустил малыша в колыбель. И Элизабет вдруг заметила, что в его нежности просматривается какое-то смятение.

– Дети такие восхитительно простые создания. Они хотят есть, смеются, сердятся. У них нет никаких комплексов. Наверное, поэтому я испытываю такую радость рядом с ним. – Он не отрывал взгляда от лица Эндрю. – Он рассказал тебе обо всем? Ты очень огорчилась?

– Да. Преподнес целый набор сказочных историй.

– Значит, он рассказал тебе обо всем. Мне казалось, что ты должна рассердиться на нас.

– Какое тебе дело… – Господи! Что она такое говорит, спохватилась Элизабет. – Черт возьми, ты прав. Я вышла из себя.

Гунер поднял глаза и очень серьезно посмотрел на нее.

– Когда пройдет первый приступ гнева, постарайся представить, насколько мучительно трудно было Джону играть во все эти игры. Он – глава Кланада. И мог бы послать кого угодно заботиться о тебе и Эндрю. Тебе трудно представить, какой властью он наделен. Но Джон… – Гунер помолчал и неожиданно сказал:

– Он выбрал тебя.

– И тебя тоже, – устало проговорила Элизабет. – Это безумие заразительно. – Она прошла к комоду, что стоял в другом конце комнаты, и выдвинула верхний ящик. – Но я не позволю, чтобы мой сын заразился той же самой болезнью. – Вынув два небольших шерстяных полотна, которые получились из одеяла, разрезанного Гунером, Элизабет расстелила их на кресле. – Я собираюсь попрощаться с вами. «Безумное чаепитие» подошло к концу. И на твоем месте я бы не стала мешать нам с Эндрю.

– У меня нет права принимать какие-либо решения в отношении тебя и Эндрю. Это право принадлежит только Джону. Он терпелив, но не надо заходить слишком далеко, Элизабет. Гены, благодаря которым он стал блестящим руководителем, наделили его быстро перегорающими предохранителями.

– Мне до чертиков надоело слушать ваши россказни про эти гены, – резко оборвала его Элизабет. – И у меня тоже перегорели пробки, если хочешь знать. Скажи Джону, чтоб пикап стоял у дверей через пятнадцать минут. Я сейчас потеплее оденусь и выйду. Я не хочу, чтобы Эндрю мерз на улице.

– Есть, мэм! – Уголки его губ дрогнули. – Хотя не могу представить себе, какой будет реакция Джона на этот приказ. Еще ни один человек не мог заставить его выполнять указания, с которыми он не согласен. Напомни мне потом, чтобы я рассказал тебе, как Джон управлял Гарванией.

– У меня нет настроения слушать эти выдумки. И мне не до разговоров. Если машина не будет стоять у дверей, когда я выйду, вы оба пожалеете об этом. – Она твердо посмотрела на Гунера. – Ты меня понял?

– Так точно, – он отдал честь и с изумленной улыбкой повернулся к дверям. – Остается только надеяться, что и Джон тоже поймет.

Когда десять минут спустя Элизабет вышла на крыльцо, машина уже поджидала ее. В холодном воздухе вились клубы пара от выхлопной трубы. Джон стоял возле кабины, засунув руки в карманы. И на его лице ничего не отразилось, когда он встретился с ней взглядом.

– Бак полон горючего, так что не придется останавливаться для дозаправки.

– Прекрасно, – ответила Элизабет, удивляясь тому, что испытывает необъяснимое чувство вины. Странное дело. Это они заморочили ей голову и продолжали вводить в заблуждение, а она еще сочувствует им.

Гунер выпрыгнул из кабины прямо на дорогу.

– Я пристроил на переднем сиденье место для малыша, – сказал он, подходя к ней. – А за спинкой сиденья – сумка, в которой лежит запасная одежда и пеленки.

– Как это мало похоже на импровизацию. Вы оба успели заранее хорошо подготовиться. – Прилив гнева оттеснил чувство вины. – Надеюсь, на этот раз вы не станете отрицать, что все эти приготовления для Эндрю вы затеяли только для отвода глаз.

Золотистые волосы Гунера сверкнули в лучах закатного солнца, когда он медленно покачал головой:

– И не думали. – Он взял Эндрю из ее рук. – Мне хотелось, чтобы малышу было удобно в машине рядом с тобой.

И Элизабет, совершенно потерянная, быстро зашагала следом за ним к машине. Как она вообще могла сердиться на Гунера – такого беззащитного и всепонимающего?