Хранители Черной Земли - Вера Юдина

Менкаура представил, как могучему Акеру бреют каменную морду, ваяя из нее то, что угодно новому правителю, и захихикал. Он только успел нацепить на голову упавшую корону, предварительно отряхнув ее от пыли, когда отец, снова недовольный нелепым весельем младшего сына, наградил его новой звонкой оплеухой.

– Но отец… за что на этот раз? – жалобно простонал Менкаура, когда корона снова отлетела в сторону.

– Не время для веселья! У нас еще много дел! Вы выяснили, где боги прячут мои сущности?

– Да, отец, перед тем, как попасть в плен к жрецам Атума, мы успели выяснить подробно о каждом из тайников. Всего их три, не считая Акера. Первый находится в Абидосе, в твоем храме.

– В Абидосе? – проговорил Осирис, изогнув дугой бровь. – Они решили, что смогут остановить меня, спрятав мое тело у себя под носом? Глупцы! Веками глупость только процветает. Мы должны поторапливаться, до рассвета осталось совсем немного. Не хочу, чтобы раньше времени наш великий предок узнал о моем триумфальном возвращении из бездны.

– Но до Абидоса дней семь вверх по течению, не меньше. Мы можем не успеть, – осторожно, чтобы не разгневать отца плохой новостью, вмешался Хуфу.

Осирис окинул старшего сына презрительным взглядом.

– Долго же вы находились в небесном вакууме, таком же пустом, как и ваши головы, раз до сих пор не знаете, что мир сильно изменился за время нашего отсутствия. Видать, Нут хорошо выполняла свои обязанности, и мои сыновья как были олухами, так и остались. В отличие от вас, я запоминал все, что мог увидеть, каждый день стараясь отложить любую мелочь в своей памяти. Сейчас люди уже не те, что прежде, теперь они используют какие-то странные механизмы, которые быстро передвигаются по воде, но издают при этом ужасные звуки; приспособления для того, чтобы передвигаться по воздуху и по земле. Найдите одно из них, и мы быстро доберемся до Абидоса.

– Слушаюсь, отец, – воскликнул Хуфу и поспешил выполнять приказание.

– Куда это ты собрался? – рявкнул на сына Осирис. – А нам ты предлагаешь подождать тебя здесь?

– Нет, отец, я просто подумал…

– Думать буду я, а ты молча выполняй то, что я приказываю! – осадил сына Осирис и, отстранив младшего сына, все время болтающегося у него под ногами, гордо выпрямив спину, направился к выходу.

Братья переглянулись и поплелись следом за ним.

Когда они прошли сквозь кованые ворота, то вновь увидели уже знакомого им офицера, ранее пытавшегося испугать фараонов своим оружием. Несчастному, которого Хафра умудрился похоронить под слоем песка, каким-то загадочным образом удалось выбраться. Невнятно бормоча себе под нос проклятия, он пытался вытряхнуть песок из карманов формы, когда вновь заметил приближение нарушителей. Увидев посторонних, он первым делом вскинул оружие и прицелился, чтобы на этот раз все же успеть произвести выстрел, если на него вдруг снова вздумают напасть.

– Ни с места! – крикнул он.

– Опять ты! – воскликнул Хуфу, намереваясь повторить уже проделанное волшебство и погрузить непонятливого человечишку обратно в песок.

Но Менкаура, желая проявить себя перед отцом и показать тому, что он тоже чего-то достиг, остановил брата жестом руки и гордо произнес:

– Не надо, брат, я сам разберусь с ним.

Хуфу выгнул бровь, недоверчиво бросив взгляд на брата, но, поймав немое разрешение отца, пожал плечами и опустил руки.

– Валяй!

Получив разрешение и благословение отца, Менкаура, гордый собой, сделал широкий взмах рукой, и на офицера прямо с неба свалилось несколько литров ледяной воды. Но вместо того, чтобы испугаться, офицер удивленно посмотрел на четверку, причинившую ему столько неудобств, и, выбрав для себя жертву, направил оружие на Хафра. Он уже видел, что может самый высокий и крепкий из фараонов, видел, что может щуплик; мальчишку офицер решил в расчет не брать, оставался только толстяк.

Осирис строго посмотрел на младшего сына.

– Это все, чему ты научился? – недовольно проворчал он и кивнул среднему сыну, призывая того к действию. – Хафра, разберись.

Пришел черед Хафра показать, на что он способен. Он слегка взмахнул рукой, и в тот же миг сильный порыв ветра унес бедолагу офицера далеко в пустыню.

Менкаура фыркнул и, не оборачиваясь, пошел вперед.

Когда четверка появилась на улицах Каира, все, кто встречался им на пути, удивленно рассматривали странную компанию. Трое мужчин, одетых, как древнеегипетские фараоны, умершие более четырех тысяч лет назад, и молодой парнишка, который то и дело покрикивал на зазевавшихся прохожих, мешавших его проходу, награждая при этом каждого зеваку самыми грубыми эпитетами, являли собой весьма странное зрелище даже для такого искушенного города, как Каир.

Вдруг на одной из улиц, Осириса, который уже освоился в своем новом теле, за руку схватил какой-то грязный бродяга.

– Ах, вот ты где! Дрянной мальчишка! – закричал изрядно подвыпивший мужчина. – Я научу тебя уму-разуму! Я покажу тебе, как убегать из дома! Где мои деньги, что ты должен был принести еще вчера? Я что, зря тебя пою и кормлю? Ты так решил отблагодарить меня за то, что я воспитываю тебя без матери уже столько лет?

Этот бродяга был ни кто иной, как отец Фаруха. Не получив накануне вечером жалкие гроши, которые Фарух умудрялся заработать, выпросить или украсть за день, разгневанный родитель отправился на поиски непутевого сына в надежде устроить тому хорошую взбучку. Несколько часов мужчина бродил из квартала в квартал в тщетных поисках сына, и вот когда он уже потерял всякую надежду найти этого непокорного сорванца, он встретил сына в переулке, да еще и в компании трех незнакомцев, увешанных золотом.

Одного взгляда на блеск царских украшений хватило жалкому нищему, чтобы понять – его сын напал на золотую жилу. Алчность блеснула в глазах родителя, и он замахнулся на сына, надеясь тем самым запугать ребенка и получить свою положенную долю. Но вместо привычного блеяния и умоляющих уговоров о прощении мальчик гневно посмотрел на отца, выдернул свою руку и со всей силы толкнул того в грудь.

– Что?! Презренный щенок, жалкий выродок падшей женщины! – взревел мужчина. – Ты смеешь противиться воле того, кто оказался настолько благосклонен и оставил тебя при себе, а не выбросил на улицу! Да я…

Ругательства сыпались из пьяных уст буяна рекой, одно за другим. Жалкий пьяница осквернял имена всех, кто приходил ему на память.

Сначала Осирис внимательно смотрел на странного мужчину, но когда терпение его иссякло, он стремительно приблизился к отцу Фаруха, протянул руку и вцепился тому в горло. Жалкий пьяница захрипел, пытаясь вырваться. И вдруг он увидел то, от чего многие века сердца простых смертных умеряли свой ход и начинали дрожать от ужаса. Он увидел истинный взгляд бога загробного мира. На чистом детском личике заиграла дьявольская улыбка, а глаза воспылали пламенем, казалось, еще мгновение, и это пламя поглотит тебя, обрекая на вечные муки в аду. Осирис ощутил запах страха, исходящий от хрипящего мужлана, бьющегося в его руке. Тогда бог расцепил пальцы и злобно, словно гремучая змея, прошипел: